Крис Грин - Восход ночи

Однако Доун не нуждалась в родительской опеке — всю жизнь прекрасно без нее обходилась. Как только немного подросла, сама взяла на себя роль хозяйки дома: кому-то ведь нужно было оплачивать счета, готовить еду и укладывать в кровать отца, который частенько вырубался прямо у входа.

Кико смотрел в окно и молчал, поэтому Доун не знала, разделяет ли он мнение Брейзи. Черт, неужели и он ее не поддержит? И это после того, как им удалось раздобыть ценнейшие сведения, — и все благодаря ей, Доун?

«Робби сюда заходил», — сказал бармен, оказавшийся Слугой вампиров. А еще он упомянул нечто такое, что поразило ее куда больше…

«Здоровый дядька, выспрашивал про Робби».

«Нет… больше он не появлялся».

Фрэнк. Доун зажмурилась, впилась ногтями в джинсы. Ее отец был в «Баве» всего пару дней тому назад. Казалось, стоит чуточку напрячься, и она сможет уловить его запах. Еще немного и… Но она опоздала — и ведь на самую малость, черт побери!

Кико наконец заговорил:

— Похоже, наши красноглазые приятели покруче этих новых, с серебряными глазами. Интересно, они связаны друг с другом? Во всяком случае, и те, и другие пасутся в любимых заведениях Робби.

Доун открыла глаза и обнаружила, что Брейзи по-прежнему сверлит ее взглядом. Наконец актриса отвернулась и пробурчала сквозь зубы:

— Какая-то связь между ними существует. По-моему, это очевидно.

— И все они, чуть что, делают ноги! — Кико показал на окно. Где-то там сейчас бродят вампиры, а с ними — Слуга, которого они так и не успели как следует потрясти. — Слабаки.

— Нужно было их догнать, — упрямо твердила Доун, будто верила: если повторять это снова и снова, то упущенный шанс вернется.

Брейзи вскинула руку.

— Бывает, что за слабостью кроется отчаяние, которое опаснее и силы, и ловкости. Возможно, нам повезло, что сегодняшние вампиры предпочли отступить. Очень и очень повезло. — Она повернулась к Кико. — Может быть, босс прав, настаивая на том, что Доун необходима подготовка, а может быть…

— Что? — Доун придвинулась и обхватила спинки передних сидений. Горькое разочарование занозой засело под ребрами.

Брейзи помедлила.

— Если бы Фрэнк узнал, что ты ввязалась в наши дела, он все равно заставил бы тебя выйти из игры.

— Никуда я не уйду! — Доун откинулась на сиденье, всей своей позой демонстрируя решимость остаться — и надолго. Конечно, в глубине души девушка знала, что работа ей не по зубам. Рано или поздно выяснится, что все боевые навыки Доун — липовые. Рано или поздно они столкнутся с толпой вампиров, которые не убегут, а встретят врага лицом к лицу. И никакие киношные фокусы не помогут.

Брейзи не сдавалась.

— Раз уж мы об этом заговорили… Фрэнк часто говорил мне о том, что, если ты узнаешь, чем он зарабатывает на жизнь, он разозлится как черт…

— А ты, видимо, неплохо знаешь моего отца, раз выступаешь от его имени?

Впечатление было такое, будто над головой Брейзи пронесся кнут. Женщина вздрогнула, потом застыла — лишь карие глаза выдавали то, о чем Доун предпочла бы не знать.

В глазах Брейзи светилась нежность. Доун словно током ударило: ей вдруг вспомнилось странное выражение, мелькнувшее на лице Брейзи, когда они впервые заговорили об исчезновении Фрэнка — вчера, в кабинете Голоса. В памяти замелькали картинки: вот Брейзи резко выворачивает руль, услышав про «пьяную задницу», и про то, что Доун не раз приходилось вытаскивать отца из «Кошачьей лапы»; вот она, Брейзи, клянется, что они найдут Фрэнка во что бы то ни стало, и голос ее звенит как струна.

Глаза Брейзи блестели, словно она с трудом сдерживала слезы. Доун обмякла на сиденье: тело казалось чужим.

«Фрэнк, — думала она, — что же ты натворил, пока меня не было? Кому еще ты причинил боль?»

Доун молчала, и Брейзи перевела умоляющий взгляд на Кико.

— Я понимаю, уже ничего не изменишь, но…

Кико мягко коснулся ее плеча, и она прикусила язык.

— Поехали, — сказал он. — Давай для начала уедем отсюда.

Брейзи взъерошила короткие волосы и сдержанно кивнула. Провела рукой по лицу, завела мотор. Шины взвизгнули, и джип вылетел на дорогу, вливаясь в поток машин.

Кико о чем-то рассказывал, пытаясь растопить повисшее в воздухе ледяное молчание, но Доун почти ничего не слышала — какая-то официантка, какая-то информация, которую удалось из нее вытянуть…

«Господи… Фрэнк…»

Мысли плавно вернулись к отцу, к воспоминаниям, которые нахлынули от слов бармена. «Больше не появлялся».

И куда же он, спрашивается, делся? Куда пропал человек, который взвалил на себя заботу о новорожденном младенце, не успев оплакать молодую жену? Где отец, который смотрел по воскресеньям футбол в компании приятелей-каскадеров? Маленькая Доун зачарованно слушала их смех и захватывающие истории и мечтала о том, что вырастет и будет тоже веселиться вовсю — и к тому же получать за это деньги. Где же он, черт побери?

Она с трудом разлепила губы и прошептала:

— Сверни на сто первую.

Объяснять, куда она хочет поехать, Доун не пришлось. Ни слова не говоря, Брейзи свернула на 101-ю автостраду, и джип понесся в Студио-сити, к скромному двухэтажному домику, который много лет терпеливо ждал возвращения своей хозяйки.

— Наверное, лучше оставить ее наедине с…

Договорить Кико не успел. Вмешалась Брейзи:

— Это место вполне безопасно. Не забывай, что до недавнего времени там жил Фрэнк.

— Ну да, — ответил Кико, — но ведь мы уже обшарили каждый уголок. Доун, совсем не обязательно ехать туда прямо сейчас.

— Нет, Кико. — В кармане куртки лежала фотография Фрэнка: края обжигали девушку даже сквозь плотную ткань. — Именно сейчас.

Вскоре показался дом. Доун машинально отметила про себя, что он почти не изменился: тот же тупик, те же магнолии, те же разросшиеся кусты у беленой стены, тот же навес для машины… От этой картинки веяло покоем и безопасностью.

Обманчивым покоем и ложной безопасностью. Доун привычно подхватила кол, проверила, на месте ли оружие, и только тогда вышла из машины.

Кико опустил боковое стекло.

— Составить тебе компанию?

Доун помотала головой и по короткой подъездной дорожке направилась к входной двери. За спиной слышалось урчание невыключенного мотора: коллеги ждали, пока Доун войдет в дом.

У крыльца вспыхнул свет — ультрафиолетовые лампы? Над дверью красовался железный крест. Доун достала брелок, на котором висели немногочисленные ключи, и открыла дверь.

Стоило переступить порог, как девушка очутилась во власти прошлого. Доун захлопнула дверь и прислонилась спиной к притолоке, дожидаясь, пока схлынет волна воспоминаний.

Пахло деревом и плесенью. И, конечно, виски.

Дом ее детства. Фрэнк купил его вскоре после смерти Эвы в надежде, что в новых стенах удастся избежать постоянных напоминаний о погибшей жене.