Сергей Ясный - Музыка мрачных квартир

— Нет. Не сейчас. Вечером.

После этих слов она отправилась на кухню к приготовленному завтраку и продолжая собираться на работу. Хоть она и отгоняла свои мысли о желании открыть папку под названием "Надежда", но они вцепились в неё мёртвой хваткой и потому даже не закончив завтрак, она быстренько собралась и отправилась в путь.

Многие люди жили по такому незатейливому распорядку дня, недели, месяца, года… Работа — дом, дом — работа, а всё то незначительное, что появлялось в кармане исчезало с космической скоростью, ибо жизнь была не просто дорогая, а очень дорогая, а зарплаты, пенсии и стипендии были такими по размерам, что Дюймовочка могла бы с лёгкостью пёрышка принести их на подсчёт Кроту, который бы даже не понял что тут можно считать в принципе? Работа — дома, дом — работа, а всё то незначительное, что появлялось в кармане исчезало с космической скоростью, ибо жизнь была не просто дорогая, а очень дорогая, а зарплаты, пенсии и стипендии были такими по размерам, что Дюймовочка могла бы с лёгкостью пёрышка принести их на подсчёт Кроту, который бы даже не понял что тут можно считать в принципе? Но бесспорно всегда была возможность увеличить своё благосостояние в определённой мере — другой вопрос какими способами. А способы всегда были одними и теми же что и во все времена и они также как и во все времена шли вразрез с искренним желанием оставаться Человеком и жить по совести. Поэтому тот же сантехник может быть несказанно богатым, если отправит совесть и жизненные ценности в долгосрочный отпуск, а чиновник также может быть ужасающе бедным, если будет честно жить и трудиться по самим же созданным законам. Всё в жизни переменчиво и относительно, неизменным остаётся право человека делать выбор.

Мария свой выбор сделала ещё в детстве, когда мама подарила ей чудесный белый халатик с бабочкой-шоколадницей на кармашке и маленькое зубоврачебное зеркальце. С тех пор она вылечила все зубки у своих кукол и у своих друзей — естественно понарошку. А теперь она уже работала всерьёз. Ей нравилось дарить людям улыбки, ведь улыбаясь, человек преображается не только внешне, но и внутренне становится светлее. И вот, казалось бы, следуя имеющемуся стереотипу, что все стоматологи, мягко говоря, живут не бедно, можно было бы удивиться положению дел у самой Марии. Если помните, она у нас девушка не относящаяся к "успешному сословию". Однако здесь как и в любой другой профессии играет свою важную роль вопрос совести. Мария шла в стоматологию в частности и в медицину в целом по причине искреннего желания помогать людям. Но, к её несчастью, она пришла с такой целью во времена коммерции или, как это красиво называли, во времена рыночных отношений. Во всём должна и обязана быть выгода. Конечно же себе и для себя. Вот с этим Мария никак не могла смириться, ведь задача и суть медицины не преследует никакой иной цели, кроме как оказания помощи страждущему, больному. А вот в этом её никак не могли понять коллеги, шагавшие в ногу со временем.

После университета она довольно легко смогла устроиться на работу. Это была одна из многочисленных сетей стоматологических клиник, пафосно и громко рекламирующая себя повсюду где только это возможно. Тогда Мария была очень рада, даже более чем. Она очень волновалась собеседования, потому что представляла его чем-то вроде государственного экзамена, что она сдавала в конце обучения в университете. Однако на деле всё оказалось проще. Её профессиональные навыки, которым естественно недоставало ещё практического опыта, волновали принимающую сторону мало. Куда больше это касалось её внешности. Симпатичная шатенка с серо-зелёными глазами, стройная и миниатюрная, с ослепительной улыбкой очень хорошо гармонировала с обложкой рекламируемой сети. Имидж, иллюстрация успешности — вот что лежало в основе основ. Первые три месяца были предложены без оплаты — нечто вроде испытательного срока. Мария согласилась, потому что в конце концов это было началом её пути и в клинике с громким названием к тому же, где она могла впоследствии помогать людям и повышать своё мастерство как зубного врача.

На первых порах она ассистировала, училась премудростям и правилам общения с пациентами, особенностям и тонкостям работы в полости рта. Старалась честно и бескорыстно, а потому когда её приняли в штат, то для неё это был большой праздник и маленькой победой над своей врождённой скромностью и неуверенностью в себе.

Но с этого момента всё пошло не совсем, а точнее, совсем не так как она себе представляла. И дело не в том что ей предложили весьма скромный оклад — позднее она поняла, что сотрудникам здесь платят более чем скромно — дело было в пути повышения своей зарплаты и, если пожелаете, карьерного роста.

— Теперь должно быть всё хорошо, — сказала она с улыбкой пациентке, сидящей у неё в кресле. — Я сделала специальную подкладочку на гидроокиси кальция, которая, наконец, поможет нам решить эту проблему и не доводить до удаления нервов.

— Ой, спасибо большое, — благодарно улыбнулась в ответ женщина средних лет, изрядно молодящаяся, и после некоторой паузы уже без улыбки взглянувшая на Марию — Но я ведь больше ничего не должна?

Мария всегда очень неловко чувствовала себя при озвучивании цены за лечение. Она понимала что берёт деньги честно и за работу, но всё равно когда касалось денег ей становилось как-то очень неловко, будто она просит взаймы. Цены были согласно прейскуранту очень высокими — пациенты платили за прорекламированное название клиники, а значит за её статус. И хотя получала она в месяц всего-то четверть от работы одного пациента из числа всех тех кто пришёл за месяц, но ведь её называла она, а не руководитель клиники.

— Нет, — робко ответила она. — Нет, конечно ничего.

— Мы ведь с вами это не оговаривали, верно? — вставая с кресла спросила ещё раз пациентка.

— Да, конечно. Всё так.

— Замечательно! Спасибо, Машенька, и до свидания, — фальшиво улыбнувшись и открывая дверь, добавила женщина средних лет.

— Мария Вадимовна, — холодным суровым тоном одёрнул даму голос другой женщины-врача, что-то записывающей в медицинскую карту за соседним столиком.

Сказала она это не отрываясь от этого занятия, а значит и не поднимая взгляд.

— Да, конечно, — слегка растерявшись произнесла уходящая пациентка. — Всего доброго, Мария Вадимовна.

— Всего доброго, — краснея, но с улыбкой ответила Маша.

Когда дверь закрылась с той стороны, сидящая за столом женщина-врач, отложила ручку и взглянула на Марию.

— Не позволяй никогда пациентам панибратского отношения, — спокойно сказала она. — Ты — доктор и они должны понимать это, когда приходят к тебе за помощью. Уважение прежде всего.