Гордон Далквист - Черная книга смерти

Вдруг до него донесся какой-то шум — то ли птица, то ли животное, но не ветер… слабый, но явно доносящийся из камней. Доктор свернул с дороги и перешел на бег, сапоги его тяжело погружались в спутанную траву.

— Есть тут кто-нибудь? — громко спросил он, и звук собственного голоса показался ему нелепым после стольких часов молчания.

Полянка была заброшена, но на ней оставалось кольцо камней, почерневших от костра, плоские плиты, чтобы сидеть или лежать, и даже немного угля, видимо уворованного с шахты или из какого-нибудь ящика в городе.

В ответ раздался тот же самый свистящий вой — откуда-то сверху. Свенсон достал свечку из кармана плаща и зажег ее, чиркнув спичкой по камню. В десяти футах над собой он увидел расщелину между двумя крупными камнями — до пещеры она недотягивала, но что-нибудь небольшое могла вместить. Ровная поверхность камня под расщелиной была влажной. Доктор сразу же понял, что это кровь, и окликнул того, кто прятался наверху:

— Вы ранены? Зверь напал? Можете спуститься? Я доктор — если вы ранены, я вам помогу.

Молчание. Натекшие струйки крови были размазаны, разбрызганы, растерты. Раненый приложил немало сил, чтобы спрятаться там, наверху, хотя нападавший и продолжал его преследовать.

— Я вам помогу! — крикнул Свенсон. — Мне к вам не подняться — вы должны спуститься. Кто вы? Как вас зовут?

Неожиданным ответом на это стало падение тела, чуть не сбившего доктора с ног. Он инстинктивно принял падающего к себе на руки — клубок конечностей, молотящих воздух… а когда поймал, то увидел, что это всего лишь мальчик. Свенсон положил его на землю, подобрал свечку, снова зажег ее, чиркнув спичкой, и стал осматривать раны.

— Как тебя зовут? — повторил он, понижая голос до успокаивающего шепота.

Мальчик не ответил. У него были порезаны горло и грудь, а также исполосованы ноги. Свенсон живо представил себе, как были нанесены последние раны — нападавший неутомимо карабкался по камням, нанося удары туда, докуда мог дотянуться, а ноги в тесной расщелине спрятать было просто негде. Свенсон нахмурился, увидев страшный порез под коленом, сверкающую, почти черную корку… но когда он прикоснулся к ней, оказалось, что это вовсе не кровь. Он поднес свечку поближе. У пореза был синий цвет — цвет осколка стекла в распоротой плоти. Доктор взял мальчика на руки и пошел к дороге.

На его крики из домов высыпали жители Карта. Свенсон передал мальчика кому-то, сказав, что сам он доктор и ему нужен стол в светлом месте. Горожане не задавали ему никаких вопросов — ни по поводу его акцента, ни по поводу внешнего вида. Потом он скинул с себя окровавленный плащ, закатал рукава, зашел на чью-то кухню, смутно сознавая, что вокруг него — бледные лица женщины и ее детей. Они убрали со стола и попытались расстелить простыню. Свенсон отрицательно помахал рукой.

— Не надо — просто испачкается без толку, — сказал он и повернулся к ближайшему мужчине — постарше его самого и, по-видимому, пользовавшегося некоторым авторитетом. — Я нашел его среди черных камней недалеко от города. На него напали — может быть, зверь. Вы его знаете? Как его имя?

— Это Уиллем, — ответил человек, не в силах оторвать взгляд от кровавой корки вокруг рта и под носом мальчика. — Конюх. Его отец…

— Нужно найти его отца, — сказал Свенсон.

— Его отец погиб сегодня вечером.

Мальчик умер, так и не придя в сознание. Поскольку ни опия, ни эфира в городке не было, Свенсон счел эту смерть благодеянием. Доктор остановил кровотечение из глубоких порезов на шее и на грудной клетке, но эти раны не были смертельны в отличие от множественных порезов на ногах, где оставалось синее стекло. Он вспомнил моментальное хрусткое остекленение и смерть Лидии Вандаарифф и Карла-Хорста фон Маасмарка на дирижабле, химическую реакцию между стеклом и человеческой кровью и удивился, что мальчик после ранения прожил так долго. Он закрыл глаза мальчика, взял ту самую простыню, что ему предлагали раньше, и набросил на тело.

Подняв взгляд, он понял, что окружен людским кольцом. Сколько времени пытался он спасти мальчика? Полчаса? Пусть эти усилия хотя бы создадут ему хорошую репутацию. Он кивнул хозяйке дома, чьи дети стояли вокруг нее с круглыми глазами (никто не подумал, что надо увести их из комнаты?), и показал на свой мундир, висевший на спинке стула. Женщина протянула ему мундир, доктор вытащил из кармана портсигар, выбрал сигарету и наклонился к сальной свече, стоявшей в тарелке рядом с рукой мертвого мальчика. Потом он выпрямился, выдохнул дым и откашлялся.

— Меня зовут Свенсон, я — врач Макленбургского военного флота. Макленбург — это такое германское герцогство. Вследствие ряда запутанных событий я и мои товарищи оказались выброшены на берег в паре дней пути отсюда на север. Подходя к Карту, я услышал крик этого мальчика. Он забрался в пещерку в камнях, откуда кто-то или что-то пыталось его достать со зверской жестокостью. Не могу себе представить, зачем человек в здравом уме будет с такой свирепостью жаждать смерти ребенка. Эти камни — они кому-то принадлежат? Может быть, мальчик вторгся в частные владения?

Ответы на оба вопроса его совсем не волновали — он уводил разговор в сторону от синего стекла, чтобы самому поразмыслить над создавшимся положением. Кто-то из мужчин объяснил, что скалы — общая земля и никто не стал бы преследовать мальчика за это. Свенсон кивнул, сделав себе заметку на память: обыскать карманы мальчика, как только представится удобный момент.

— Так вы говорите, что его отец тоже только что умер?

Мужчина кивнул.

— Где? Как? — Доктор замолчал, ожидая ответа. — Его убили?

Мужчина снова кивнул. Свенсон ждал продолжения, но тот колебался.

— Может, убийца был один и тот же? — спросил доктор. — Может, мальчик убежал, думая, что там он будет в безопасности?

Человек обвел взглядом остальных, словно задавая каждому вопрос, который не хотел озвучивать. Потом он обратился к Свенсону.

— Вы должны пойти с нами, — сказал он.

Все было в точности так же, как и с конюхами: зияющее горло, на первый взгляд просто жестоко рассеченное, — но если присмотреться, было видно, что отсутствует приличный кусок плоти. Свенсон поднес свечу поближе к ране, заметив, что горожане при этом побледнели и отвернулись. Он был уверен, в особенности оглядев ноги мальчика, что и его отец был убит оружием из синего стекла.

Он нахмурился, увидев обесцвеченную полосу кожи по обе стороны раны, поднял взгляд и понял, что городской голова — который раньше, по пути к дому, представился как мистер Болт — обратил внимание на это открытие.

— Его как-то раз повесили, — сказал мистер Болт. — Но шея не сломалась, его признали поэтому невиновным и вынули из петли. Так он сам говорил.