Кирилл Клерон - Вампиры в Москве

— Когда есть чем рисковать, всегда можно.

— Вот именно. А дела у нас идут пока прекрасно, тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.

Суеверно постучав по дереву и весьма натуралистично изобразив плевок через левое плечо, продавец пищевых добавок продолжал:

— Да, все бы ничего, но летать самолетами страшно. Я настолько переволновался перед этим полетом, что все утро поносил — извините за подробность.

— Ничего, ничего.

— А еще у меня очень потеет пупок, — никак не унимался в описании своих физиологических особенностей толстый коммерсант: — и близкие друзья меня так и называют: Потный пупок. А вот вы боитесь летать?

Раду задумался — интересный вопрос. Да будь он хоть трижды вампир, а вряд ли выживет, если самолет взорвется, рухнет в океан или упадет на скалы. И, тем не менее, он летает, ставя под риск не жалкие тридцать-сорок лет человеческой жизни, а многие века. Получается, что не особо боится.

— Нет, не очень. Я — фаталист.

— Вот и я фаталист. А летать боюсь.

— Ну ведь самолеты не просто так летают, не ведьмина метла. Существуют законы, физические формулы…

— Знаете ли, я в институте изучал эти законы и формулы, а все равно страшно. Я уж и виски глушу, и саморегуляцией занимаюсь — все безрезультатно. Не хочется вот так вот умирать.

— А как хочется — немощным стариком в постели?

Толстяк нахмурился. Немощным стариком в постели умирать тоже не хотелось. Умирать вообще никак не хотелось — ни так, ни сяк, ни наперекосяк. Хотелось жить, зарабатывать кучу денег и объедаться спагетти с пармезаном. Тем временем, Раду нащупал весьма интересную и продуктивное продолжение их беседы:

— А вы производите такие таблетки, чтобы от страха полетов избавляли. Уверен, прекрасно будут раскупаться.

Глаза собеседника засияли — эврика!

— Замечательная идея, гениальная. Я бы первый накупил их целый мешок!

Ожидание новых прибылей всегда улучшает настроение. Хлебнув вискарика, боязливый пассажир успешно переключил свое внимание на громоздкую, укрытую черной тканью клетку:

— Кто там у вас, птички?

— Птички, птички.

— А можно их покормить печеньем — по-моему, вкусное. Я, не поверите ли, настолько суеверен, что перед каждым полетом всякие добрые дела стараюсь совершать, дабы бог заметил и пожалел. Вижу нищего — дам ему сто лир, бездомной собаке даже хот дог могу купить. Вот и птичек ваших покормлю — тоже Божьи твари.

(— эти «божьи» твари сами бы тобой полакомились):

— Им печенье нельзя, у них диета.

— Ах, диета… Надо же, даже у птичек. Я вот тоже все подумываю сесть на нее, но…

Раду закрыл глаза. Толстяк долго еще объяснял, почему ему невозможно отказаться от мясной пасты и пиццы с морепродуктами. А потом испуганно замолчал:

(— и это я так беззаботно разболтался, будто в ресторане сижу и поедаю венский шницель?! самолет-то уже на взлетную полосу выруливает… как же он тяжело катит, уж не перегружен ли? ведь совсем недавно Air France № 613 в Лиссабоне прямо на взлетной полосе рухнул — не смог оторваться и шмяк в лепешку, так что может жить всего-то несколько минут осталось…)

От этих пессимистических ожиданий по гладко выбритой красной шее и мясистому подбородку опять градом покатил пот, а что происходило с пупком — оставалось лишь догадываться.

Толстяк закрыл глаза, тяжело откинулся на спинку кресла и принялся облизывать пухлые губы. От волнения они пересохли и растрескались, и боязливому пассажиру приходилось их периодически смачивать — то слюной, то Black Label. Потом губы начали беззвучно шевелиться. Наверное, читали про себя какую-нибудь самопальную молитву, в которой умолялось двигатель не ломаться, шасси не заклинивать, а пилота оставаться трезвым до конца полета. Еще крайне желательно, чтобы русские ненароком не приняли их самолет за военный и не сбили ракетой, чтобы молния не попала в корпус, чтобы…

В таком положении сосед по самолету просидел вплоть до самой посадки, отказываясь от еды и лишь периодически прикладываясь к бутылке, но Раду особо не переживал о потере словоохотливого собеседника. Зато, сразу после приземления, толстяк расцвел, как майская роза в солнечный день, оглушительно захлопал в потные ладоши и шустро начал протискиваться к выходу. На прощание он игриво щелкнул пальцем по клетке с «птичками» и облегченно сказал, обращаясь к Раду:

— Какое счастье! Теперь целых десять дней ни взлетать, ни садиться, ни слушать бред про аварийные выходы!

— Кстати, еще одна неплохая идея — выпускать пищевые добавки на основе гемоглобина.

Но счастливый торговец уже расталкивал локтями зевающих пассажиров и не слышал прощальной шутки.

Толкучка на паспортном контроле при въезде в самое сердце СССР город-герой Москву разгоралась с каждым вновь прибывшим самолетом. Ну не успевали бдительные погранцы сличать уставшие физиономии с фотографиями на паспортах и отсеивать шпионов и прочих подозрительных личностей. И если иностранцы еще достаточно спокойно стояли в первой из обещанных им множестве советских очередей, то граждане с красными паспортинами очень торопились ступить на родную землю. Они толкались, ругались, пытались проявить себя самыми хитропопыми товарищами и прошмыгнуть впереди всех. Но когда хитропопых много, получается бардак. В итоге Раду одним из последних с рейса предстал перед строгими и подозрительными глазами девушки-пограничницы:

(— а это еще что за тип к нам пожаловал?!)

Раду настойчиво попросили снять темные очки, долго разглядывали визу и тихо буркнули:

— Проходите!

Так представитель рода Дракулы оказался на земле первого в мире государства рабочих и крестьян. Без хваленой хлебосольности, но и на том спасибо. А далее следовала таможня. Ох уж, блин! Пустая формальность в развитых и недоразвитых странах, здесь представляла собой весьма сложную и ответственную процедуру. Зеленый коридор не работал — доверяй, но проверяй!

Размеры здоровенного саквояжа Раду не позволяли его просветить, поэтому таможенник вполне вежливо попросил открыть и лениво покопался на поверхности. Он нутром чувствовал, что там ничего интересного — шмотье, да зубная паста с шампунем, будто здесь их нельзя купить. На всякий случай пошарил в недрах и вытащил диктофон. Так и есть, мелкий коммерсантишко или корреспондент:

— Проходите. Хотя, нет… Что там у вас в коробке.

Шумная возня братьев Кастильо в птичьем обличье вызвала интерес к некому предмету, покрытому черной тканью и покачивающейся в левой руке иностранца.

— Это клеток с птица. Вот справка ветеринар о прививках, разрешение на ввоз.

— Покажите!