Артем Петров - Оборотни. Естественный отбор

Редко задумываешься, в каких местах живешь. А зачем думать о сером, ничем непримечательном городе, каких десятки в России? Уж лучше просто жить, чем сокрушаться по этому поводу.

Да и в шестнадцать лет размышлять о таких вещах еще рановато. В конце концов, вся жизнь впереди. И все же именно жизнь показала мне, что для этого всегда есть место и время…

Когда все началось, я ни о чем не думал, кроме как поскорее попасть домой после школы. Стоя на морозе, еще и поневоле проклинал проезжавшие в другом направлении автобусы. Скорее бы пешком добежал!

Дул холодный ветер, пробирающий до нитки. Небо закрывали плотные темные облака. Отвратная погода. По дороге сновали по своим делам машины. Сокровенным желанием было оказаться в теплом салоне одной из них. Но я мог лишь выглядывать среди мелькающих силуэтов очередной автобус и вдыхать вонючие выхлопы.

В конце концов, это приелось. Я огляделся. С моей стороны шла колонна безликих серых многоэтажек — ничего интересного. По ту сторону дороги была школа — еще хуже.

Сама же остановка представляла из себя заасфальтированный участок с вбитым знаком, не дающий водителям транспорта забыть о том, что здесь нельзя проезжать мимо. И ни одной скамейки. Может оно и к лучшему — сидеть в такой холод смерти подобно.

Неужели стоило выбирать квартиру там, куда ходят три номера автобуса? И по какому закону ни один из них не приехал за полчаса? И по какому же закону я не заметил опасности в побитом наркомане, сидящем неподалеку в снегу у столба? Или кто там этот мужик в порванной черной кожаной куртке, старых кроссовках и поношенных джинсах. Его длинные грязные свалявшиеся волосы даже не развевались на ветру. Но, разумеется, я не мог не заметить того, что он пристально смотрит на меня. Кто ему может это запретить?

Спокойствие внушало то, что на остановке стояло двое милиционеров, грызущих семечки и болтающих о ерунде. Им до лампочки были их обязанности.

Но все же такой пристальный взгляд нервировал. Нет бы развернуться и уйти, но помешало чертово упрямство. Хотелось уж получить то, чего так долго ждал. И получил. По полной…

Мимо с огромным грохотом проехал грузовик. Поэтому я не услышал, как мужик, сидящий у столба в паре метров от меня, вдруг оказался за спиной.

Одна секунда. Ровно одна секунда, изменившая все.

Крепко схватив меня за плечо, наркоман оттянул воротник куртки и впился нечеловечески длинными клыками в шею. Я чувствовал его прерывистое смрадное дыхание у себя над ухом. Дикий ужас и боль парализовали тело. Не было сил закричать. Куда уж там: ноги подкосились. Неужели весь мир в одночасье сошел с ума? И он что… пьет мою кровь?…

Я очнулся, сидя на коленях, весь дрожа. В голове одновременно был вихрь чувств и пустота. И полное непонимание происходящего. Все звуки пропали, кроме стука сердца, норовившего бешеным ритмом переломать мне ребра. Мутным взглядом я разглядел стоящего рядом мужика. С его белоснежных клыков капала кровь. Моя кровь…

Глаза закрылись. Сознание ушло в темноту. Казалось, на целую вечность. В себя меня привел один из милиционеров, стоявших на остановке. У него была ссадина на подбородке. Второй стоял неподалеку с подбитым глазом и разбитой губой, разговаривая по рации:

— …да он там побежал между домов!.. А я почем знаю!.. Ты водитель, а не я!.. Найдите эту суку! Отбой! — после он подошел к нам — Вызывать скорую-то или нет?

— Не… — протянул его напарник, оглядывая меня — у парня шок и все. Раны нет.

Я удивленно посмотрел на него и ощупал шею. Раны и, правда, не было. Но на руке осталась кровь. Обогнав мой вопрос, милиционер с фингалом, прикладывая к нему снег, ответил:

— Он здесь все своей кровью исхаркал — заодно он очищал свою куртку от алых пятен — Проверь, вытащил ли он у тебя что не то из карманов.

Его напарник помог мне подняться на ноги. Поправив рюкзак, я ощупал карманы. Телефон. Деньги. Все на месте.

— Ничего не пропало… — осевшим голосом ответил я.

— Отлично — закрепив рацию на поясе, улыбнулся милиционер — Нам работы меньше будет. Если его найдем, закопаем без суда и следствия… У меня пояс по карате, а он уложил нас обоих, как щенят… — он стиснул зубы. Признаваться в собственной слабости всегда неприятно. Особенно когда отделал какой-то оборванец…

— Эй, ты полегче — оборвал второй — Парень еще в себя не пришел. А ты тут… Эх… Я бы и сам офигел, если бы ко мне какой-то нарик обниматься полез и кровью испачкал. Ты до дома дойдешь или проводить?

— Доеду… — глядя перед собой, словно зомби, ответил я.

И тут подъехал нужный мне автобус. Как раз вовремя…

Я добрался до дома на полном автопилоте. Перед глазами стоял этот мужик с окровавленными клыками. Улыбался он или нет, непонятно. Но в автобусе я вспомнил его злорадный, даже, можно сказать, дикий взгляд.

Только заперев квартиру на все замки, я немного успокоился. Дома в это время никого не было: родители работали допоздна. Тем лучше…

Раздевшись до пояса, я подошел к зеркалу в ванной и, включив воду в раковине, начал смывать кровь с шеи дрожащими руками. Потом не выдержал и, раздевшись догола, зашел под душ. Вода приятно бежала по телу. Стало легче — дрожь исчезла.

После я вновь встал перед зеркалом. На шее не было ни царапины. Никакого. Но откуда боль? И с кровью слишком натянутое объяснение.

Как ни парадоксально, мне больше была привлекательна версия с вампирами. Он впился белоснежными клыками в шею и выпил кровь. Да о чем я говорю? Какие вампиры? Бред. Никому просто не буду рассказывать об этом и сам забуду. И дело с концом.

Но сказать проще, чем сделать. Скверное настроение напрочь отбило аппетит. Уроки делать тем более не хотелось. Ну и к черту. Я учусь нормально, так что можно устроить себе дополнительный выходной. А хорошим отдыхом и способом отвлечься будет засесть за компьютер.

Поздно вечером пришли родители. Разговор прошел по накатанной схеме:

— Как дела?

— Нормально — буднично ответил я, не отворачиваясь от экрана монитора — Никаких оценок в школе сегодня.

На этом разговор был окончен.

И собственно я не соврал. Сегодня был лишь один неординарный случай. Да и тот без последствий. Да и я вышел из возраста, чтобы делиться с родителями всеми своими душевными переживаниями.

И вообще шестнадцать лет сейчас это такой возраст, что ты уже по сути взрослый, но тебя все еще держат на поводке. Это если говорить о нормальных родителях. Вот и здесь за мной почти не следили, но полная свобода была далека. Из-за страха, что свяжусь с плохой кампанией. По крайней мере, это вполне устраивало.