Чарльз Де Линт - Призраки в Сети

Желание написать эту книгу и даже ее название возникли у меня после фразы моего друга Ричарда Кунца, что, мол, при нынешнем засилье технологий некоторые призраки из сказок и прочих фольклорных источников, возможно, уже покинули дремучие леса и другие подобные пасторальные декорации и обосновались в пространстве, которое мы ежедневно преодолеваем, пользуясь телефоном, телеграфом, электросетью. Без сомнения, они обитают также и на спутниковых станциях.

Я уже касался этой темы в более ранних рассказах, таких как «Саския» («Saskia») в сборнике «Лунный свет и лоза» («Moonlight and Vines») и «Пиксельные пикси» («Pixel Pixies») — в более позднем сборнике «Древо Мечтаний» («Tapping the Dream Tree»). Но чем больше я размышлял, тем больше мне хотелось поговорить об этом еще. В результате я отложил роман, который уже начал было писать, и радостно окунулся в этот, где знакомая компания персонажей из Ньюфорда снова выйдет на авансцену, вместо того чтобы ютиться где-то на заднем плане, как это заведено в других моих книгах.

Вспоминая, как создавались «Призраки в Сети», я прежде всего должен поблагодарить Ричарда за наши беседы, не забыв при этом сказать спасибо и его жене Марделл: она не только мой друг, но и корректор нескольких моих книг — вот почему в них нет опечаток и досадных ляпов. Еще хотелось бы сказать спасибо: Роджеру Тёрнеру за технические консультации (поэтому все возможные накладки в этой области — исключительно на моей совести); всем друзьям, родственникам и доброжелателям (слишком многочисленным, чтобы их называть поименно) — без них мне было бы очень одиноко писать мои книги; моим издателям Гордону ван Гелдеру, Джо Флетчеру, Патрику Нильсену Хейдену, Шерин Новембер, Терри Уиндлинг, ибо они скорее мои друзья, нежели деловые партнеры;

Кэту Элдриджу, Дэвиду Тамулевичу и читателям, которые продолжают присылать мне прекрасные компакт-диски, а также музыкантам, которые на протяжении всех этих лет вдохновляют меня своим творчеством.

И наконец, последней по порядку, но не по важности вклада я хотел бы поблагодарить Мэри Энн за любовь, утешение, поддержку; за прекрасную мелодию, звучащую в ее сердце; за ее поэтичную душу; за зоркий читательский глаз; за пометки, сделанные красной шариковой ручкой; за исключительные деловые способности. А вообще-то, знаете что? Ее фантазия — гораздо необузданнее моей.

Будете в Интернете — загляните на мою страничку: www.charlesdelint.com.

Чарльз де Линт

Оттава, осень 2002

Если верить Юнгу, где-то в шесть-семь лет мы отделяем от себя и прячем те качества нашей личности, которые кажутся нам неприемлемыми, которые не вписываются в окружающий нас мир. И они, эти тайные стороны нашего «я», становятся нашими тенями.

Мне случалось читать, что полезно иногда представить себе человека, в которого могла бы превратиться твоя тень, если бы вышла на свет. И я попробовал. Сразу не получилось. Я очень долго просто разговаривал сам с собой. И когда наконец получил ответ, это был всего лишь призрачный голос, звучащий у меня в голове. Это мог быть и мой собственный голос. Но со временем моя тень обрела определенные физические свойства, так рассказ становится яснее и понятнее, когда вы то прибавляете к нему что-то новое, то убираете лишнее, постепенно придавая ему законченную форму.

Не приходится удивляться, что моя тень оказалась противоположностью мне во многих смыслах. Она смелее меня, умнее, у нее лучше память, и еще она имеет склонность надевать маскарадные костюмы, маски и наряжаться. Малиновое платье для коктейля, например. Или маска смотрителя площадки для гольфа в зимний период. Она маленькая, в то время как я довольно высокого роста. Она смуглая, а у меня белая кожа. Она рыжая, а у меня темные волосы. Она была девочкой, пока я был мальчиком, и стала женщиной теперь, когда я стал мужчиной.

Если ее как-нибудь и зовут, то мне она никогда не называла своего имени. Если она существует и тогда, когда мы с ней не вместе, то ей еще только предстоит мне об этом рассказать. Естественно, меня интересует, как она живет, но она не любит, когда ей задают вопросы, и мне пришлось научиться не давить на нее, потому что, едва я начинаю это делать, она просто уходит.

Иногда меня тревожит сам факт ее существования. Я думаю: а не болен ли я шизофренией, и начинаю искать у себя симптомы. Но даже если она и галлюцинация, то единственная у меня, в остальном я такой же нормальный человек, как и все, то есть так же, как все, пребываю в растерянности перед современным миром. Кто-то говорил: «Я изо всех сил пытаюсь вникнуть в большое живописное полотно, но беда в том, что оно становится все больше и больше». Кажется, это была Ани ди Франко.

В общем-то, я не слишком все это анализирую. Хотя кое-чего полученного от нее в дополнение к моим собственным ресурсам мне хватит обдумывать до самой смерти.

Мы подолгу беседуем, обычно поздно ночью, когда на небо наползают облака и звезды пропадают, а темнота становится особенно глубокой. Большую часть разговора я ее не вижу — слышу лишь ее голос. Мне нравится думать, что мы друзья. Пусть мы иногда расходимся в мелочах, но обычно все же приходим к общему взгляду на то, как все должно быть.

— Мне кажется, я вас знаю, — говорит Саския Мэддинг, подходя к моему стулу.

Она добрых пятнадцать минут бросала на меня взгляды через все кафе, и я устала ждать, когда же она наконец подойдет.

Я увидела ее сразу, как вошла; она сидела направо от двери, за столиком у окна, и прихлебывала чай из высокой кружки. Она что-то писала перьевой ручкой в блокноте с кожаной обложкой, а другой рукой придерживала прядь светлых волос, которая все падала ей на глаза. Когда я вошла, она подняла голову, и хотя никак не показала, что узнала меня, но с того мгновения следила за мной, как ей казалось, незаметно для меня.

— Да, вы меня знаете, — отвечаю я. — Я — это ваш друг, вернее, та часть его личности, от которой он отказался еще в детстве.

Она смотрит на меня озадаченно, хотя в ее красивых, цвета морской волны, глазах я вижу искру понимания.

— Вы… вы — женщина из его дневников? — спрашивает она. — Та, кого он зовет Тайной?