Крис Грин - Царство полуночи

— Ну, хвост у тебя уже есть, еще чуть-чуть…

Кико изучал жало. Доун впервые продемонстрировала команде, как искусно владеет оружием, используемым в восточных единоборствах, хотя они знали, что она тренировалась.

— С этой штукой можно и нападать, и защищаться? — спросил он.

— Слюна красноглазых прожигает металл, — напомнила Брейзи о милой привычке Стражей изрыгать кипящую жидкость.

— Но ведь лабораторные исследования показали, что в состав жидкости кислота не входит? — поинтересовалась Доун. — Помнишь, их слюна только опалила мой серебряный браслет? Может быть, на сталь тоже не подействует.

Она не сомневалась, что Брейзи не станет спорить. Опровергать собственные результаты исследований лишь для того, чтобы Доун отказалась от цепного хлыста, — последнее, на что решилась бы мисс Лабораторная крыса, сертифицированная кудесница, специалист по техническому обеспечению, одним словом, настоящая мисс Кью команды. Джеймс Бонд позеленел бы от зависти.

Именно Брейзи превратила Кико в паранормального Арагорна, ведущего команду к цели. Именно она превратила Доун… во что?

На девушку нахлынули воспоминания: вот она взмахом мачете отрубает Робби голову, а потом стреляет ему в сердце серебряной пулей — для верности.

Значит, Доун стала тем, кем когда-то был ее отец, Фрэнк Мэдисон: воплощением мощи команды. Впрочем, пожалуй, не только…

До того как она пришла в «Лимпет и партнеры», у Кико возникло видение: Доун Мэдисон, залитая вампирской кровью.

— Я видел конец нашей схватки, — однажды сказал он ей. — Я знаю, что благодаря тебе мы одержим верх!

Вроде бы именно Доун не хватало в команде: она — недостающее звено для окончательной победы над вампирами. По крайней мере так ей постоянно объясняли коллеги и Голос. Их босс-затворник, доселе никем не виденный, использовал Фрэнка как приманку, чтобы втянуть во все это безумие Доун — «ключ к Пророчеству». Ради отца она, не раздумывая, стремглав прилетела в Лос-Анджелес, но все усилия разыскать его оказались напрасными. Однако босс наверняка связывал свои планы скорее с Подземельем, чем с Фрэнком Мэдисоном, хотя и уверял, что сейчас они как никогда близки к ее отцу и вампирам.

Внезапно почувствовав холод, Доун потерла руки… и согрелась, даже чересчур… Ее всегда бросало в жар при мысли о Голосе. Голос — загадочная личность — общался со своими подчиненными исключительно через динамики колонок. Голос — таинственная сущность… С недавних пор он был единственный, кому Доун, прежде помешанная на сексе, позволяла проникать внутрь себя, поддаваясь странному, необъяснимому приступу желания.

Она протянула руку, чтобы забрать у Кико цепную плеть; телепат неохотно ее вернул.

— Даже не думай, Кик, — предостерегающе сказала Брейзи.

На лице лилипута отразились обида и негодование. В последнее время Кико дулся слишком часто и по любому поводу.

— Почему? Я попробую один разочек!

— По правде говоря, — вмешалась в разговор Доун, — даже мне нельзя играть с цепным хлыстом.

Коллега с сомнением взглянул на нее, точно догадываясь, что она лишь хочет его подбодрить.

— Серьезно, — кивнула она. — Я прекрасно знаю, что могу поранить себя, хотя специально для съемок обучалась обращению с оружием. Для полного укрощения этой штуковины мне не хватает технической подготовки. К счастью, благодаря Голосу, у меня появился тренер.

Лимпет предоставил Доун неограниченные средства, и она поселилась с учителем восточных единоборств, который оценил ее решительность и поразительный талант все схватывать на лету. Дело уладилось на удивление легко и быстро, лучше не придумаешь. Деньги творили чудеса.

Последний месяц состоял из сплошных тренировок и бесконечных лечебных процедур. В схватке с вампирами пострадал не только Кико. Впрочем, легкие раны Доун прекрасно заживали от геля, изобретенного в лаборатории Брейзи, а также от непродолжительного отдыха и медицинского ухода. Разумеется, это не означало, что она палец о палец не ударила, ожидая окончательного восстановления сил. Ничего подобного! Выбросив из головы посторонние мысли, Доун совершенствовала психическую защиту и ментальные удары. Она поддерживала и физическую форму, по мере возможностей занималась в спортзале, да еще изучала «монстрологию», внимательно перечитывая досье, хранящиеся в библиотеке Голоса.

Кико обиженно отвернулся от девушек и сосредоточил свое внимание на экране телевизора. Казалось, громкий звук заполнил комнату от пола до потолка. Доун испытывала ужасную неловкость оттого, что в драке пришлось Кико унизить.

Не зная, как поправить ситуацию, она рассеянно взглянула на экран: на канале «Фокс Ньюз» в каждом выпуске новостей рассказывали о задержании преступника Ли Томлинсона, хорошо известного команде. Охотники тщательно следили за последними сводками: во-первых, возможно, Томлинсон был Слугой, а во-вторых, он убил женщину, давшую информацию о Робби, непосредственном обитателе самого Подземелья…

Журналист заливался соловьем о том, какую карьеру мог бы сделать Томлинсон, став «новым Брэндоном Ли».

— Ничего общего с Брэндоном Ли, — пробормотала Доун, уложив цепной хлыст в карман и скрестив руки на груди. Она посмотрела на Кико, надеясь втянуть телепата в разговор и поднять ему настроение. — Он похож на звезду только внешне! Есть разница между такими, как Ли Томлинсон, и такими, как… — Она запнулась, не желая произносить следующее имя. Но надо же наконец преодолеть свой невроз! И Доун заставила себя выговорить: — …Жаклин Эшли.

Вот. Молодец.

Кико поднял голову, услышав магическое имя.

Доун вздохнула. Кико просто с ума сходил по их новой знакомой Жаклин Эшли. А недавно Жаки изменила имидж и превратилась из заурядной старлетки в живое воплощение Эвы Клермонт… Сходство было поистине пугающим. Начинающая актриса набивалась охотнице в подруги, постоянно звонила, приглашала на спарринг в студию фехтования, где они и встретились впервые, но Доун до сих пор не обсуждала с ней своих проблем. Когда-нибудь ей придется поговорить с Жаки — ведь надо же раз и навсегда избавиться от старых страхов, заново оживших при виде преобразившейся старлетки.

— Мне кажется, в Жаклин есть что-то особенное, — продолжила Доун. — У нее, прямо скажем, талант! Она настоящая звезда, а Ли — позер.

Доун скрестила руки в защитной позиции, а Брейзи к ней подошла и ободряюще сжала плечо. Коллега тоже присутствовала при эффектном появлении Жаклин Эшли в образе Эвы. Воспоминания об этом вызывали головокружение и тошноту: Доун мечтала о возвращении матери и в то же время ненавидела ее за то, что та умерла. Ненавидела потому, что Эва была воплощением красоты и совершенства, а вот дочь не унаследовала ни одного из достоинств матери.