Кирилл Клерон - Вампиры в Москве

— Мне-то известно. А откуда у вас эти сведения?

— Есть, скажем, большой трактат бенедиктинца Бертолле Описание ламий. Вот он.

С этими словами барон извлек из кармана вышеупомянутое издание и продолжал:

— С этих-то страниц и почерпнута часть информации. Вдобавок, элементарная наблюдательность подсказывает, что у вас в арсенале имеется не только укус смерти, но и нечто более романтичное.

— Описание ламий? Надо же, слово-то какое вычурное! Так может оттуда почерпнут и секрет Локкуса? Бенедиктинцы такие проныры, могли и раскопать… В фантазиях. Знаете, барон, сколько ни встречал монахов этого ордена, все они пьяницы, дебоширы и пустобрехи, носящие под рясой бутыль и арбалет, а на языке десяток дурацких небылиц. Сомнительный источник. Впрочем, не могли бы вы зачитать, что именно там написано. Может, и я смогу почерпнуть что-нибудь новенькое?

— Граф, вы напрасно иронизируете. И будь причина визита менее значительна и злободневна для меня, давно бы развернулся и уехал. Так что знайте, я буду до упора терпеть все ваши выпады и насмешки.

— Полно, барон. Мне действительно интересно.

— Ну, что же, тогда слушайте:

Глубоко ошибочно мнение, что у вампиров полностью отсутствует кровь и совершенно не бьется сердце. Бьется, но очень и очень медленно, не чаше одного удара в минуту. Поэтому оно почти не изнашивается, можно сказать, работает вечно. Конечно, если никто не проткнет его осиновым колом.

Сердце вампира гонит по телу особую черноватую маслянистую жидкость, которую можно назвать вампирической кровью. Ее немного и, в силу своей высокой вязкости, она никогда не вытекает из ран.

Когда вампир убивает свою жертву обычным укусом, он просто выпивает ее кровь. Когда же вампир выбирает себе жену или детей, он использует так называемый УКУС ЛЮБВИ или ВАМПИРИЧЕСКИЙ ПОЦЕЛУЙ. Цель этого укуса не только высосать всю человеческую кровь, но и заменить ее на свою. Во время укуса вампир как бы надрезает себе резцом нижнюю губу и выдавливает свою кровь в вену избранника. Обычно, через два-три подобных сеанса происходит полная замена крови.

Надо признать, что именно вампирическая кровь способствует полной перестройки бывшего человеческого организма. Постепенно происходит отказ от обычной пищи, начинается отрицательная реакция но солнце. Что же касается чеснока и распятия, следует признать их действие малоэффективным…

Во время чтения граф иногда даже кивал головой:

(— хм, почти все правильно, интересно бы найти этого Бертолле да расспросить, откуда все это знает):

— Стоп, стоп, спасибо. Надеюсь, вы не собираетесь читать всю эту книгу до конца.

— Как угодно.

— Барон, позвольте задать вам один вопрос.

— Пожалуйста.

— А автор этой книги, он еще жив?

— Не думаю, она написана более ста лет назад.

— Нда… Как неприлично давно. Значит, даже такой квалифицированный специалист, наверняка общавшийся с кем-нибудь из наших, не знал секрет средства. Или не додумался его обменять. А вы хотите…

Страдание исказило и без того малосимпатичное лицо барона и Дракула постарался смягчить ситуацию:

— Не надо обижаться, любезный друг, прошу вас. Вы должны правильно понимать мой скептицизм. Кругом шастает масса шарлатанов-чернокнижников, готовых чуть ли не завтра превратить железо в золото. Когда их резонно спрашиваешь, почему они не сделают это самостоятельно и не озолотятся в одиночку, то рассказывают одну и ту же традиционную байку. Уж вы то должны знать.

— Да уж, знаю — ограбили по дороге и не хватает денег закончить эксперименты. Сплошная ложь. Поэтому я в алхимиках разочаровался, а кое-кто из них и жизни лишился. Но моя уверенность касается только Локкуса.

— Почему?

— Скажем так: я обладаю некими не вызывающими сомнения документами.

— Допустим, но повторяю, как вы думаете проверять средство? Вы предлагаете мне делать вампиров и посылать их на смерть под лучами солнца?!

— Нет, другое. После одного соответствующего укуса человек никогда не станет вампиром, но уже будет отрицательно реагировать на солнечный свет и людскую пищу. Ведь так?

Ведь так. И, в принципе, экспериментировать в переходный период можно не нарушая заповеди Не убий брата своего, которую вампиру куда сложнее преступить, чем человеку. Однако, к чему эти опыты, пусть и безобидные, если основной цели не достигнуть?!

— Барон, примите мой искренний комплимент — вы хорошо подготовились к нашей встрече.

— Спасибо. Так вот, на подопытных кроликах мы и будем проверять действие Локкуса и, даже если ничего не получится, пища останется вам компенсацией за потраченные силы и время. Это устраивает?

— Вполне. Но, боюсь, вы могли бы иначе использовать оставшееся время — например, молиться за спасение своей грешной души.

Однако Надсади уже не обращает внимание на мелкие колкости. Он добился главного — возможности экспериментировать и теперь не хочет терять ни минуты. Однако, за спорами из разговора исчезло главное:

— Но перед отъездом я хочу услышать ваше обещание сделать меня вампиром в случае успеха.

( — и после этого ты отстанешь?):

— Обещаю.

С неожиданное резвостью барон устремляется к карете. Он чувствует шанс.

С тех пор, примерно каждые два месяца, Надсади появлялся в Келеде с парнем или девушкой, иногда крепостными, а иногда и приговоренными к смертной казни и выкупленными у короля. Перед опытом их заставляют долго дышать над тлеющим дурманом и другими галлюциногенными травами, после чего он становится спокойным и безразличным. Один или два укуса любви, несколько капель «чудодейственного» средства и его выставляют на солнечный свет во внутреннем дворе Главной Башни. Йон или Раду, легко жертвующие ради этого действа своим дневным сном, внимательно наблюдают за происходящим действом сквозь специально закопченное стекло.

Проходит несколько мгновений и кролик падает на землю, страшно агонизирует и бьется в конвульсиях. От заторможенности и равнодушия не остается и следа. Он кричит нечеловеческим голосом, что его тело и душу жжет солнце, умоляет, чтобы поскорее убрали в темноту. Эмиль и здоровенный верзила Тодо — верный охранник барона, выполняют просьбу, переводя беднягу обратно в подземелье и сажая на цепь у одного из столбов. Его дальнейшая участь предрешена.

Хозяева Келеда только посмеивались над очередным фиаско незадачливого экспериментатора и сыпали колкостями, но барон сохранял редкостное спокойствие и не унывал. В нем чувствовалось непонятная уверенность в положительном итоге и беспокоило только одно — лишь бы хватило времени, лишь бы смерть не явилась слишком рано.

Старый граф Влад злобно расхаживал по просторному залу на третьем этаже своего мрачного замка. Вдоль стен стояли рыцарские доспехи, звеневшие от каждого шага, стены украшали многочисленные мечи и секиры, шлемы и латы. Все это хранилось в память о самых разных войнах, которые вели на этих землях и сам Влад, и его предшественники. Именно здесь, медленно переходя от предмета к предмету, часами разглядывая их детали, он любил вспоминать ту жизнь, полную сражений и интриг, именно здесь обсуждал с семьей наиболее важные вопросы. Хотя, обсуждал — громко сказано. Пока еще ничьи советы и ничье мнение не могли серьезно повлиять на его решения. Но сегодня — особый случай.