Дафна дю Морье - Монте Верита

Он вернулся обратно в комнату, чтобы взять с собой еду, их дневной рацион, о чем Анна, конечно, не подумала. За рюкзаками, он решил, они зайдут потом, перед тем как спуститься в долину, и скорее всего еще раз воспользуются гостеприимством хозяев и проведут здесь ночь.

Его шаги, должно быть, подняли обитателей дома, так как из задних комнат неожиданно вышел старик. Он сразу же заметил пустой матрац, и его взгляд с явным осуждением остановился на Викторе.

— Жена ушла раньше меня, — сказал Виктор. — Я теперь должен догнать ее.

Старик нахмурился. Он подошел к открытой двери и, встав на пороге, долго глядел на гору.

— Вы напрасно отпустили ее, — сказал он. — Вы не должны были позволять ей уйти.

Он был очень удручен, сказал Виктор, качал головой и что-то бормотал себе под нос.

— Все в порядке, — попытался утешить его Виктор. — Я скоро догоню ее, и мы вместе вернемся, очевидно, постараемся возвратиться сразу после полудня.

Он дотронулся до руки старика, чтобы хоть немного его успокоить.

— Боюсь, уже поздно, — сказал старик. — Она уйдет к ним. А если уж попадет туда, то не вернется.

Он снова повторил «sacerdotesse», «во власти sacerdotesse». Его волнение, ожидание надвигающегося ужаса передалось Виктору, и его тоже охватил страх, появилось паническое ощущение, что надо немедленно что-то предпринять.

— Вы думаете, что на вершине Монте Верита живут люди? — спросил он. — И эти люди могут напасть на нее и нанести ей увечья?

Старик заговорил торопливо, сбивчиво, и Виктору трудно было уловить смысл в потоке его слов. Нет, сказал он, sacerdotesse не тронут ее; физически они никому не причинят вреда; но в том и беда — они все сделают, чтобы она стала как они, одной из них. Анна сама пойдет к ним, ей будет с собой не совладать, такая у них власть над людьми. Двадцать или тридцать лет назад, продолжал старик, к ним ушла его дочь, и он с тех пор ее никогда не видел. И другие молодые женщины из деревни и из долины там, внизу, ушли по зову sacerdotesse. Коли они услыхали этот зов, их ничто не удержит. Их больше никто не видел. Никогда, ни разу. И так было с давних пор, во времена его отца, и отца его отца, и даже еще раньше.

Теперь уже никто не знает, когда sacerdotesse впервые появились на Монте Верита. Ни один человек их не видел. Они живут там, замкнувшись в своих стенах, но при этом владеют силой, которую старик упорно называл колдовской. Одни говорят, что этот дар от Бога, а другие считают, что от дьявола. Но что об этом могут сказать они, деревенские жители? Ходят слухи, что эти sacerdotesse на Монте Верита никогда не стареют и навсегда остаются молодыми и прекрасными и что силу свою они берут от луны. Они поклоняются луне и солнцу.

Виктор мало что понял из полубредовой речи старика. Все это было не что иное, как россказни и суеверия.

Старик грустно покачал головой и поглядел на дорогу, ведущую на Монте Верита.

— Я видел вчера вечером ее глаза, — сказал он. — И мне стало страшно. Такие глаза бывают у тех, кто услыхал их зов. Я не раз это видел. Глаза моей дочери и других женщин.

Теперь проснулись остальные члены семьи и друг за дружкой пришли в комнату. Виктору казалось, что все они знают о случившемся. Мужчина, женщина, даже дети смотрели на него с нескрываемой тревогой, к которой примешивалось что-то похожее на сострадание. Вся эта нервозная атмосфера вызывала у него не столько беспокойство, сколько злость и раздражение. Невольно вспомнились кошки, ведьминское помело и черная магия шестнадцатого века.

Туман медленно рассеивался, внизу в долине непрерывным потоком шли облака. Мягкое свечение в небе на востоке за горной грядой возвещало близкий восход солнца.

Старик сказал что-то мужчине, указав пальцем на горы.

— Мой сын проводит вас до тропы, — сказал он. — Но это только часть пути. Дальше он идти не желает.

Когда они уходили с сыном старика, им вслед смотрела вся деревня, не только обитатели первой хижины. Он знал, что на него устремлены все глаза в просветах неплотно прикрытых ставен и полуотворенных дверей. Вся горная деревушка была взбудоражена и как зачарованная, с затаенным страхом следила за ним.

Его проводник даже не пытался заговорить с ним. Он шел впереди, опустив плечи и не поднимая головы. Виктор понимал, что тот пошел с ним только по настоянию старика, его отца.

Тропа, неровная и каменистая, то и дело обрывалась. Виктор догадался, что она проходит по старому высохшему руслу и, когда идут дожди, этот путь закрыт. Сейчас, в разгар лета, они поднимались, почти не затрачивая усилий. Зеленая растительность, колючки, кустарники — все осталось позади после размеренного часового подъема, и прямо над ними пик горы, расколотый надвое, как два пальца, прорезал небо. Снизу, из глубины долины и даже из деревни, эта раздвоенность была не видна, две вершины как бы сливались воедино.

Пока они шли, солнце поднялось и теперь ярко освещало юго-восточный склон, окрасив его в карминно-красные тона. Плавно скользящие кучевые облака скрывали весь обзор внизу. Проводник Виктора внезапно остановился и указал рукой вперед, где выступ скалы вытягивался, заострялся и потом, свернув, пропадал где-то на юге.

— Монте Верита, — сказал он и повторил еще раз: — Монте Верита.

Затем он резко повернулся и стал осторожно спускаться вниз по тропе, которой они пришли.

Виктор окликнул его, но тот не ответил, даже не удосужился повернуть головы. Еще мгновение — и он исчез из виду. Виктору ничего не оставалось, как одному двинуться вдоль выступа отвесной скалы, за которым, он не сомневался, его ждет Анна.

Прошло еще полчаса, пока он обогнул уступ, и с каждым шагом росло его беспокойство — южный склон был совершенно отвесным, и нигде не было пологого спуска. А это означало, что подъем скоро станет невозможным.

Он тогда решил пройти по узкой лощинке над кряжем, примерно в трехстах футах от вершины. И тут он увидел его, монастырь, высеченный прямо в скалах между двумя пиками, суровый, лишенный каких-либо декоративных деталей, голый, как скала. Его окружала скалистая стена, за которой был крутой обрыв до следующего хребта внизу, глубиной в тысячу футов, а наверху одно лишь небо да две, будто сестры-близнецы, вершины Монте Верита.

Так значит все это правда. И значит, Виктор не потерял рассудка. Это место существовало. И не было никакого несчастного случая. И вот сейчас Виктор сидит в кресле у газового камина здесь, в лечебнице. Все это произошло на самом деле, и это вовсе не была его фантазия, порожденная трагедией.

Теперь, когда он мне почти все рассказал, он, казалось, успокоился. Напряжение почти совсем спало, руки перестали дрожать. И он сразу сделался похож на прежнего Виктора, голос был ровный и спокойный.