Юлия Аксенова - Повелитель ветра

– Тебе кто-нибудь поможет по хозяйству?

– Мне ничего не нужно.

– А готовить?

– Я справлюсь! – произнес Матвеев с киношным пафосом и добавил «под Ильича»: – Вы, батенька, полуфабрикатов мне заготовили на десять лет вперед. Я непременно справлюсь!

На том и распрощались. Ярослав подивился поначалу, что Гриша определенно не желает привлекать на помощь свою девушку. Потом решил, что не в характере Григория предстать перед молодой особой женского пола слабым, беспомощным, короче – уязвимым… Стало грустно.

Расстались тепло, с взаимными изъявлениями благодарности и добрыми пожеланиями. Печаль не отпускала: Ярославу остро захотелось, чтобы сейчас было лето, маленький лесистый необитаемый остров посреди рукотворного моря, плеск воды у забытого удилища, жар костра, Настька, сосредоточенно помешивающая в котелке уху, и чтобы дядя Гриша, настраивая гитару, подбадривал ее возгласами вроде: «Работай, старайся! У нас на корабле пассажиров нет! Все – члены команды!» А потом громко, со звенящим водным резонансом запел бы что-то из Пресли или Вертинского.

«Так и будет!» – решил Ярослав, садясь в машину. «Адын, савсэм адын!» – охарактеризовал фразой из старого анекдота не то положение Григория, не то свое – и развеселился.

Закрывая дверь за Ярославом, Григорий услышал звонок городского телефона. Боясь делать резкие движения, медленно направился в кухню. Если и не успеет – не страшно: всегда сможет перезвонить сам. Он и впрямь опоздал: призывные трели телефона смолкли. Однако номер не определился: должно быть, набирали с сотового. Ну и ладно, главное, что это не родители: те, разумеется, звонили бы с городского и, зная о происшедшем, сразу разволновались бы: как там сын, почему не подходит. Григорий поморщился, размышляя о том, что надо звонить родителям, отвечать на бестолковые взволнованные вопросы матери и бороться с ее паническими комментариями в духе «Московского комсомольца». В это время подал голос мобильник. Не зарегистрированный в списке и незнакомый номер. Любопытно, кто бы это? Григорий принял вызов.

– Але!.. Слушаю вас!.. Говорите, вас слушают!..

Он бодро выкрикивал в трубку стандартные фразы. Подобные ситуации всегда наполняли его азартом: кто там прорежется наконец в невидимой дали и с чем пожаловал? Однако на сей раз его любопытству не суждено было получить удовлетворение: запиликал отбой.

Резкий звук болезненно отдался в раненой голове. Григорий похолодел. Что за таинственные звонки с утра пораньше? Кто-то проверяет, жив ли он, дома ли он? Страх сковал ладони. Он едва разжал пальцы, чтобы выпустить из них телефон, который со стуком опустился на деревянную столешницу.

Григорий нахмурился и зло сжал губы. Привет от «Московского комсомольца»! Со вчерашнего для его трясет из-за обыкновенной уличной драки!

Ясь обещал, что все будет в порядке… А можно ли доверять Ярославу? Он – хороший, добрый и порядочный мальчик. Но какой он специалист? Ясь молод, у него бездна амбиций и нет высшего образования, у него ветер в голове, он прежде носился с такими завиральными идеями… В чем состоит его метод? Если Ясь дурит людей, то обманывает и самого себя… Глупости! Григорий слышал такие хвалебные отзывы о работе парня из самых независимых источников, от скептиков, от профессионалов в области охраны!..

На душе немного полегчало.

Не мужское это дело – жить и бояться!

Марина влетела в аудиторию за минуту до звонка. Вера совсем не ожидала вновь увидеть ее так скоро! Добродушно сыронизировала:

– Ковалева, вот и ты! Сколько лет, сколько зим!

Подружка смотрела без улыбки. Лицо бледное и встревоженное, взгляд жесткий, требовательный. «Ну и характер! – в который раз подумала Вера. – Если не заставит сделать по-своему, так убьет!» Подумала отвлеченно: о ком-то другом – не о себе. Сама Вера ковалевских сверкающих глаз не боялась: чувствовала, что находится в другой весовой категории – возраст, жизненный опыт, семейное положение. Делить им нечего! Она скорее сочувствовала Маринке: плохо женщине жить с таким характером, не полезно!

– Что случилось, Мариш?

– Мне опять эсэмэска пришла!

Вера, уже настроившаяся на лекцию, а потому острая и ироничная, в последний момент прикусила язык, чтобы не спросить: «Неужели? Это такая редкость?»

– Анонимная? С угрозами?

– Вот, почитай!

Марина протянула ей простенький серебристый «слайдер». Вера взяла в руки телефон, прищурилась, чтобы разобрать мелкие буквы: «Весна. Твой сон хрупок, не так ли? Знаешь, что и тебе не избежать жестокой раны! Тебе чего-то не хватало? Жди! Скоро мало не покажется!»

У Веры холодок пробежал по спине. Мелькнула трусливая мысль: «Надо бы держаться от Ковалевой подальше: еще неизвестно, чем отрикошетит дружба с этой девушкой и близкое знакомство с ее маленькими секретами!» Тут же и устыдилась, и успокоила себя: «Мало ли кто с кем дружит! Не угадаешь, не рассчитаешь, не убережешься!» Одного только слишком тесного знакомства с таинственным Ярославом было достаточно, чтобы жить в постоянном страхе за свою безопасность! В любом случае Вера совершенно не представляла, как прокомментировать происходящее. Произнесла задумчиво единственное, что пришло в голову:

– Больше похоже на предупреждение, чем на угрозу…

– Не знаю, – тревожно отозвалась Марина. – Я была уверена, что со старичком приключилась простая неприятная случайность. А теперь…

Оглушительно зазвенел звонок.

– … Я ума не приложу, что и думать! – договорила Марина и торопливо добавила: – Все, Верочка, извини, что опять тебя тереблю своими проблемами. У тебя уже лекция. Я побежала!

– Постой! Видишь, они еще несколько минут будут собираться. Скажи мне, это которая по счету?

– Эсэмэска? По-моему, пятая. Или четвертая. Я не помню точно. Надо посчитать.

– Когда началось? Когда ты получила первую?

– Прошлой весной. Год назад. По-моему, примерно в такое же время. Потом осенью. Лето я жила спокойно, забыла обо всем…

– У кукукнутых обострение бывает весной и осенью. Вот, опять весна.

– Да, но еще одна пришла перед Новым годом.

Студенты шумно рассаживались: гремели стульями, шуршали пакетами, грохали о стол толстыми тетрадями в твердых переплетах. Девушка, воровато косясь в сторону кафедры, разворачивала фольгу и громко ломала шоколадку. На все аудиторию распространился запах растворимого кофе: кто-то держал под столом пластиковый стаканчик из автомата.

Простая и светлая мысль озарила Веру.

– Ковалева, ты их сохранила?

– Не все. Только предыдущую. И вот эту сохраню. А те… Мне было так неприятно, что я их стирала.

– А не обратила ли ты внимания, может быть, приход эсэмэсок как-то связан по времени с нашими посиделками?