Дин Кунц - Блудный сын

В предельно ранжированном идеальном обществе Виктора самый нижний уровень Эпсилонов и представлял собой роботов из плоти. И они бы не тратили время на разговоры между собой.

Теперь же нажатием кнопки он привел в действие сферическую конструкцию с привязанным к ней Рэндолом Шестым. Она начала вращаться, три оборота вокруг одной оси, пять — вокруг другой, семь — третьей, сначала медленно, потом набирая скорость.

На соседней стене висел плазменный экран с высоким разрешением, площадью девять квадратных футов. Цветной ультразвуковой дисплей показывал движение крови по мозговым сосудам, а также потоки спинальной жидкости, циркулирующей между оболочками, через церебральные желудочки и в стволе мозга.

Виктор предполагал, что приложением точно дозированных центробежных и центростремительных сил, воздействующих на мозговые жидкости, можно изменить свойственные аутизму мозговые волны и нормализировать работу мозга.

По мере того, как машина ускоряла вращение, стоны Рэндола превратились в крики боли и агонии. Если бы не кляп и кожаный ремешок на подбородке, от этих криков могли бы лопнуть барабанные перепонки.

Виктор надеялся, что ему удастся получить желаемый результат до того, как эксперименты приведут к гибели юноши. Слишком много пришлось бы потратить времени, начиная все заново с Рэндолом Седьмым.

Иногда Рэндол Шестой впивался зубами в резиновый кляп с такой силой, что зубы утопали в резине по самые десны, и тогда приходилось вырезать кляп из его стиснутых десен. Судя по всему, именно такая участь ждала кляп и в эту ночь.

Белый штакетник с обеих сторон подходил к белым воротным столбам, выложенным ракушками. Сами ворота были украшены фигурками единорогов. В плитах дорожки из камня-плитняка в лунном свете поблескивали вкрапления слюды. Мох между плитами глушил шаги.

Густой аромат цветов магнолии пропитывал воздух. Окна этого сказочного домика обрамляли синие ставни с вырезанными в них звездами и полумесяцами.

Переднее крыльцо практически полностью скрывал плющ с большими пурпурными цветами.

В этом маленьком сказочном оазисе жила Кэтлин Берк, психиатр полицейского управления. Ее работа строилась на логике и причинно-следственных связях, но в личной жизни она предпочитала фантазийный мир.

В три часа утра окна, понятное дело, не светились. Карсон нажала на кнопку звонка, а потом постучала.

В прихожей свет зажегся быстрее, чем она ожидала, Кэти открыла дверь.

— Карсон, что случилось, чего ты так поздно?

— Хэллоуин в августе. Нам надо поговорить.

— Девочка, если б ты была собачкой, то скулила бы и стояла, поджав хвост.

— Тебе еще повезло, что я пришла, не навалив в штаны.

— О, как изящно ты выражаешься. Может, ты слишком долго работаешь в паре с Майклом? Заходи. Я только что сварила кофе с лесным орехом.

Карсон переступила порог.

— Света я не видела.

— Я сидела на кухне. — Кэти пошла первой.

Красивая женщина, лет под сорок, с черной кожей и азиатскими глазами. В красной китайской пижаме с расшитыми манжетами и воротником.

В кухне на столе стояла кружка с дымящимся кофе. Рядом лежала книга. На обложке женщина в фантастическом костюме восседала на спине летящего дракона.

— Ты всегда читаешь в три часа утра? — спросила Карсон.

— Не могла заснуть.

Карсон слишком нервничала, чтобы усидеть на стуле. А маленькая кухня не позволяла ходить взад-вперед.

— Это твой дом, Кэти, не твой кабинет. Разница существенная, не так ли?

Кэти налила ей кофе.

— Что случилось? Чего ты такая взбудораженная?

— Здесь ты не психиатр. Здесь ты подруга. Я права?

Поставив вторую кружку на стол, Кэти вернулась к своему стулу, села.

— Я — всегда твоя подруга, Карсон, здесь, там, везде.

Карсон осталась на ногах, не могла заставить себя сесть.

— Ничего из того, что я тебе сейчас расскажу, не должно попасть в мое досье.

— При условии, что ты никого не убила. Ты никого не убила?

— Этой ночью — нет.

— Тогда выкладывай, девочка. Ты действуешь мне на нервы.

Карсон отодвинула стул от стола, села. Потянулась к кружке с кофе, замялась. Брать не стала.

Слишком уж дрожала рука. Она сжала пальцы в кулак. Очень крепко. Разжала. Дрожь не прекратилась.

— Ты когда-нибудь видела призрака, Кэти?

— Я ездила на экскурсию «Призраки Нового Орлеана», ночью побывала в склепе Мари Лаво. Это мне зачтется?

Карсон ухватилась за ручку кружки, уставилась на побелевшие костяшки пальцев.

— Я серьезно. Сталкивалась с чем-то таким, чего не может быть? Призраки, летающие тарелки, Большая нога… — Она искоса глянула на Кэти. — И не смотри на меня так.

— Как?

— Как психиатр.

— Не обращай на это внимания. — Кэти похлопала рукой по книге с драконом на обложке. — Я — женщина, которая прочитывает за неделю три романа в жанре фэнтези и мечтает о том, чтобы жить в одном из них.

Карсон подула на кофе, сделала маленький глоток, потом второй. Побольше.

— Кофе мне не помешает. Не спала сегодня. И уже точно не усну.

Кэти ждала, с профессиональным терпением.

— Люди могут говорить о неведомом, о загадках жизни, но я с ними никогда не сталкивалась, ни в каком виде. Я хочу увидеть загадку жизни, наверное, все хотят столкнуться с чем-то таинственным, но всегда верила в логику.

— До этой ночи? Так расскажи мне о своем призраке.

— Он не призрак. Но что-то. Я ездила по городу час, может, больше, пытаясь найти правильные слова, чтобы объяснить случившееся…

— Начни с того, где это случилось.

— Я находилась в квартире Бобби Оллвайна…

Кэти наклонилась вперед, явно заинтересованная.

— Последней жертвы Хирурга. Я работаю над психологическим портретом убийцы. С ним все очень непросто. Нелады с психикой, само собой, но поведение свое он контролирует. Нет выраженного сексуального компонента. Пока он не оставил на местах преступления ни единого следа. Никаких отпечатков пальцев. Обычный психопат такую осмотрительность не демонстрирует.

Тут Кэти поняла, что перехватила инициативу в разговоре. Замолчала, откинувшись на спинку стула.

— Извини, Карсон, мы говорили о твоем призраке.

Кэти Берк, возможно, смогла бы отделить работу в полиции от их дружбы, но, выслушав рассказ Карсон, поняла бы: забыть о том, что она — полицейский психиатр, будет нелегко.

Гигант со странно деформированным лицом, заявляющий, что его сделали из частей тел преступников, утверждающий, что жизнь в него вдохнули молнии, обладающий невероятной, неестественной, нечеловеческой быстротой движений. С какой стороны ни посмотри, сверхъестественное существо, о чем он, собственно, и говорил…

— Эй? Твой призрак?