Саймон Кларк - Вампиррова победа

Теперь меч готов.

Полночь. Гостиница «Городской герб».

Электра Чарнвуд и Джек Блэк сидят в хозяйской гостиной. Ветер гудит за окнами, издавая глубокий задушевный звук, полный сердечной тоски и одиночества. Двое сидят неподвижно, в молчании.

— Не можем же мы здесь сидеть до конца света, — говорит Электра, голос ее звучит напуганно и тихо.

— Что ты предлагаешь?

— Не знаю. — Она ежится, но это больше, чем просто холод: это огромная дрожь, которая отдается в ее мускулах и костях. — Не знаю... Я, честное слово, не знаю.

Глубоко под городом царит полное безмолвие.

Полная тьма.

Бернис Мочарди кричала, пока ей не стало казаться, что по ее горлу прошлись наждачной бумагой. Она не могла дышать. Руки держали ее так крепко, что как будто вот-вот раздавят все ее тело. Ее все еще несли вниз по темному туннедю. Она слышала шелест босых ног по камням. Звук дыхания тварей напоминал змеиное шипение.

Потом она внезапно увидела над головой свет. Свет, разрезанный металлической решеткой на овальные сегменты.

Бернис сообразила, что смотрит снизу вверх в водосток в мостовой; на краткий миг она различила даже обшитые кирпичом стены сливного рукава, уходящие прямо вверх, будто стены колодца. По решетке прогрохотала машина, на несколько секунд отрезав уличные фонари, которые казались такими же далекими, как звезды в ночном небе.

Они меня убьют, задыхаясь, подумала Бернис. Они вырвут из меня куски кожи и станут сосать кровь, пока я не стану сухой, как губка.

На какую-то долю секунды в сияющей ясности перед ее внутренним взором предстали мать и сестры, стоящие у ее гроба в часовне. Они плачут и прижимают комки мокрых носовых платков к глазам и носам, из которых течет. И Бернис испытала огромное горе, как будто, умерев такой молодой, она их предала.

Вскоре ее вновь унесли во тьму, и желтые блики уличных фонарей, падающие по колодцу водостока на пол туннеля, остались позади. До нее донесся запах выхлопа машины, потом и он развеялся, оставив по себе сырую, похожую на грибную, вонь несших ее вампиров.

Должен же быть из этого какой-то выход. Эта мысль застала ее врасплох. И зависла в ее мозгу, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, будто сияющий драгоценный камень — неподатливый и яркий. Должен же быть выход. Она знает, есть выход, есть путь к спасению. Не станет она вот так сдаваться на милость судьбы. Не дастся она вампирам без борьбы.

Раскрыв глаза как можно шире, Бернис огляделась по сторонам.

Все еще ничего, кроме кромешной тьмы.

По звукам шагов ей удалось определить лишь то, что туннель достаточно широкий, чтобы по нему могли пройти трое мужчин в ряд, и достаточно высокий, чтобы не приходилось пригибаться. Теперь, когда они все глубже уходили в недра под городом, сюда уже не проникал свет.

И все же время от времени она чувствовала на коже дуновение более свежего воздуха, когда они проходили входы в другие туннели, ответвляющиеся от того, которым несли ее.

Нет. Она не может просто сложить лапки я умереть.

Во всяком случае, сказала она самой себе, ты станешь одной из них: подсядешь на кровь и будешь мучиться в ожидании следующей дозы.

Три твари, не больше, по-прежнему несли ее горизонтально, будто свернутый ковер. Чья-то рука отчасти закрывала ей лицо, но глаза оставались открыты (правда, она все равно ничего не видела в этой кромешной тьме); одна рука тоже была свободна.

Но чем это ей поможет?

Едва ли она смажет избить монстров так, чтоб заставить их повиноваться.

А ее все несли, и звук босых ног шелестел по каменному полу, и дыхание вырывалось у тварей изо рта со все тем же зловещим змеиным шипением.

Вскоре они прибудут на место.

И что тогда?

Глубоко в пещере завывания шквального ветра в долине казались всего лишь отдаленным шорохом.

Дэвид Леппингтон поднял газовую лампу повыше. В ослепительном полукруге света, отбрасываемого шипящей сеткой накаливания, было видно, что, взрывая стальную решетку, дядя не утратил обычной своей обстоятельности.

Всего два дня назад Дэвид стоял здесь со старым Джорджем Леппингтоном, глядя в пространство за стальными прутьями, в кромешную тьму, которая заполняла уходящее в недра холма жерло туннеля.

Теперь покореженные прутья валялись у его ног. Туннель был открыт для всякого, кто решился бы зайти в неге поглубже. Или же он давал свободный проход из своих недр кому или чему угодно.

Старик рассказывал Дэвиду, что войско вампиров — все еще под холмом, где-то во чреве Земли.

Очевидно, ждет, когда я прикажу ему следовать за мной и обрушиться предсказанной войной на христианство, кисло подумал Дэвид. Ну так вот, никуда они не пойдут.

Он повесив газовую лампу на крюк, ввинченный в свод пещеры. Вторая рука у него была занята заточенным в мастерской мечом. Тяжесть оружия приносила ощущение правильности, будто тут мечу было и место. Словно он десятки и сотни раз пускал его в ход.

И если он увидит этих жалких кровососов, он пустит против них меч. Дэвид не знал, будет ли от этого какой-то толк, во всяком случае, попытаться стоило.

Пол пещеры под ногами был покрыт ковром из щебня и кусков металлической решетки. Поначалу Дэвид еще надеялся, что это мощное заграждение не столь уж непоправимо повреждено и его каким-то образом удастся вернуть на место. Это по крайней мере удержало бы вампирское войско внизу, оставив только тех, кто бродит по поверхности. По словам дяди, эти твари — киношник Страуд, младенец, которого он видел на крыше машины, и прочие недавние рекруты — играют роль фуражиров для тех, кто прячется в пещерах, поставляют более древним вампирам пищу в виде свежих жертв, еще полных теплой крови.

С мечом в руке Дэвид обследовал стены пещеры; гранит здесь был испещрен красновато-ржавыми прожилками. Интереса ради он потыкал в стену острием меча. Конечно, скальная порода была достаточно прочной.

К сожалению, взрыв разнес решетку вдребезги, и теперь ему придется возвести стену в том месте, где туннель сужается и потолок наиболее низок. Так он замурует армию вампиров. Тогда он сможет попытаться разобраться с фуражирами на поверхности.

Он заглянул в глубь туннеля: блеклые стены уходили все глубже и глубже во мрак, пока его взгляд не уперся в кромешную тьму.

Ждут ли они там?

Наблюдают за ним?

Признают ли они в нем своего вождя?

На какое-то мгновение он представил себе, как они набрасываются на него из темноты, их голые головы поблескивают в свете лампы, черные губы раздвигаются, обнажая зубы — белые, твердые и острые.

Дэвид крепче сжал меч и стал ждатъ.

Никакого движения.

Только непроницаемая тьма туннеля. Чем дольше он всматривался в нее, тем больше и больше гипнотизировали его тени и алые и пурпурные сполохи, которые как будто расцветали один за другим, когда его глаза пытались отыскать образы и силэты в темной и бесформенной пустоте.