Дейкр Стокер - Дракула бессмертен

Мина обогнала молочный фургон, запряженный ослом. Животное внезапно встало как вкопанное и с протяжным ревом попятилось. Погонщик закричал ей вслед. Только тогда она поняла, насколько быстро едет. Нужно успокоиться, привести в порядок мысли. Это у нее выходит лучше всего. Нельзя поддаваться фанатизму, иначе она будет ничем не лучше Батори. В пятнадцатом веке дворянин был вынужден проявлять храбрость, чтобы вдохновлять своих людей, вести их за собой. Но когда наступало время сбора налогов, то в узде крестьян держала вовсе не смелость хозяев, а собственный страх. Численностью крестьяне превосходили дворянские семьи в сотни раз. Дворянину приходилось быть жестоким, чтобы вселять страх в людей, и безжалостным, чтобы с ним боялись связываться соперники. В пятнадцатом веке человеческая кровь ценилась невысоко. Деспотия была общепринятой формой правления. Единственное, что отличало обожаемых правителей от тиранов — степень оправданности их зверств. Дракула и Батори родились именно в ту темную эпоху. Других ее пережитков не осталось — только они двое.

Внезапно посередине дороги возникла завязнувшая в грязи карета. Мина с силой надавила на тормоза, резко вывернула руль и съехала на обочину, едва разминувшись с деревом. Кое-как остановив автомобиль, она после некоторой передышки наконец позволила себе опустить взгляд. Завернутый в простыню для защиты от солнца, не подавая никаких признаков сознания, на полу лежал Дракула. Дневные часы онвсегда посвящал отдыху. Этот человек, это создание рядом с ней ставило Мину в тупик. Он был способен на истинную отвагу и великую любовь, знал цену верности и великодушию и все же становился порой невероятно безжалостным. В кого превратится Квинси, если подпадет под его влияние? Может, он и защитит их от Батори, но чего это будет стоить бессмертной душе ее сына?

Мина попыталась мысленно отыскать Батори, однако увидела лишь облака и небо. Скорее всего количества крови, которым они обменялись с Батори, не хватало для того, чтобы Мина могла отслеживать ее действия. Без сомнения, графиня это предусмотрела заранее. Но она сильно обгорела, и ей тоженеобходимо время на восстановление сил.

Мина вывела машину обратно на дорогу. Надо поскорее добраться до знакомого места, где можно организовать оборону и объединить силы с Квинси. Надо ехать в аббатство Карфакс.

Вернувшись в Англию после свадьбы, Мина узнала о смерти Люси. Они с Джонатаном еще не обменялись свадебнымиклятвами, потому что он был нездоров после сурового испытания в Трансильвании, а Мина — слишком поглощена горем. Тем не менее Джонатан все же нашел в себе силы примкнуть к группе героев, задумавших найти и уничтожитьгроб вампира. Именно в ту ночь Дракула впервые посетил Мину.

Ее потрясло, что он скорбел по Люси не меньше ее самой. В ее смерти Дракула обвинял ван Хелсинга. Мина не знала, чему верить. Статный князь, который утешал ее, ничем не походил на монстра, которого в красках расписывал ван Хелсинг. Не желая выдавать Джонатану свою тайну, Мина сказала остальным, будто Дракула явился ей во сне и раскрыл истинные причины смерти Люси. Опасаясь, что монстр имеет на нее влияние, ван Хелсинг решил действовать втайне от Мины. В тот день она написала в дневнике: «Довольно странно находиться в неведении после стольких лет нашей с Джонатаном полной откровенности».

Тогда она злилась на Джонатана. Их отношения испортились. Когда Дракула пришел к ней ночью, они с Джонатаном гостили в доме доктора Сьюарда, в Уитби. Князь открыто признался в любви и предложил осуществление всех ее грез и желаний. Хотя Джонатан спал совсем рядом, она не стала себя сдерживать и без всякого принуждения ушла с князем в аббатство Карфакс. Тогда, оставшись с Дракулой наедине среди монастырских развалин, Мина впервые за многие месяцы почувствовала себя любимой и насладилась ощущением покоя и безопасности.

— С тех пор я так и не осмелилась вернуться в Уитби, — промолвила Мина вслух, надеясь убедить себя в правильности того, что собралась делать. — Я не была в аббатстве Карфакс с той последней нашей ночи. Когда мы… — Поток противоречивых чувств захлестнул Мину, заставив ее умолкнуть. Она отлично помнила, как жаждала вновь пережить эту ночь.

Мина думала, что Дракула спит, и потому немало удивилась, когда из-под покрывала донеслись слова:

— Правильно. Все закончится там, где и началось.

То были слова воина. Никаких уступок. На протяжении столетий Батори выживала лишь благодаря тому, что плела интриги и шла на компромиссы. Дракула, напротив, бросался в бой там, где остальные боялись сделать и шаг. За его храбрость платили те, кто был рядом с ним. Кровь влекла за собой новую кровь. Но нельзя жить, постоянно с кем-то сражаясь, она не хотела такой участи для Квинси.

В Квинси будущее. Он во что бы то ни стало должен выбить. Кровь, что текла в ее венах, давала ей силу защитить его от Батори, а сейчас он нуждался в защите больше, чем когда-либо. Ему невдомек, чего ждать от разъяренного вампира. Мина чувствовала, что сын получил ее телепатическое сообщение и направляется к ним. Если она права и Батори нужно время, чтобы излечиться, то у него еще есть шанс сбежать. Если Квинси без помех доберется до Карфакса, то Мина, возможно, посадит его на корабль в Америку. Когда ее сын будет в безопасности, она превратится из жертвы в охотника. Они с Дракулой выследят Батори, узнают, где она спит в дневные часы, и уничтожат графиню, пока та будет беспомощно лежать в гробу.

Мимо проносились сельские пейзажи, солнце садилось за горизонт. Трагедия таких, как Батори, Котфорд и Дракула, именно в одержимости и фанатизме. Ее это не касается. Они с Квинси выживут, ибо хотят остаться целы. Они будут драться, чтобы жить дальше.

Сержант Ли открыл платяной шкаф и с подозрением всмотрелся в темноту. Ничего, кроме одежды. Закрыв дверцу, он выглянул в расположенное рядом окно и принялся изучать ночное небо. Лил дождь, слышались далекие раскаты грома, сверкала молния. Ли задернул шторы.

— Все чисто. Бояться нечего.

— Под кроватью, — прошептал голос из-за спины.

Под кроватью. Ну само собой. Из-за внушительного роста сержант не любил ползать по полу, но дабы сохранить спокойствие и порядок, он подчинился. Ничего. Даже случайного носка не завалялось.

— Все чисто, никаких чудовищ.

Он встал и заглянул в сразу просветлевшие глаза сына-пятилетки, обернулся и наградил улыбкой четырехлетнюю дочь. Оба ребенка лежали, свернувшись калачиком. Ли не любил лгать своим детям. Никто лучше него не знал, что чудовища и в самом деле существуют. Но вовсе не такие, какими их представляют ребятишки, вроде гоблинов и прочей нечисти. Нет, настоящие монстры рыскают ночами по улицам Лондона, подыскивая себе жертв. Этих монстров он поклялся предавать в руки правосудия. И пускай дети подольше остаются в неведении об ужасах реального мира.