Джим Батчер - Продажная шкура

Я положил руку на голову Мыша и принялся ждать начала спектакля — потому иначе назвать все это не мог. Спектакль.

Появились еще двое Стражей, а между ними связанная фигура. Моргана провели по ступеням прохода и поставили на сцену перед Старейшинами — все как положено обвиняемому, со связанными перед собой руками и в черном капюшоне-мешке на голове. Ему никак не стоило идти самому, идиоту, но он все же сумел прохромать вниз самостоятельно, не прибегая к помощи Стражей. Должно быть, его напичкали болеутоляющими.

Слово взял Мерлин.

— Мы собрались сегодня, — начал он по-латыни, — дабы свершить правосудие. Стоящий здесь Дональд Морган обвиняется в преднамеренном убийстве члена Совета Старейшин Алерона Ла Фортье, сговоре с врагами Белого Совета и измене означенному Совету. Мы начнем с рассмотрения улик.

Некоторое время зачитывали улики. Их хватило бы на десять приговоров. Морган, стоявший над еще не остывшим телом жертвы с окровавленным орудием убийства в руках. Банковский перевод почти в шесть миллионов долларов, внезапно пришедший на его счет. Сам факт побега, в процессе которого он тяжело ранил троих Стражей. Последовавшее за этим вовлечение обманным путем в соучастие и укрывательство других чародеев — нас с Молли только что по имени не назвали.

— Дональд Морган, — произнес Мерлин. — Имеете ли вы сказать что-либо в свою защиту?

Это было типа не совсем обычно. Обвиняемым редко давали возможность произнести хоть что-нибудь.

Это ведь так запутывает процесс.

— Я не оспариваю обвинений, — твердо заявил Морган из-под капюшона. — Я, и только я виновен в смерти Ла Фортье.

Вид у Мерлина сделался такой, будто кто-то зажарил его любимого щенка с яичницей на завтрак. Он кивнул.

— Если других улик нет, мы перейдем к…

Я встал.

Мерлин осекся и уставился на меня. В зале воцарилась мертвая тишина, если не считать скрипа пера Пибоди. Он остановился, чтобы перевернуть страницу, и достал из кармана вторую чернильницу, которую поставил на стол.

Анастасия смотрела на меня, крепко сжав губы, и взгляд ее словно спрашивал: «Что, черт возьми, ты творишь?»

Я подмигнул ей, вышел на середину сцены и повернулся лицом к старейшинам.

— Страж Дрезден, — произнес Эбинизер. — У вас имеются новые улики, которые вы готовы представить на рассмотрение Совета Старейшин?

— Имеются, — кивнул я.

— Прошу прощения, — вмешалась Старая Мэй. — Страж Дрезден не присутствовал ни при убийстве, ни в процессе задержания обвиняемого, ни при бегстве обвиняемого из-под стражи. Он не может опровергать или подтверждать обстоятельств этих событий.

— Прошу прощения, — возразил Слушающий Ветер. — Страж Дрезден зарабатывает на жизнь как частный детектив, и его умение докапываться до истины в самых сложных обстоятельствах хорошо известно.

Мэй испепелила Индейца взглядом.

— Страж Дрезден, — серьезно произнес Мерлин. — История вашего конфликта со Стражем Морганом, выступавшим в качестве официального наблюдателя Белого Совета, также всем известна. Должен предупредить, что любая обвинительная улика с вашей стороны будет оцениваться в поправкой на вашу долгую, порой разрушительную вражду.

Все-таки Мерлин стал Мерлином не за просто так. У него хватало чутья понять, что игра еще не кончена, и он знал, как выступать перед публикой. Ничего он меня не предостерегал; он просто удостоверился в том, что всем присутствующим чародеям известно, как я ненавидел Моргана, чтобы моя поддержка сделалась еще убедительнее.

— Я понимаю, — сказал я.

Мерлин кивнул:

— Продолжайте.

Я улыбнулся ему.

— Я ощущаю себя Эркюлем Пуаро, — произнес я на своей более или менее внятной латыни. — Позвольте мне насладиться этим секунду. — Я сделал глубокий вдох и удовлетворенно выдохнул.

Мерлин мастерски владел собой. Выражение его лица не изменилось ни на йоту, только левый глаз нервно дернулся. Очко в копилку мультяшного койота.

— Я заподозрил, что Моргана подставили… ну, в общем-то с момента, когда я услышал выдвинутые против него вздорные обвинения, — заявил я. — Не знаю, знаете ли вы этого человека, но я знаю. Он преследовал меня большую часть моей жизни. Если бы его обвинили в отрубании голов новорожденным кроликам, которых кто-то обвинил в занятиях черной магией, — что ж, на это я, возможно, и повелся бы. Но этот человек способен предать Белый Совет не больше, чем, скажем, полететь, хлопая руками.

Исходя из этого, я пришел к выводу, что кто-то другой в Совете убил Ла Фортье и подставил Моргана, чтобы обвинение пало на того. Поэтому я предпринял независимое расследование. — Я изложил Старейшинам и всему собранию чародеев краткий обзор событий последних дней, опустив только слишком деликатные и несущественные подробности. — Мое расследование привело к предположению, что виновный в убийстве пытался не только переложить вину на Моргана, но и посеять зерна раздора между Советом и Белой Коллегией вампиров, создав иллюзию их причастности к убийству.

Пытаясь заставить этого неизвестного убийцу выдать себя, — продолжал я, — я довел до сведения Совета, что у меня имеется информатор, готовый рассказать о его роли в этом заговоре, и назначил членам Совета место и время встречи в Чикаго. Исходя из теории, согласно которой настоящий убийца является членом Совета — разумеется, работающим здесь, в Эдинбурге, — я предположил, что ему не останется иного выбора, кроме как лично прибыть в Чикаго по тропе, и установил наблюдение за выходом. — Я помахал в воздухе конвертом из крафт-бумаги. — Здесь находятся фотографии всех, кто выходил в Чикаго с тропы на протяжении нескольких следующих часов.

Я открыл конверт и начал передавать Старейшинам фотографии. Они взяли их, по очереди просмотрев все. Эбинизер спокойно подтвердил, что снимки выходящих из портала Стражей, его самого, Мэй и Слушающего Ветер подлинные.

— Я предположил также, — сказал я, — что вероятность случайного попадания в Чикаго кого-либо, кроме этой группы, предельно мала. С учетом того, что во время встречи группа подверглась нападению потусторонних сил при поддержке чародея-профессионала, я пришел к заключению, что убийца попался на эту наживку. — Я повернулся, достал из конверта последний снимок и с наигранным драматизмом, достойным Пуаро, поднял его в воздух так, чтобы было видно сидящим в зале. — Так почему бы вам не рассказать нам, что вы делали в Чикаго и его окрестностях прошлой ночью… чародей Пибоди?

Жаль, не было у меня поблизости клавишника, чтобы урезать на синтезаторе мотивчик в стиле мыльной оперы — так вышло бы совсем уж идеально.

Все Старейшины за исключением Эбинизера и, по неизвестной мне причине. Привратника, повернулись и, раскрыв рты, уставились на Пибоди.