Наталия Кочелаева - Зона индиго

Брачная тема была временно закрыта. Казалось, все и так всех устраивало. Конечно, у Оленьки были свои причуды. Например, за те два с лишним года, что Оля жила с Дубовым, она смоталась в Египет аж четыре раза! Что ей там, медом намазано? Но Оля, по ее словам, была без ума от этой страны. Весь дом она завалила египетскими сувенирами, фигурками сфинксов, папирусами и фараонскими масками. Завела себе голую египетскую кошку по прозвищу Нефертити, злонравную тварь, которую Дубов звал попросту Титькой. Оленька с удовольствием щеголяла в египетских платьях и пользовалась египетскими духами. А возвращаясь из круиза в любимую страну, страну пирамид, она некоторое время существовала в высокодуховной отстраненности от Дубова, словно не в Египте побывала, а в нирване. Дубов так понимал, что она дуется – он-то с ней не ездил ни разу, у него от жаркого солнца в глазах темнело и в голове начинали стучать молоточки. Чтобы утешить подругу, он покупал ей очередную цацку, снисходительно удивляясь Оленькиной любви к бранзулеткам, и вез куда-нибудь развлекать. Это было нормальной, пусть и не самой приятной частью семейной жизни.

Вот и в последнее время Оленька что-то начала томиться и призадумываться – очевидно, не за горами было очередное заграничное турне. Вот и катила бы, не путалась под ногами, не мешала человеку в деловой поездке! С модельером ей надо повидаться! Какой там модельер, в Верхневолжске-то? Вот завод технического стекла там есть, это да. И выпускают они пуленепробиваемые лобовые стекла для автомобилей, они Дубову во как нужны! А никого из подчиненных отправить он за ними не может. В чем была причина, Дубов не знал, но успел понять – вырвавшись в командировку, любой самый адекватный сотрудник начинает вести себя странно. С редким постоянством дипераны Дубова становились жертвами поездных шулеров, нечистых на руку горничных, буйных собутыльников и вороватых жриц продажной любви. У них пропадали деньги и документы, им подливали клофелин в коньяк, и они возвращались – кто со щитом, кто на щите, потрепанные, осунувшиеся и запыленные, словно с Бородинского сражения.

– Да что случилось-то с тобой? – орал Дубов на последнего командированного, пожилого и такого благонадежного Михайлова. – Зачем ты пил-то в поезде? У тебя с собой деньги и документы ценней денег, так неужели нельзя до дому потерпеть? Приезжай и хоть в запой иди, я тебе ради такого дела три дня отгула дам! И кто кинул-то! Баба! Что, старый гулена, бес в ребре покою не дает? Так занимайся шашнями в нерабочее время!

Михайлов только ухмылялся – похмельно и виновато. Легко шефу орать и разоряться, советовать – пей, мол, дома и гуляй тут же. А как тут расслабиться, если грымза-супруга, тридцать лет душа в душу, так и пилит, и пилит, словно «Дружба», нюхом взяв след зеленого змия? И получку всю изымает, оставляет только на карманные расходы. Так разве ж хватит этих карманных денег, чтобы поухаживать за приличной дамой? Про неприличных мы уж молчим, одно разорение! А в командировке благодать – женушка далеко, в кармане деньжата шевелятся, вагонная тряска весьма располагает, а тут еще и попутчица, пышная такая, рыжеволосая дамочка… Кто ж знал, что она покорыстуется заветным чемоданчиком, когда Михайлов прикорнет, устав от коньяка и любовного общения? Хоть бы только деньги взяла, а документы оставила, ей ведь без надобности! Деньги-то, пес с ними, такой фигуристой да горячей не жалко отдать…

Виноватая улыбка на физиономии у Михайлова сменилась мечтательной, и Дубов это заметил.

– Тьфу на тебя, старый ты… Как его… Ловелас! В другой раз поеду собственной персоной, пусть вам всем будет стыдно! Если я единственный человек, способный в командировке обойтись без пьянки и бабы…

И вот теперь он ехал, что называется, сам-друг. То есть без бабы все же не обошлось.

С самого начала поездка не заладилась.

С первого дня Оленька стала вести себя так, словно он, Дубов, ее сманил, отвлек от какого-то увлекательного и важного дела, а потому теперь обязан развлекать ее и баловать, и на руках носить. Впрочем, если бы даже Дубов согласился с таким положением вещей (к чему-то в этом роде он был, в принципе, готов), то носить Оленьку на руках ему было бы некогда и некуда. Верхневолжск не мог предоставить никаких развлечений столичной штучке, из трех мучительно-длинных, тускло-серых дней поездки только последний вспыхивал для нее заманчивым огоньком – в местном клубе «Гран-Мишель» должен был состояться модельный показ, ради которого, собственно, Оленька и ехала. А что делать целых два дня? Пока Дубов мыкался по делам, она валялась в номере, до одури смотрела телевизор. По кабельным каналам тянулись к провинциальному городку освещенные вспышками фотокамер подиумы, чему-то изумлялись, тараторя по-английски, ведущие, мелькали смокинги и вечерние платья, и жеманные манекенщицы с модных каналов, казалось, готовы были шагнуть прямо на тонущие в весенней слякоти тротуары Верхневолжска…

На второй день Оля решилась выйти из надоевшего номера, – ей необходимо было «привести себя в порядок». Разумеется, местная индустрия красоты только ее и ждала, хищно потирая ручонки с кустарно наращенными ногтями. Оленьку неудачно причесали, совершенно изуродовали маникюр да еще как-то крайне оскорбительно высказались насчет ее неотразимых внешних данных. Поплатиться за ненавязчивый верхневолжский сервис пришлось Дубову. Он-то вернулся в гостиницу в самом благостном расположении духа. Дело на мази, теперь бы в ресторан, заказать что-нибудь горяченькое, а потом завалиться спать! Но вместо обеда и сна ему пришлось два часа выслушивать горестный Оленькин рассказ, гладить ее по голове и утешать, а все из-за какого-то маникюра, в котором Дубов, если честно, не заметил никаких существенных изменений!

– Все пальцы на месте, чего тебе еще? – как умел, утешал он Оленьку.

– Дубов, они мне хамили! Какой-то ужасный салон, все такие хабалки сидят! Если бы мне такое сказали… такое сделали в «Гармонии и уходе», я бы добилась увольнения этой нахалки! Стоило только подозвать менеджера, и она бы вылетела с работы! Вылетела со свистом!

– Милая, так ведь твоя «Гармония» – она в Москве, и ты там постоянная клиентка с платиновой карточкой. Знаешь анекдот про одесского портного?

– Не знаю! И знать не хочу-у-у!

– Я все же расскажу, тебе понравится. Ну, слушай. Приходит к одесскому портному мужик, приносит отрез и говорит: «Послушайте, можете сшить мне пиджак?» Портной ему: «О чем вы говорите, таки смогу». Мужик: «А может, и костюм сошьете?» Портной: «Конечно, сошью, матерьяльчику хватит». Мужик: «И с жилеткой?» А портной: «Таки зачем нам с вами костюм без жилетки?» Мужик очень удивляется и говорит: «Знаете, я живу в Киеве, ходил к тамошним портным, они все говорят, что этого отреза хватит только на пиджак, потому что я большой человек». Портной снимает с него мерку и отвечает: «Это в Киеве вы большой человек, а в Одессе вы дерьмо. Кепочку из того же матерьяльчика не желаете ли?»