Роберт Маселло - Бестиарий

Но теперь проснулся уже весь зверинец, зашумел, заволновался. Василиски хрюкали и фыркали — у Картера создалось впечатление, что их здесь не два, а больше. Но вот его подвели к другому ограждению, и он не знал, стоит ли надевать защитные очки.

— Нет, — ответил аль-Калли, словно предвосхищая этот вопрос. — Здесь очки вам не понадобятся. — Картер отдал очки Якобу и заметил, что капитан Грир прихрамывает больше обычного и не слишком торопится подойти к ограждению. — Но лучше держаться от решетки подальше, — предупредил аль-Калли.

Картер послушался и остановился на полпути к следующим воротам. Вольер был просторный, тянулся футов на двести в каждую сторону, но если первый был голым и каменистым, здесь наблюдалась совсем другая картина. Масса зелени, густой кустарник, цветущие растения. Земля скрывалась под толстым ковром высокой зеленой травы, в ней проглядывали колокольчики. Встроенные в потолок вентиляторы направляли вниз потоки воздуха, впечатление создавалось такое, будто здесь дул ровный ветер. Все находилось в постоянном движении — трава, листва и ветви колыхались, по газону словно прокатывались волны, создавая изящную игру тени и света… Игру, которую вдруг прервали яростный рык и грохот содрогнувшейся от удара металлической решетки. Картер едва успел отпрянуть — пятнистый зверь размером с льва налетел на ворота, когти бешено скребли толстые железные прутья. Он не заметил приближения этого создания; он понятия не имел, откуда оно вдруг выпрыгнуло. Возможно, таилось где-то в высокой траве, в тени низких веток огромного фикуса.

Тварь зарычала, откинув голову назад, и Картер увидел пару клыков, сравнимых с клыками саблезубой кошки. И еще он успел разглядеть, что они были не прямыми, а сильно изогнутыми, напоминали кривые турецкие сабли. Зверь соскочил с решетки и пошел назад, плоско и аккуратно ставя лапы на землю — так ходит человек, а не кошка. Длинные когти походили на крючковатые пальцы, желтые, сильно заостренные на концах. Передние лапы длиннее, чем задние, отчего зверь немного напоминал гиену. Вот только в отличие от гиены у него были… крылья. Массивные плечи покрывала не шерсть, а толстый слой густых черных перьев, в момент атаки они раздувались, образуя нечто вроде пелерины.

И снова Картер был потрясен до глубины души.

— Это грифон, — пояснил аль-Калли. Отвернул манжету с рубиновой запонкой, взглянул на часы. — Просто еще один из…

Но тут его слова прервал мужской голос, испуганный и подобострастный. Аль-Калли недовольно нахмурился.

— Мистер аль-Калли, мистер аль-Калли! — взывал запыхавшийся мужчина. — Почему вы не предупредили, что собираетесь привести гостя? Почему не сказали, что соизволите прийти сами?

На мужчине типично арабской внешности был распахнутый белый халат, волосы встрепаны, вид такой, словно он только что поднялся с постели. Он, задыхаясь, подбежал к ним. И тут Картер перехватил взгляд Грира. Тот смотрел на своего босса вопросительно, словно ждал команды разобраться с ситуацией.

— Ты мне здесь не нужен, Рашид, — ответил аль-Калли таким тоном, точно плюнул арабу в лицо.

Тот побледнел, потом заметил Картера — нового человека в этих владениях — и постарался взять себя в руки.

— Это доктор Кокс, — пояснил аль-Калли, и Рашид подобострастно закивал. — Он будет нам помогать.

— Помогать? — пробормотал Рашид. — С… животными, да? — Он испуганно уставился на Картера. — Вы доктор, сэр, или получили ветеринарное образование?

— Я палеонтолог, — ответил Картер.

Рашиду понадобилось несколько секунд, чтобы усвоить эту информацию, но смотрел он по-прежнему растерянно.

— Идемте, доктор Кокс, — сказал аль-Калли и повел Картера к последнему загону в самом дальнем углу помещения. — Вы еще не видели нашего piece de resistance. [24] Главное блюдо (фр.). (Прим. перев.)

Картер и все остальные зашагали следом за аль-Калли. Тот быстро подошел к воротцам и первым шагнул в вольер.

— Здесь, — сказал аль-Калли и слегка подвинулся, давая возможность Картеру встать рядом, — находится старейший и самый ценный экспонат нашей коллекции.

«Экспонат» отдыхал, выдвинув половину туловища из пещеры, вырытой в горе из камней и глины, она поднималась на несколько футов от земли. Вот создание приподняло массивное чешуйчатое рыло, и длинный раздвоенный язык, напоминающий кожаный хлыст, заметался из стороны в сторону, точно пытаясь что-то нащупать. На пришельцев смотрели неподвижные желтые глаза, в них светился холод вечности…

— Мантикор, — пояснил аль-Калли. — В переводе с древнеперсидского означает «пожиратель людей».

Но Картер его не слышал. Он не сводил глаз с создания, более древнего, чем динозавры. То была рептилия и млекопитающее одновременно… зверь, кости которого являлись для палеонтологов чем-то вроде Священного Грааля. Это был монстр, господствовавший на земле четверть миллиарда лет тому назад, тираннозавр тех времен… самый безжалостный и успешный хищник палеозойской эры, стертый с лица земли в пермскую эпоху… Названный в честь двух ужасных сестер из греческой мифологии, внешность которых была столь безобразна и наводила такой страх, что при одном взгляде на них люди умирали.

И вот теперь он смотрит на него…

Вопреки утверждениям аль-Калли, это был вовсе никакой не мантикор из легенды. Не мистический зверь.

Но тот, кого палеонтологи — на основе найденных фрагментов костей и зубов, самых старых и редких ископаемых на Земле, — назвали горгонопсианом. Или, короче, горгоной.

Причем здесь эти кости двигались, зубы влажно блестели, а глаза источали злобу, древнюю, как сама Земля.

Садовский припарковал машину на улице, в нескольких сотнях ярдов от будки у ворот, в тени калифорнийского дуба, чьи ветви перевешивались через ограду, обеспечивая хорошее укрытие. Он сидел здесь вот уже три часа, время от времени ветер приносил со стороны имения звуки скрипичной музыки. Но вот музыка прекратилась, и Садовский надеялся, что вечеринка скоро закончится.

На коленях у него лежала крупномасштабная карта Лос-Анджелеса, сложенная так, чтобы была видна западная часть города. На ней были метки в виде маленьких красных крестиков — так они с Бертом обозначили самые подходящие для начала места. Несколько крестиков скученно располагались именно здесь, Садовский по собственному усмотрению добавил еще два. Когда он опускал голову, очки ночного видения сползали, приходилось каждый раз закреплять их снова.

И еще ему надо было отлить.

Он уже собрался было выйти из машины, но увидел, как ворота имения аль-Калли отворились и из них выехал сверкающий лаком старомодный «роллс-ройс». Садовский бросил карту на сиденье рядом, сорвал очки и сполз пониже. «Роллс» медленно проехал мимо, потом начал спускаться вниз по склону холма. На заднем сиденье расположился пожилой мужчина в арабском одеянии.