Дейкр Стокер - Дракула бессмертен

Хотя в устах Басараба монолог графа производил ошеломляющее впечатление, Квинси был не на шутку встревожен. Облагораживать Дракулу недопустимо. Больше всего юноше хотелось сказать Басарабу правду… но как? « Герой вашего народа — монстр, который разрушил мою семью и убил моего отца. Теперь для меня дело чести выследить и уничтожить его». Безумие. Кто ему поверит без доказательств?

Квинси мерил шагами комнату. Первым делом нужно вернуться в «Лицей» и принести Дину извинения за грубость. Без его поддержки не обойтись.

На следующее утро юноша отправился в театр. В газетах ни о вчерашних событиях, ни о состоянии мистера Стокера ничего не сообщалось. Квинси это не удивляло: все произошло поздно вечером, вряд ли новости успели попасть в утренний выпуск.

Дина в театре не было; зато к нему сразу подошел администратор «Лицея», мистер Эдварде. Обычно с лица Эдвардса не сходила широкая улыбка, но сейчас несвойственная этому человеку угрюмость заставила заподозрить неладное. Накатившая паника отдалась в желудке глухой болью. Неужели Дин так рассердился, что решил отменить постановку?..

Однако судьбе было угодно, чтобы порожденные умом Квинси страхи побледнели в сравнении с реальностью. Эдварде передал ему записку, которую кто-то оставил для него на входе.

Юноша нахмурился. Он строго-настрого внушил всем служащим, чтобы опасались моложавой дамы, которая может представиться его матерью. Никому и ни при каких обстоятельствах нельзя было впускать ее в театр или сообщать ей адрес Квинси. В конце концов, он еще не знал, на чьей она стороне.

Эдвард извиняющимся тоном пояснил:

— Несколько часов назад сюда зашел пожилой джентльмен и сказал, что он ваш дедушка. По его словам, в вашей семье стряслась какая-то беда, и нужно как можно быстрее вас разыскать. Просил передать вам записку. В сложившихся обстоятельствах я счел необходимым дать джентльмену ваш адрес — как его записал помощник режиссера. А что, не следовало?

Квинси заверил Эдвардса, что все в порядке, и поблагодарил его за заботу. На самом деле все было совсем не в порядке. Из живых родственников у Квинси осталась одна мать. «Дедушка» был самозванцем.

Развернув записку, юноша увидел пустой лист бумаги. Цель этой комедии состояла в том, чтобы раздобыть его адрес. Боль сменилась всепоглощающей волной страха.

Наступил вечер.

Квинси неожиданно для себя очутился у статуи дракона на Флит-стрит. Какая ирония. Весь день он бродил по улицам, не осмеливаясь возвращаться ни в театр, ни в квартиру. Из-за неосмотрительности Эдвардса таинственному незнакомцу теперь известен его домашний адрес; возможно, сейчас враг выжидает в засаде. Если ему надоест сидеть без дела, он вполне может снова прийти в театр. Чутье подсказывало Квинси, что лучше держаться от этого старика подальше.

Относительно его личности у Квинси было три предположения.

Первое: Мина для отвода глаз наняла «пожилого джентльмена».

Второе: неизвестный работал на Скотленд-Ярд. Возможно, полиция хотела подробнее расспросить Квинси о несчастье, приключившемся со Стокером. Его могли разыскивать и по другой причине: случилась беда с Миной. В глубине души он по-прежнему любил мать, хотя доверять ей не мог. Его подмывало отправить в Эксетер телеграмму, справиться о ее здоровье — и поскорее вернуться, на квартиру, пока не пришел ответ. Только страх перед третьей возможностью удерживал его от действий.

Из романа Стокера явствовало, что в трансильванском замке демон предстал перед Харкером-старшим высоким стариком. Несмотря на то, что в действительности все могло быть по-другому, рисковать Квинси не желал.

От усталости он плохо соображал. Не проводить же ночь на улице! Басараб сейчас отдыхает в отеле. Мудрее этого человека Квинси не знал. И еще, ведь они друзья. Наставник не откажет в помощи… Однако подвергать его жизнь такой опасности нельзя. Юноша перевел взгляд на темные окна отцовской конторы. Там ему делать нечего. Осталось лишь одно безопасное место.

Квинси развернулся и зашагал в сторону паба «Муни и сын», куда часто наведывался отец. Там можно смешаться с толпой, стать совершенно незаметным. Если старик подослан матерью или полицией, то по пивным его искать не станут. Если же сбудутся его худшие страхи, и незнакомец на самом деле окажется Дракулой, то в людном месте ему ничто не угрожает. Вампир будет держаться в тени. Для него нет ничего хуже, чем разоблачить себя.

Вечерняя мгла сгущалась. Поблизости ждали тепло, отдых и сытная еда. Вдруг юношу посетила неприятная мысль: если такая мелочь, как эта записка, едва не довела его до паники, то как он может надеяться на победу над бессмертным демоном?

Из тумана вынырнула рука, схватила Квинси за воротник и потащила во тьму переулка.

Меня нашел демон!

Отец умирал долго. С ним Дракула не будет милосердней. Его ждет мучительная смерть. Юноша молился, чтобы ему хватило сил принять ее.

В клубах тумана проступил силуэт мужчины с тростью. Не успел Квинси опомниться и закричать, как воздух рассекла сверкающая сталь, и в горло ему уперлось острие клинка.

— Тебе известно, кто я такой? — спросил с акцентом незнакомый голос.

Мужчина выступил из темноты, давая себя рассмотреть. Квинси почувствовал облегчение… и страх. Незнакомец оказался дряхлым стариком. На лоб падали белоснежные вьющиеся волосы. Добротно пошитая одежда висела на костлявой фигуре, как бесформенный мешок. В глазах незнакомца читалась непоколебимая решимость, даже толика безумия. Этот старик был не менее опасен, чем Дракула.

— Думаю, ван Хелсинг.

— Если ты слышал мое имя, то знаешь, на что я способен, — сказал профессор. — Прекрати разыскивать убийц твоего отца.

После холодного приема, который оказал ему Холмвуд, Квинси не должно было удивить, что еще один из героев пытается отговорить его от планов мести. Но вот встретить пожилого профессора ночью, на улице, да еще в Лондоне, он никак не ожидал. Заподозрить в таинственном старике ван Хелсинга ему и в голову не приходило — такова была сила страха. Скорее всего профессор устал дожидаться его у дома и отправился на поиски. Квинси оттолкнул клинок в сторону.

Молниеносным движением ван Хелсинг вернул острие на место, заставив юношу вжаться в стену. Безысходная ярость, исказившая его лицо, ясно говорила: с таким человеком лучше не пререкаться. Чтобы подчеркнуть свои слова, старик крутанул лезвие, царапнув кожу. По шее Квинси потекла струйка крови.

— Вместо ответов ты найдешь лишь мрак.

— Да что за тайны вы все от меня так упорно прячете?! — воскликнул Квинси, надеясь, что старик не заметит дрожи в его голосе.

В глазах ван Хелсинга вспыхнул безумный огонек. У юноши перехватило дыхание; он уже не знал, уйдет ли из этого переулка живым. Однако лицо старика смягчилось. Взгляд его остался суровым, но все же теперь он больше походил на любящего дедушку, чем на сумасшедшего убийцу.