Стивен Кинг - Рожать придётся дома

— Дядя Фрэнк… — только и сумел выговорить Боб. Он с трудом стоял на ногах.

— Я ведь сказал тебе не начинать все это заново, — оборвал его Фрэнк. — И не вздумай упасть в обморок, проклятый слабак. А теперь приготовьтесь.

Боб приготовился.

Фрэнк посмотрел на троих мужчин, что стояли рядом, на их лица, бледные, как у Мэтта Арсенолта, когда тот водил свой бульдозер по телам мужчин и женщин, которых он знал еще в то время, когда бегал в коротких штанишках.

— Не подведите меня, парни, — сказал Фрэнк. Он говорил, обращаясь ко всем троим, но его взгляд с особым вниманием остановился на его внучатом племяннике. — Если у вас возникают сомнения, то учтите: я сделал бы то же самое для любого из вас.

— Хватит болтать, — хрипло пробормотал Боб. — Я люблю тебя, дядя Фрэнк.

— Ты не такой мужчина, каким был твой отец, Бобби Даггет, но я тоже люблю тебя, — спокойно произнес Фрэнк. Со стоном боли поднял левую руку над головой, подобно тому как в Нью-Йорке останавливают такси, когда очень торопятся, и начал читать свою последнюю молитву: Отче наш, сущий на небесах, — Боже мой, как больно! — да святится имя Твое! — Черт побери! — Да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя и на земле как… как… Поднятая рука Фрэнка сильно дрожала. Дэйв Имонс со своим ружьем, всунутым под мышку старого козла, следил за его рукой с таким же вниманием, как следит лесоруб за большим деревом, способным изменить направление своего падения и рухнуть в другую сторону. Каждый мужчина на острове следил за ними сейчас. Большие капли пота появились на мертвенно-бледном лице старика. Его губы оттянулись, обнажив ровные, желтовато-белые искусственные зубы, и Дэйв чувствовал запах «Полидента», доносящийся изо рта.

— …как на небе! — выпалил старик. — И не введи нас… во искушение, но избавь нас от-лукавого-черт-побери-какая-боль-вовеки АМИНЬ. Все трое выстрелили. Кэл Партридж и Боб Даггетт упали без сознания, зато Фрэнк уже никогда не попытается встать и ожить из мертвых.

Фрэнк Даггетт хотел остаться мертвым и добился своего.

Раз Дэйв начал свой рассказ, ему пришлось продолжить его, и он выругал себя за то, что сделал это. Он был прав в первый раз — не следует рассказывать такое беременной женщине.

Однако Мэдди поцеловала его и сказала, что, по ее мнению, он вел себя прекрасно и что Фрэнк Даггетт тоже поступил прекрасно. Дэйв вышел из ее дома несколько потрясенный, словно его только что поцеловала в щеку женщина, которую он впервые встретил.

Если говорить правду, так оно и было.

Мэдди смотрела ему вслед, пока он шел по тропинке до проселочной дороги, до одной из двух дорог на острове Дженни, и свернул налево. Он немного раскачивался в лунном свете, качался от усталости, подумала она, но также и от перенесенного потрясения. Она так жалела его… жалела их всех. Она хотела сказать Дэйву, что любит его, и поцеловать в губы, вместо того чтобы просто провести своими губами по его щеке, но он мог неправильно это истолковать, хотя и невероятно устал, а она была на пятом месяце беременности.

Но она любила его, любила их всех, потому что им пришлось пройти через ад, чтобы сделать этот крошечный клочок земли в Атлантическом океане на расстоянии сорока миль от материка безопасным для нее.

И для ее будущего ребенка.

— Да, рожать придется дома, — тихо произнесла она, когда Дэйв скрылся из вида за дисковой антенной Палсиферов. Ее взгляд поднялся к луне. — Да, буду рожать дома… и все будет хорошо.

Тампер — топтун (англ.)