Джефф Лонг - Преисподняя. Адская бездна

Приблизившись, Айк увидел, что один из пленников поднял голову; в его взгляде не было ничего, кроме боли.

— Хватит, — сказал Айк и одной рукой остановил сердце человека с содранной кожей.

— Кретины, — сказала девочка.

Она смотрела на солдат.

— Они пришли спасти вас.

— Они не смогли спасти даже себя.

Трупы смотрели на статую Минотавра. Лицо ее выветрилось и стало почти неразличимым. От бычьих рогов остались обломки. Эту помесь человека и быка можно трактовать двояко. Либо дикая природа цивилизовалась, либо цивилизация одичала.

Айк поднимался вслед за девочкой по крутым ступеням пирамиды. Их было несколько сотен. Отдыхая на середине пути, он окинул взглядом сумрачные долины между пирамидами. Пустые. Даже трупы убраны, унесены соплеменниками для вторичного использования. Живые и мертвые, подумал он. Все убежали. Вулкан готов взорваться.

Поднимались они медленно. Казалось, ветер твердо решил занести эти рукотворные пирамиды песком. Крупинки царапали лицо. Сил у Айка почти не осталось.

— Смотри, — сказала девочка.

Внизу, на широкой площади, образовался гигантский смерч. Вихрь метался из стороны в сторону, подхватывая все, что только можно. В мгновение ока он проглотил тела солдат на кольях. Потом стал подниматься вверх по грани пирамиды, передумал, соскользнул вниз и распался.

— Сюда.

Они достигли площадки на вершине пирамиды. Полуразрушенное куполообразное сооружение окружал небольшой лес статуй. Купол напомнил Айку буддийскую ступу — гигантские, почти женские глаза смотрели в вечность, а на месте носа красовался вопросительный знак. Входом служил рот. Девочка нырнула внутрь.

Айк остался снаружи. Она была наживкой. Это ловушка. И возможно, уже захлопнувшаяся.

Площадка, по всей видимости, использовалась для человеческих жертвоприношений. Тут стоял алтарь с желобками для крови. Вдоль стены тянулись цепи и ножные кандалы, ожидавшие пленников; ветер посвистывал в их звеньях. В углу, свернувшись, словно младенец, лежал человеческий позвоночник с остатками мяса и нервов.

Позади лестница круто обрывалась вниз. С высоты Айк увидел другие пирамиды, в беспорядке разбросанные вокруг самой высокой, и понял, что это облицованные камнем острова. Архипелаг, ждавший следующего потопа.

Знак быка, вырезанный у него на ладони, повторялся на камне над входом. Второй символ тоже связывал Айка с этим местом — он был вырезан на спине и напоминал букву «N». Душой и телом Айк принадлежал этому месту. У него не оставалось иного выхода, кроме как войти.

Айк осторожно продвигался вперед. Ноги, казалось, весят по тонне. Ветер продолжал тревожить раны. Айк обогнул статуи богов и богинь, наполовину животных, наполовину людей; некоторые были повалены землетрясениями и неумолимым временем, но большинство устояло. Медуза Горгона, гарпии с женской грудью и крыльями, змея с руками и ушами.

Человек-рептилия вдруг ожил на пьедестале.

Айк почувствовал движение у себя за спиной. Затем сокрушительный удар повалил его на землю. Сквозь заливавшую глаза кровь он увидел изувеченного раба и сразу узнал его.

— Клеменс.

Давным-давно Айк участвовал в массовке на съемках боевика. Каждые несколько дней в сценарии появлялся большой пробел, озаглавленный «Сцена драки», и им приходилось тузить друг друга. Теперь, похоже, предстоит еще одна «Сцена драки».

Клеменс снова ударил его. Дубинкой. Она сломала Айку ногу.

В отличие от кино тут не было остроумных ремарок. Это убийство. Медленное. Дубинка вновь поднялась и опустилась.

Айк пополз за статую. Клеменс снова достал его. Он не торопился наносить решающий удар.

Айк откатился в сторону. Если не избавиться от дубинки, игра проиграна. Дочь останется в плену.

Он встал, опираясь на здоровую ногу, и поднял руку. Раскрылся. Клеменс замахнулся, словно бейсбольной битой. Дубинка обрушилась на нефритовые пластины. Айк услышал, как затрещали ребра. Застонав, он резко опустил руку и схватил дубинку.

Потом Клеменс совершил еще одну ошибку. Он потянул дубинку, пытаясь высвободить оружие. Не сопротивляясь, Айк подался вперед, позволил Клеменсу притянуть его к себе, затем резко толкнул его и схватил за горло.

Второй рукой нащупал костяной футляр, спрятанный внутри доспехов. Вытащил шип с нервным токсином. Одна царапина, и «Сцена драки» закончится.

Перехватив шип, словно нож, он вытягивает руку.

В это мгновение его запястье словно взрывается. Айк хмурится, и тут его накрывает волна боли. Проваливаясь во тьму, он видит летящую в воздухе ладонь, которая все еще сжимает перо.

Один выстрел — один труп.

На этот раз Беквиту было нечем гордиться.

По чистой случайности ему удалось выследить жертву, взобраться на одну из пирамид, подготовить выстрел и учесть ветер. А то, что пуля попала в цель, было не просто случайностью, а настоящим чудом. Тем не менее он завалил зверя.

Больше часа Беквит пролежал на животе на вершине пирамиды. Он терпеливо следил за целью в перекрестье прицела, сначала среди камней внизу, затем на ступенях большой пирамиды в дальнем конце острова. Ждал, положив палец на спусковой крючок и размышляя о доспехах этого человека, о его седых волосах, о странном поведении девочки, надеялся, что, прежде чем ему придется стрелять, он узнает, где спрятаны остальные дети.

Даже после того, как девочка исчезла в дверном проеме на вершине пирамиды, Беквит не выстрелил, рассчитывая выяснить, что ищет жертва. На это способны лишь лучшие снайперы. Глядя через прицел, они могут поставить себя на место мишени, чувствуя окружающее ее пальцами, видя ее глазами, используя жертву для раскрытия тайны, притаившейся на книжной полке, на экране компьютера или даже в зеркале. Один раз Беквиту это удалось, когда он наблюдал за двойным агентом, который дыхнул на зеркало, чтобы прочесть невидимое сообщение. Потом Беквит его застрелил.

Он сделал все возможное, чтобы не промахнуться. Измерил расстояние до цели — 825 ярдов, — подсчитал плотность и влажность воздуха и откорректировал прицел колесиком траектории. Пришел к выводу, что ветер своими завихрениями сам себя уравновешивает, и не стал трогать эту настройку. Потом навел перекрестье прицела на спину жертвы и стал ждать дальше. Оба, снайпер и его цель, расслабились среди статуй полулюдей-полуживотных.

Когда одна из статуй вдруг ожила и спрыгнула с пьедестала, Беквит вздрогнул от испуга и едва не потерял цель. Целую минуту его прицел заполняли размытые очертания чудовищ. Если бы он не узнал Клеменса, то мог бы всадить пулю в обоих — на всякий случай.

Потом в прицеле возникло изуродованное лицо, и Беквит понял, что проводник нашел детей. Клеменс оказался прав, и теперь он сражается с закованным в броню убийцей. Чтобы спасти детей, нужно спасти Клеменса. Это шанс искупить свои грехи.