Елена Усачева - Дом тысячи страхов

Последний вопрос слишком навязчиво крутился у него в голове. Он зудел, как комар ночью. И до того достал Вовку, что он шагнул к Майке и взял ее за руку.

Сзади тихо взвыл спрут:

– Опять задержка!

– Откуда это? – спросил Наковальников, глазами показывая на заколку.

– Не знаю! Нашла, – пожала плечами Майя и, не глядя, бросила заколку в сундук.

Вода вокруг сразу же помутнела, заволновался потревоженный ил. Громко захохотала Бабкина. Майка улыбнулась и поплыла в ее сторону. Из-за кучки камней вынырнул Макс и схватил Голованову за пятку.

– А ну, вернулась! – приказал Галкин. – Пока капитанов нет, я здесь главный.

– Ну, дети, пошли! – Спрут стучал по руке Макса, освобождая Майку. – Вы чего здесь командуете? Нормальный ребенок должен мирно стоять в очереди и бояться. Это что за самоуправство? Быстро вернулись в очередь и начали трястись от страха! Что-то непонятно? Вы утонули! Умерли! Это катастрофа!

– Голованова! Я кому говорю? – продолжал ругаться Галкин, не обращая внимания на слова осьминога.

– Я говорил – надо было бежать! – обиженно засопел Колька, усаживаясь на свой рюкзак.

– Да погоди ты! – остановил Спиридонова Вовка, глядя на проплывающего мимо типа в штиблетах. – Эй! Как там тебя? Как дела?

– Замечательно! – помахал рукой тип.

– А чего ты сюда возвращаешься? Ты же уже заплатил.

– Так то было в прошлый раз. Сейчас совсем другой сон. – Черепушка типа подернулась рябью. Видимо, под водой это у него означало улыбку.

Ну, конечно! В разных снах может быть разный откуп…

От ошеломившей его догадки Вовка подпрыгнул.

– Спиря! – Он коснулся рукой замершего Спиридонова. Тот безвольно сполз с рюкзака, запрокинулся на спину. Глаза у него были остекленевшие, рот приоткрыт.

– Ну вот, помер, – вздохнул остановившийся рядом Макс. – Говорили ему, не таскай тяжелого! Зачем он кирпичи с собой взял? Конечно, они его утопили.

Завалившийся набок рюкзак раскрылся, из него выкатилось несколько булыжников.

– Когда это он успел? – опешил Вовка. – Он же рубашки свои туда клал… – Но о далеких сборах вспоминалось с трудом. Кто его знает, что он туда положил? Может, пока была общая суматоха и паника, повыкидывал свои вещи и кирпичами заменил? Или еще чего подбросил, что под водой в камни превратилось. Кто ж теперь у Кольки это узнает?

– Это бывает, – успокоил его проплывающий мимо Антон. – Сны никогда четко не помнишь. Конец там или середину – это еще туда-сюда. А вот с чего все началось – это уже стирается из памяти. Так что не напрягайся понапрасну.

– При чем тут сны? – нахмурился Макс. Майку он упустил и теперь недовольно оглядывался, размышляя, что делать дальше. – Мы разве спим?

– Не может быть, чтобы мы все вместе видели один и тот же сон! – прошептал Вовка. – Такого не бывает. И какой сон днем? Мы же обедать собирались! Ты нас за катамаран еще не поругал.

Но Виноградов уже уплыл, махнув на прощание рукой.

– А с чего ты взял, что сон один? – Спрут выгребал из Спириного рюкзака содержимое. Между камней сверкнула монетка. – Ты спишь, тебе и снится. Твоему приятелю, – он кивнул в сторону Макса, – снится что-нибудь другое… Учителя или отец. Девчонки про украшения думают… Все вокруг сон. Вы даже сами не заметите, как умрете. Тихо… Во сне всегда легче умирать. Вот только отдадите все, что нажили, и в путь. Эй, юноши! – Серая голова осьминога повернулась в сторону появившихся из пустоты Пашки с Серегой. – В очередь, в очередь! Что у вас там?

Серега тряхнул прозрачным полиэтиленовым пакетом, в котором плавали рыбки. После второго встряхивания они превратились в серебристые блесны, какие обычно цепляют на леску, чтобы заманить больших хищных рыб.

– Годится, – улыбнулся спрут.

Рыбки упали в сундук, а Пашка с Серегой, вытянувшись параллельно земле, поплыли в сгущающийся сумрак воды.

– Вот так… – Спрут пополз к своему месту.

Теперь около сундука стояла Ленка. Ее темные волосы были заплетены в тугие косички, глаза криво подведены черным карандашом, от воды тушь с ресниц растеклась по сильно нарумяненным щекам. При каждом движении топорщащееся во все стороны голубое платье неприятно шуршало. В руках у нее была шкатулка. Под крышкой виднелись разноцветные стеклянные камешки бус, колечек и браслетов.

Вовке все меньше и меньше нравился этот глупый сон. Он был какой-то слишком длинный и бестолковый. Почему ему должна сниться всякая гадость?

Наковальников пощипал себя за щеку, подергал за волосы, потер глаза. Но проснуться не удалось. Наоборот, окружающее еще больше становилось похожим на действительность.

Ленка вытряхнула содержимое шкатулки в сундук, потом подумала и бросила туда же саму шкатулку. Как только глухой звук от падения распространился по всему дну, Снежкина запрокинулась назад, выгнув тело дугой. Течение подхватило ее и понесло куда-то прочь.

Монеты в кулаке Наковальникова зашевелились, просясь наружу.

«Нет, так не годится! – решил про себя Вовка, пряча свой выкуп подальше в карман шорт. – Любой, даже самый кошмарный сон можно прервать. Нужно только очень захотеть».

Он подошел к неспешно горящему дому и сунул руку в огонь. Сначала было приятно. Тепло ласкало ладонь, облизывало пальцы. Но вот кто-то невидимый сделал огонь жарче, и держать в нем руку стало больно. Дыхание перехватило, от набежавших слез защипало в глазах.

Вовка отдернул руку, когда ему показалось, что с нее уже начала слезать кожа. Победно оглянулся.

За спиной серой вереницей двигалась очередь, издалека слышался командный голос спрута.

От злобы Наковальников шарахнул обожженной рукой об угол дома и тут же взвыл от жуткой боли, пронизавшей его от кончиков пальцев до пяток.

Вокруг была все та же вода. Она негромко плескалась, поблескивая на далеком солнце.

Вовка прислонился к мокрому дереву лбом, постучал головой о дом.

Не помогает… Ничего не помогает…

Значит, не сон…

По лицу поползло что-то влажное. Он коснулся лба. На пальцах была кровь.

Ничего себе – ударился! Лоб разбил до крови! После таких ударов даже медведь проснется. Почему же он не просыпается?

Макс стоял неподалеку, в глазах у него читалось сочувствие.

– Ну, а тебе что снится? – мрачно спросил Вовка, поднимаясь на крыльцо. – Тоже весь этот бред с домом и сундуками?

– Нет, – помотал головой Галкин. – Мне снится, что мы едем на машине и скоро врежемся в грузовик.

– А проснуться никак нельзя?

– Грузовик выехал из-за поворота…

– Или остановиться?

– Он пытается затормозить, но его заносит…

– Кто за рулем?

– А руля там нет, – просто ответил Макс, отворачиваясь. По лицу его пробежала судорога боли. Видимо, грузовик все-таки въехал в их машину.