Стивен Кинг - Исход (Том 2)

— Из-за пробок на шоссе мы не сможем ехать слишком быстро. Мы расчищаем дороги, но дело продвигается очень медленно. Так что доедем часов через пять.

— Вот так, — покачал головой Ральф. — Мы три недели провели в дороге, а на машине доедем всего за пять часов.

Доган повернулся так, чтобы видеть их лица.

— Не понимаю, почему вы шли пешком? Я вообще не понимаю, почему вы пришли. Вы должны были понимать, что закончится все это именно так.

— Мы посланы, — ответил Ларри. — Думаю, затем, чтобы убить Флегга.

— У вас не слишком-то много шансов, приятель. Тебя и твоих дружков сразу же посадят в окружную тюрьму Лас-Вегаса. У него к вам особый интерес. Он знает, что вы придете. — Барри Доган помолчал. — Вам остается только уповать на то, что он быстро разделается с вами. Но я лично не думаю, что он этого захочет. В последнее время у него не очень хорошее настроение.

— Почему? — спросил Ларри.

Но Догану, очевидно, показалось, что он и так сказал достаточно — возможно, даже слишком много. Не ответив, он отвернулся, а Ларри и Ральф стали смотреть на проносящуюся мимо пустыню. Прошло всего лишь три недели, а скорость уже казалась в диковинку.

Им понадобилось шесть часов, чтобы добраться до Лас-Вегаса. Город лежал посреди пустыни, как сверкающий драгоценный камень. Улицы были запружены народом; работай день кончился, и люди наслаждались прохладой раннего вечера на лужайках, скамейках, автобусных остановках. Они провожали настороженным взглядом две полицейские машины, а затем возвращались к прерванным занятиям и разговорам.

Ларри задумчиво смотрел по сторонам. Было включено электричество, улицы чисты, последствия грабежей и вандализма устранены.

— Глен был прав, — сказал он. — Поезда у него ходят четко по расписанию. Но я все же сомневаюсь, что его железная дорога проработает долго. Все ваши люди выглядят так, будто беспрерывно нервничают, Доган.

Тот ничего не ответил.

Две полицейские машины въехали на задний двор окружной тюрьмы. Когда Ларри вышел, морщась и разминая затекшее тело, то увидел в руках Догана две пары наручников.

— Ну, давай, — усмехнулся он. — Не стесняйся.

— Извини, но это его приказ.

Ральф заметил:

— За всю свою жизнь я никогда не был в наручниках. Несколько раз меня задерживали за хулиганство в пьяном виде до женитьбы, но никогда не надевали наручники. — Ральф говорил очень медленно, его оклахомский акцент стал особенно заметен, и Ларри понял, что Ральф просто взбешен.

— У меня приказ, — сказал Доган. — Не надо еще больше усложнять свое положение.

— Приказ, — произнес Ральф. — Знаю я, кто отдает тебе приказы. Он убил моего друга Ника. Какого черта ты связался с этим проходимцем? Сам по себе ты кажешься вполне приличным парнем. — Он смотрел на Догана со столь яростным неодобрением, что тот, покачав головой, отвел глаза.

— Это моя работа, — сказал он, — и я выполняю ее. Давайте поставим на этом точку. Вытяните руки, не то придется помочь вам сделать это.

Ларри протянул руки, и Доган быстро щелкнул наручниками.

— Кем ты был? — полюбопытствовал Ларри. — Раньше?

— Работал в полиции Санта-Моники. Детективом второго класса.

— И ты с ним. Это… прости за мои слова, но выглядит это действительно забавно.

Глена Бейтмена толчком вышвырнули из машины.

— Почему вы его толкаете? — строго спросил Доган.

— Если бы тебе пришлось слушать шестичасовую болтовню этого приятеля, ты бы не просто толкнул его, — раздраженно ответил один из конвойных.

— Мне все равно, что вы там слушали, но не распускайте руки. — Доган взглянул на Ларри. — Почему забавно то, что я с ним? Я был копом десять лет до эпидемии. Видишь ли, я знаю, что происходит, когда парни вроде тебя приходят к власти.

— Молодой человек, — мягко произнес Глен, — ваше общение с драчунами и наркоманами не оправдывает вашего якшания с монстром.

— Уведите арестованных, — ровным голосом произнес Доган. — Одиночные камеры в разных концах.

— Не думаю, что вы сможете ужиться с предметом своего выбора, — сказал Глен. — Кажется, в вас не так уж и много от нацистов.

И на этот раз Доган сам толкнул Глена.

Ларри отделили от товарищей и повели по пустынному коридору, украшенному надписями типа: «НЕ ПЛЕВАТЬ», «ДУШЕВЫЕ», а одна утверждала: «ВЫ ЗДЕСЬ НЕ ГОСТИ».

— Я бы не возражал против душа, — сказал он.

— Возможно, — ответил Доган. — Посмотрим.

— Посмотрим на что?

— Насколько вы будете сговорчивыми.

Доган открыл камеру в конце коридора и ввел в нее Ларри.

— А как же наручники? — спросил Ларри, протягивая руки.

— Конечно. — Доган расстегнул и снял наручники. — Лучше?

— Немного.

— Все еще хочешь в душ?

— Конечно. — Но больше всего Ларри не хотелось оставаться одному, прислушиваться к эху удаляющихся шагов. Если он останется один, то снова вернется страх.

Доган достал небольшой блокнот.

— Сколько вас? В Зоне.

— Шесть тысяч, — ответил Ларри. — Каждый четверг все мы играем в бинго, а призом является двадцатифунтовая индейка.

— Так ты хочешь в душ или нет?

— Хочу. — Но он уже перестал рассчитывать на душ.

— Сколько ваших людей?

— Двадцать пять тысяч, но четыре тысячи в возрасте до двенадцати лет и не платят за проезд. То есть экономически — это бездельники, лишние рты.

Доган захлопнул блокнот и посмотрел на Ларри.

— Не могу, — сказал Ларри. — Поставь себя на мое место.

Доган покачал головой:

— Не представляю, потому что я не безумец. Почему вы здесь ? На что вы рассчитывали? Да он же убьет вас завтра или послезавтра. А если захочет, чтобы вы заговорили, то вы будете говорить. Да вы просто сумасшедшие.

— Нам приказала идти сюда пожилая женщина. Матушка Абигайль. Возможно, она снилась тебе тоже.

Доган покачал головой, но почему-то не смог посмотреть Ларри в глаза.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Тогда оставим это в покое.

— Уверен, что не хочешь поговорить со мной? Сходишь в душ?

— Меня так дешево не купишь, — рассмеялся Ларри. Пошлите своих шпионов на нашу сторону. Если сможете найти хоть одного, который бы не слышал о матушке Абигайль.

— Как хочешь, — сказал Доган и удалился. В дальнем конце коридора он прошел в решетчатые двери, которые громко захлопнулись за ним.

Ларри огляделся. Как и Ральф, он пару раз бывал в тюрьме — дебоширил в общественном месте, а второй раз за то, что у него обнаружили унцию марихуаны. Бурная молодость.

— Да, это не отель «Ритц», — пробормотал он.

Матрац на койке выглядел основательно трухлявым, и Ларри с отвращением подумал, не умер ли на нем кто-нибудь в июне — начале июля. Унитаз работал исправно, но наполнился ржавой, водой, когда Ларри впервые смыл его, — верный признак того, что им долго не пользовались. Кто-то оставил в камере вестерн. Ларри взял книжку в руки, затем положил ее обратно. Сидя на койке, он стал прислушиваться к тишине. Он никогда не любил оставаться в одиночестве — но в некоторой степени он всегда быт одинок… до прибытия в Свободную Зону. И теперь не было так плохо, как, он боялся, могло быть. Плохо, но он все же мог справиться с этим. «Да он же убьет вас завтра или послезавтра». Но Ларри не верил в это. Это не должно произойти вот так.