Саймон Кларк - Тьма сгущается

“Быстрей. За холмом уклон пути идет вниз. Если товарняк наберет скорость, нечего и думать его поймать”.

За спиной по-женски взвизгнул втоптанный в землю дорожный знак.

Заросший травой пригорок она преодолела рывком, достойным олимпийца-спринтера. Перепрыгнула ограждение, поскользнулась и тяжело шлепнулась наземь, вскрикнув от резкой боли в затылке. Что-то схватило ее за волосы.

Головы не повернуть. Она яростно дергалась под столбом ограждения, пытаясь вырваться, в уверенности, что ее держит живая рука. Но пальцы нащупали только проволоку ограды. Вот оно что! На бегу длинные пряди сбились в колтун и петлей зацепились за столбик.

Мысли неслись вскачь. “Отцепись. Надо бежать. Поезд – последний шанс”.

Проволока ограждения содрогнулась, как живая. Она повернула голову вправо.

Столбы валились как кегли. Балки ограждения под сокрушающей тяжестью уходили в землю.

Сколько столбиков осталось до нее? Она насчитала десять, и десятый сломался у нее на глазах. Снова представилась чудовищная газонокосилка: она неумолимо накатывалась вдоль ограды, срезая столб за столбом.

Девятый.

Сбит.

Смутная мысль: “еще восемь столбов от меня до Губителя”.

Восьмой.

Разлетелся в щепки. “Интересно, как это будет?”

Перед глазами встала яркая картина ее последнего мига:

наваливается невыносимая тяжесть, корчи агонии, треск костей...

Она почувствовала, как под падающей с небес скалой лопается кожа, рвутся сухожилия и ломаются ребра: щелк... щелк... щелк...

Ниже... ниже...

Грудная клетка разваливается, открыв небу трепещущее сердце... Крик рвется из горла, выталкивая осколки зубов...

Еще ниже...

Из расколотых костей сочится костный мозг... И сердце лопается, как помидор под каблуком!

Она уже видела себя в грязи, раздавленной в лепешку, как мышь на дороге.

“Тут тебе и конец, Розмари Сноу”.

– Нет!

Крак!

Седьмой столбик. Как не бывало.

Крак!

Шестой.

– Волосы! Я не могу!

Гудок локомотива. Стук колес все быстрей. Еще минута – и все.

Пригнувшись, она рванулась, вырывая волосы с корнем. Голову обожгло огнем, волосы затрещали, но несколько прядей еще держались.

Пятый...

Перед ней встало лицо незнакомца, грустные раскосые глаза. “Теперь понятно, почему ты так спешил. Вот от чего ты убегал. Ты знал, что это такое. И ты смеялся надо мной, как все эти мучители, превратившие мою жизнь в ад? Доволен, что я умру, да?

– Ублюдок! – выкрикнула она. – Я убью тебя! Крак!

Четвертый...

Она изгибалась, дотягиваясь до петли волос, захлестнувшей столбик и вопила от ненависти к предателю. Третий столбик... Щепки мельче спичек.

“Давай! Еще можно успеть. Последняя секунда. Давай же!” Крак! Второй.

Она зарычала на незнакомца. Первый!

Ближайший столбик рухнул. Балка, на которую она опиралась, переломилась, куст чертополоха, падая, хлестнул ее по лицу.

Она замерла, похолодев, подняв лицо к небу. Теплый летний воздух сгустился, ударил ее в лицо. Как молот Господень.

Розмари Сноу закричала...

Хочешь власти? Хочешь власти над людьми?

Хочешь власти посыпать людей на смерть?

Хочешь власти столь полной, что, умирая за тебя, они отдадут жизнь с радостью и гордостью, с последним вздохом выкрикивая твое имя?

Хочешь такой власти?

Хочешь?

Если бы этот вопрос задали Ричарду Янгу, у него не нашлось бы времени толком на него ответить.

Уже третий раз после полудня Ричард Янг ворчал про себя: “Ну и денек, Дикки... Ну и денек!”

Из открытых ящиков письменного стола в гостиной пачками вылетали старые счета и страховки на давным-давно проданные автомобили вперемешку с семейными фотографиями.

– Кристин! Сколько у меня еще времени?

– Держи себя в руках, – донесся из кухни певучий голосок жены. – Еще почти час.

Чертыхнувшись про себя, он снова запустил обе руки в ящик. Где этот чертов паспорт? Надо успеть к врачу до половины шестого. Только и не хватало копаться в старом хламе.

И это первый день недельного отпуска. Всю ночь провел за компьютером, заканчивая сценарий очередного рекламного клипа для продавца теннисных мячей. Не то чтобы он не любил свою работу. Приятно написать хороший, крепкий сценарий, который принесет заказчику дьявольски неплохую прибыль, да еще сойдет за славную развлекательную короткометражку. Но все-таки десять месяцев без выходных – это многовато.

Давно пора провести дней девять с семьей, повозиться в саду, съездить куда-нибудь на пару дней и вообще побездельничать.

И тут, как обычно, дерьмо пошло косяком.

Для начала позвонил брат жены – старая болячка. С чем может объявиться шурин Джо? Ну конечно, с новым блистательно-идиотским планом, как кратчайшим путем привести всю семью к разорению.

Теперь не хватало только небольшой грозы с пожаром для полного счастья.

– Господи!

– Что с тобой? – встревоженно отозвалась жена.

– Представляешь, я нашел наше свидетельство о браке!

– Боже мой, Ричард, я думала, ты, по меньшей мере, перерезал себе артерию.

– Да я думал, оно давным-давно кануло в семейную черную дыру.

Кристин крикнула сквозь грохот кастрюль:

– Оно не просрочено?

Он представил себе ее ехидную ухмылку и сам невольно улыбнулся:

– И не надейся. Ты прикована ко мне пожизненно. Из ящика появлялись ветхие гарантийные талоны на будильники, утюги, газонокосилки, электрооткрывалки для консервов...

Все это по большей части давно отправилось в помойку.

– Неужели у всех такая чертовщина? – вслух удивлялся он. – Жестянки набиты старыми банковскими извещениями, просроченными страховками, телефонными счетами... Ну-ка... шестилетней давности!

– Господи, корешки билетов на концерт “U-2”... Помнишь, перед свадьбой?

Ричард Янг догадывался, что так бывает почти со всеми. Три четверти этого хлама давным-давно следовало бы отправить в печку, но есть даже в ненужном страховом полисе с его строгим черным шрифтом что-то, внушающее: не выкидывай. Вдруг пригодится?