Стивен Кинг - Исход (Том 2)

— Думаю, именно из-за этого он отказался от ужина. Догадываешься, кто это?

Стью уставился на потолок:

— Итак, с кем бы это мог сойтись Гарольд? Дай-ка подумать… Ладно, сдаюсь. Кто это?

— Надин Кросс.

— Эта женщина с белыми прядями в волосах?

— Она.

— Господи, она же вдвое старше его.

— Сомневаюсь, — сказала Франни, — что это станет препятствием для Гарольда во взаимоотношениях такого рода.

— Ларри известно?

— Не знаю, да и какое мне до этого дело. Надин ведь уже не подружка Ларри. Если она вообще была ею.

— Да, — согласился Стью. Он был рад, что Гарольд нашел себе любовное утешение, но сам предмет его не интересовал. — Что думает Гарольд насчет поисков? Он тебе говорил что-нибудь?

— Ты же знаешь Гарольда. Он много улыбается, но… не слишком-то обнадеживающе. Думаю, именно поэтому он столько времени посвящает захоронению. Теперь они зовут его Хок, ты знаешь об этом?

— Правда?

— Я сама слышала сегодня. Я не знала, о ком они говорили, пока не спросила. — Франни рассмеялась.

— Что тут смешного? — спросил Стью.

Франни приподняла ногу в туфле. На подошве был узор из переплетенных кругов и линий.

— Он отпустил комплимент по поводу моих туфель, — сказала она. — Ну разве это не безумие?

— Ты сама сумасшедшая, — с улыбкой ответил Стью.

Гарольд проснулся перед рассветом от ноющей боли в паху. Вставая, он поежился. Стало заметно холоднее по утрам, хотя было всего лишь 22 августа.

Но внизу живота у него все горело, о да. От одного взгляда на безупречный изгиб ее ягодиц, обтянутых прозрачными трусиками, в которых она спала, ему стало значительно теплее. Она не будет против, если он разбудит ее… ну, может быть, она и будет против, но не станет возражать. Он до сих пор не имел ни малейшего понятия, что скрывают эти темные глаза, и он по-прежнему немного побаивался ее.

Вместо того чтобы разбудить спящую женщину, Гарольд тихонько оделся. Он не должен уступать своей тяге к Надин в такой степени, в какой ему хотелось бы.

Ему нужно где-нибудь уединиться и подумать.

Он замешкался у двери, держа туфли в руках. Пока он одевался в легкой прохладе комнаты, желание покинуло его. Теперь он ощущал запах комнаты, и этот запах не был призывным. Это всего лишь небольшая вещица, говорила она, то, без чего они вполне могут обойтись. Возможно, это было правдой. Она такое выделывала ртом и руками, что это было на грани фантастики. Но если это было такой уж незначительной вещью, то почему же в комнате стоял такой затхлый и кислый запах, ассоциирующийся у него с запретными удовольствиями его прошлых мучительных лет?

«Возможно, ты хочешь, чтобы это было мучительно и плохо». Тревожная мысль. Гарольд вышел, осторожно закрыв за собой дверь.

Надин открыла глаза в тот момент, когда закрылась дверь. Она села, задумчиво посмотрела на дверь, а затем снова легла. Все тело ломило от томительного желания. Это напоминало боли при менструации. Если это такая ничего не значащая вещь, подумала она (даже не догадываясь, насколько ее мысли сходны с мыслями Гарольда), то почему же тогда она чувствует себя так? В какой-то момент прошлой ночью она стиснула зубы, чтобы сдержать крик: « Прекрати это дурачество и ПРОНЗИ меня этой штучкой! Ты слышишь меня? ПРОНЗИ, наполни меня ДО ОТКАЗА собой! Ты думаешь, что делаешь для меня все возможное? Пронзи меня и давай, ради Бога — или хотя бы ради меня, — закончим эту безумную игру!»

Гарольд лежал, зарывшись головой между ее ног, издавая странные похотливые звуки — звуки, которые могли бы казаться комичными, если бы не были столь правдивыми, почти безумными. А она смотрела вверх, эти слова готовы были сорваться с ее уст, и видела (или это ей только казалось?) лицо в окне. И спустя мгновение огонь ее желания превратился в холодный пепел.

Это было его лицо, улыбающееся ей.

Крик застыл у нее в горле… а затем лицо исчезло, лицо было всего лишь колышущимся переплетением теней на темном запыленном стекле. Не более чем пугающим ребенка воображаемым страшилищем, которое притаилось в темной кладовой либо за игрушками в уголке шкафа.

Не больше, чем это.

Но это было более значимым, и даже теперь, в первых холодных рациональных лучах рассвета, она не могла думать иначе. Это был он, и он предупреждал ее. Будущий супруг присматривал за своей собственностью. И суженая, лишившаяся девственности, не может быть желанной невестой.

Глядя в потолок, Надин подумала: «Я занималась с ним оральным сексом, но ведь это не означает потерю девственности. Мы пробовали и анальный секс, но это тоже не то. Я одевалась для него, как потаскуха, но это тоже ничего». Однако этого вполне достаточно, чтобы задуматься, что же за человек этот твой fiance [18] Жених (франц.). . Надин долго, очень долго смотрела в потолок.

Гарольд приготовил себе чашку растворимого кофе, отхлебнул глоток с гримасой отвращения и, прихватив пару бутербродов, вышел на террасу. Он сидел и жевал их, пока рассвет медленно крался по земле.

Прокручивая события назад, последние пару дней он представлял себе безумной карнавальной гонкой. Оранжевые пятна грузовиков, Вейзак, похлопывающий его по плечу и называющий Хоком (теперь все они так зовут его), мертвые тела, их бесконечный поток, а затем возвращение домой после бесконечного потока смерти и занятие бесконечным извращенным сексом. Достаточно, чтобы помутился разум.

Но теперь, сидя на ступеньке крыльца, такой же холодной, как могильная плита, с чашкой отвратительного растворимого кофе, застревающего в горле, он мог, жуя бутерброды вкуса древесных опилок, думать. Голова у него была свежей, мыслящей после сезона безумства. Ему показалось, что для человека, всегда считавшего себя мудрецом среди стада воинственных неандертальцев, в последнее время он непростительно мало думал. Его водили, но не за нос, а за пенис.

Он подумал о Франни. Именно Франни была в его доме в тот день, теперь он знал это наверняка. Он пошел к ней, использовав вымышленный предлог, на самом же деле он хотел посмотреть на ее обувь. На ней были туфли, подошва которых полностью соответствовала найденным им отпечаткам. Круги и линии вместо обычных зигзагов или клеточек. И нет вопросов, детка.

Гарольд думал, что может без особого труда связать все вместе. Каким-то образом она выяснила, что он прочитал ее дневник. Должно быть, он запачкал чем-то одну из страниц… а может быть, и не одну. Поэтому она пришла в его дом в надежде отыскать приметы того, как он реагирует на прочитанное. Что-нибудь написанное.

Конечно же, его дневник. Но она не нашла его — Гарольд чувствовал это. В его дневнике вполне ясно говорилось о том, что он собирается убить Стью Редмена. Обнаружив хоть что-нибудь подобное, она рассказала бы об этом Стью. Даже если бы и не рассказала, он был уверен, что Франни не смогла бы вести себя так естественно и непринужденно во время его вчерашнего визита.