Стивен Кинг - Исход (Том 2)

— Это целая история.

— Так расскажи мне.

— Тогда слушай. Давным-давно жил на свете парень по имени Ларри Андервуд, который пришел из Калифорнии в Нью-Йорк повидать свою старенькую матушку. Это была не единственная причина, по которой он пришел, были и другие причины, менее приятные, но будем считать, что только по причине того, что он был хорошим парнем, идет?

— Почему бы нет, — согласилась Франни.

— И вот Злобная Колдунья с Запада или какие-то задницы из Пентагона наслали на страну страшную эпидемию, и не успели мы сказать: «Вот идет Капитан Мертвая Хватка», как все в Нью-Йорке умерли. Включая маму Ларри.

— Мне очень жаль. Мои мама и папа тоже умерли.

— Да — все папы и мамы. Если бы мы все решили послать друг другу открытки с соболезнованиями, то их просто не хватило бы. Но Ларри оказался счастливчиком. Он выбрался из города с леди по имени Рита, которая была не очень хорошо подготовлена к тому, что произошло. И к сожалению, Ларри тоже был не очень хорошо подготовлен к тому, чтобы помочь ей справиться с этим.

— Никто не был подготовлен.

— Но у некоторых это получалось лучше. В общем, Ларри с Ритой направились к побережью штата Мэн. Долго ли, коротко ли, но они дошли до Вермонта, и там леди наглоталась снотворного.

— Ах, Ларри, как это ужасно.

— Ларри очень тяжело переживал это. В действительности он воспринял это ни больше ни меньше как Божью кару за свой характер. В дальнейшей действительности один или два человека, которые, должно быть, знали его лучше, сказали ему, что самой стойкой чертой его характера является великолепная доля эгоизма, которая сияет, несмотря ни на что, словно глянцевая красотка на щитке «кадиллака» выпуска пятьдесят девятого года.

Франни заерзала на бордюре.

— Надеюсь, я не причиняю вам особых неудобств, но все это так долго бродило во мне, и оно действительно имеет отношение к той части истории, которая касается Гарольда. Хорошо?

— Хорошо.

— Благодарю. Я думаю, что стоило мне познакомиться с той старушкой сегодня, как я стал искать дружеское лицо, чтобы излить все это. Я просто думал, что это будет Гарольд. В общем, Ларри продолжал идти в штат Мэн, так как больше ехать было некуда. К тому времени ему стали сниться очень плохие сны, но так как он был один, то никак не мог узнать того, что другим людям они тоже снятся. Он просто решил, что это еще один симптом развивающегося у него умственного расстройства. Но вскоре он добрался до маленького прибрежного городка под названием Уэльс, где он встретил женщину по имени Надин Кросс и странного мальчика, которого, как оказалось, зовут Лео Рокуэй.

— Уэльс, — изумленно произнесла Франни.

— В общем, три странника подбросили монетку, чтобы выяснить, в какую сторону им идти по трансмагистрали № 1, и так как выпала решка, они направились на юг, где вскоре добрались до…

— Оганквита, — восхищенно закончила Франни.

— Совершенно верно. И там по надписи, сделанной огромными буквами, я впервые познакомился с Гарольдом Лаудером и Франсес Голдсмит.

— Надпись Гарольда! О, Ларри, как он обрадуется!

— Мы следовали его указаниям до Стовингтона, указаниям в Стовингтоне до Небраски и указаниям в доме матушки Абигайль до Боулдера. По пути мы встречали людей. Одна из них — Люси Суэнн, это моя женщина. Я хотел бы, чтобы вы с ней познакомились. Думаю, она вам понравится. — Помолчав, он продолжил свой рассказ. — К тому времени произошло нечто, чего Ларри не очень-то хотел. Его маленькая команда из четверых выросла до шести. Шестеро повстречали еще четверых в штате Нью-Йорк, и наша команда приняла их. Когда мы добрались до надписи Гарольда на калитке двора матушки Абигайль, нас было уже шестнадцать, там мы подобрали еще троих. Ларри был главой этой ватаги храбрецов. Не было никакого голосования, ничего подобного. Просто так было. И он не очень-то хотел такой ответственности. Это было обузой. Из-за этого он не спал по ночам. Он начал глотать снотворное. Но до чего же смешно, как сознание берет в «коробочку» само себя! Я не мог пустить все на самотек. Это стало делом самоуважения. И я — он — всегда боялся, что я подорву его к черту, что в какое-то утро он встанет, а кто-то будет лежать мертвый в своем спальном мешке так, как в свое время лежала Рита в Вермонте, а все будут стоять вокруг, показывать пальцами и говорить: «Это твоя вина. Ничегошеньки ты не знал, и это — твоя вина». И об этом я не мог говорить, даже с Судьей.

— Кто такой Судья?

— Судья Фаррис. Старик из Пеории. Думаю, он действительно был судьей где-то в начале пятидесятых, окружным судьей или кем-то еще, но еще задолго до того, как обрушился грипп, он ушел на пенсию. Все равно, он очень умен. Клянусь, что, когда он смотрит на тебя, у него из глаз исходят рентгеновские лучи. В общем, Гарольд был очень важен для меня. И он стал еще важнее, когда стало больше людей. Прямо пропорционально, я бы так сказал. — Он засмеялся. — Этот сарай. Господи! Последняя строчка его надписи, та, что с вашим именем, была так низко, что я подумал, как бы он не продул себе задницу, когда выводил ее.

— Да, я спала, когда он писал. Иначе я остановила бы его.

— Я начал кое-что о нем узнавать, — сказал Ларри. — Нашел обертку от этой конфеты возле того сарая в Оганквите и увидел выведенную на балке надпись.

— Какую надпись?

Франни почувствовала, как изучающе он смотрит на нее в темноте, и поглубже запахнула на себе халат… но это не был жест скромности, потому что она не чувствовала угрозы со стороны этого человека, это была нервозность.

— Просто его инициалы, — небрежно сказал Ларри. — Г. Э. Л. И если бы только это, меня бы здесь не было. А потом в мотосалоне в Уэльсе.

— Мы там были!

— Я знаю. Я заметил, что не хватает пары мотоциклов. Но еще большее впечатление на меня произвело то, как он догадался добыть горючее из бензобака. Ты наверняка помогала ему, Франни. Я при этом чуть не лишился пальцев.

— Нет, мне не пришлось. Гарольд шарил вокруг, пока не нашел что-то, он назвал это вентиляционной пробкой.

Ларри, застонав, хлопнул себя по лбу.

— Вентиляционная пробка! Господи! А я ни разу в жизни даже не полюбопытствовал, как вентилируется бак! Так ты говоришь, что он просто пошарил вокруг… вытащил пробку… и вставил шланг?

— Ну да.

— Ай да Гарольд! — воскликнул Ларри с таким восхищением в голосе, какого Франни раньше никогда не слышала, по крайней мере в связи с именем Гарольда Лаудера. — Ну, это один из его фокусов, которых я не понял. В общем, мы добрались до Стовингтона. А Надин там так расстроилась, что даже потеряла сознание.

— А я плакала, — сказала Франни. — Я рыдала и рыдала, и этому, казалось, не будет конца. Я просто ожидала, что, когда мы придем туда, нас будут приветствовать и скажут: «Здравствуйте! Заходите, душ — направо, кафе — налево». — Она тряхнула головой. — Сейчас это кажется таким глупым.