Лорел Гамильтон - Дуновение холода

Падуб сидел на большом белом диване, а Галли-Трот лежала пузом кверху у него на коленях — насколько смогла поместиться, то есть. Оставшееся занимало немалую часть дивана. Падуб почесывал собаке брюхо. Вспыльчивый Падуб казался куда более спокойным, чем я привыкла его видеть.

— Секс был нужен, чтобы мы вошли в силу. Ну так мы вошли.

— Не в силу сидхе! — Ясень остановился перед братом.

— Лучше я гоблином останусь.

— А я лучше стану королем сидхе, — сказал Ясень.

— Принцесса уже сказала вам, что ждет ребенка, — напомнил Дойл.

— Опоздали вы на вечеринку, — добавил Рис.

— А кто виноват? — Теперь Ясень напротив меня остановился. — Если б ты с нами переспала всего месяцем раньше, у нас был бы шанс!

Я глядела на него, слишком вымотанная, чтобы реагировать на его злость и разочарование. Кто-то набросил на меня одеяло; я в него закуталась, меня знобило. Мне было холодно, и я не знала, как справиться с этим холодом. Смешно. Холода больше нет, а я скорбь ощущаю как холод.

Я могла придумать дипломатичный ответ. Могла наговорить много вежливых слов, только не хотела. Мне все равно было. Настолько, что я не хотела придумывать вежливые слова. И я просто глядела на Ясеня.

Гален опустился на диван рядом со мной, обнял за плечи. Я к нему прижалась, позволила себя обнять. Он стоял здесь наготове вместе с теми, кого позвал в малую гостиную Дойл на случай, если гнев Ясеня пересилит его способность соображать. И гнев его был так силен, что Дойл с Рисом присесть не решались. Предпочитали стоять — на случай, если самый разумный из братцев лишится разума.

Гален обнял меня крепче, но не потому, что опасался действий Ясеня. Скорее он боялся моих действий. И правильно боялся, потому что я не боялась ничего. И ничего не чувствовала.

— Ваш царь Кураг счастлив, что к Красным колпакам вернулась сила, — сказала я. — Он в полном восторге от Галли-Трот. А если доволен царь, то и ты, воин, должен радоваться его счастью. — Голос у меня звучат холодно, но не бесчувственно. Красной нитью, продернутой сквозь белое полотно, в голосе мерцала нотка гнева.

— Пусть сидхе радуются. А мы гоблины, цари у нас не навек.

Гален сдвинулся немного вперед. Мне было понятно зачем, и гоблину тоже понятно. Гален закрывал меня собой. Только не та это была драка.

— Кураг наш союзник; в случае его смерти нашему союзу конец.

— Да, — сказал Ясень. — Это точно.

Я рассмеялась, и рассмеялась неприятно. Смех того рода, когда смеются, чтобы не заплакать.

Ясень такого не ожидал — он даже попятился слегка. Никакая злость его бы не удивила, но смеха он понять не мог.

— Думай, когда берешься угрожать, гоблин. Если Кураг погибнет, мы обязаны честью за него отомстить, — сказала я.

— Неблагому двору не позволено прямо влиять на наследование в младших дворах.

— Это обязательство давала Королева Воздуха и Тьмы. А я не моя тетя. Я не заключала соглашений, ограничивающих мою власть.

— Твои стражи — великие воины, — сказал Ясень, — но им не справиться с армией гоблинов.

— Как я не связана обязательствами моей тетки, так я не связана и законами гоблинов.

На лице у Ясеня отразилось недоумение: он не мог додуматься, на что я намекаю.

Додумался Падуб:

— Что, принцесса, ты пошлешь своего Мрака нас убить?

Он по-прежнему гладил громадного пса, но лицо уже не выражало простую радость. Красные глаза смотрели на меня с настойчивостью и умом, которых я раньше в нем не замечала. Такое выражение чаще бывало на лице его брата.

— Он уже не просто мой Мрак, он будет моим королем.

Но мою мысль Падуб понял точно.

— Вот еще я чего не понимаю, — сказал Ясень и махнул рукой в сторону Дойла. — Как это он может стать королем и отцом твоего ребенка, и он… — Ясень показал на Риса, — тоже, и еще он? — Он показал на Галена. — Если у тебя детей не как щенков у суки, принцесса Мередит, то откуда у них три отца?

— Четыре, — поправила я.

— А кто?.. — Тут у него по лицу пробежала мысль. Наконец он вспомнил об осторожности.

— Смертельный Холод, — догадался Падуб.

— Да, — сказала я. Голос опять зазвучат безжизненно. В груди по-настоящему болело. Я слышала, как говорят «сердце разбивается», но никогда еще такого не чувствовала. Бывало, я к этому приближалась, но никогда не перешагивала черту. Смерть моего отца уничтожила мой мир, предательство жениха — Meня раздавило, а когда месяц назад я думала, что Дойл погиб в бою, мне казалось, что жизнь моя кончена. Но никогда еще сердце у меня не разбивалось по-настоящему.

— Не может быть четырех отцов у двоих детей, — гнул свое Ясень, хоть он и притих немного. Он как будто наконец заметил мое состояние. Вряд ли он меня пожалел, скорее стал больше за себя опасаться.

— Ты слишком молод, чтобы помнить Клотру, — сказал Рис.

— Да слышал я эту байку, все мы ее слышали, но это байка и ничего больше! — отмахнулся Ясень.

— Ошибаешься, — сказал Рис. — Это правда. Она родила одного ребенка от троих своих братьев, и он был похож на всех трех. Мальчик вырос и стал верховным королем, и звали его Лугайд Риаб н'Дерг, «с красными полосами» [5] По ирландскому мифу, Клотра родила сына от трех своих братьев, потому что иначе они умерли бы бездетными. Мальчик родился с двумя красными полосами на теле — они отделяли части, унаследованные от разных отцов. .

— А я думал, что полосы у него — это просто родимые пятна, — сказал Гален.

Глубокий бас Дойла наполнил воздух божественной звучностью:

— У принцессы родятся двое детей. Каждый из них будет ребенком троих отцов, подобно сыну Клотры.

— Не дави на меня своей магией, сидхе! — сказал Ясень.

— Это не магия сидхе, это божественная магия. Магия тех самых божеств, которые покровительствуют всем фейри, и которым поклоняются все фейри, — возразил Дойл.

Я сегодня туго соображала, но его слова наконец дошли до моих ушей.

— Три отца на каждого?! Ты, Рис, Гален, Холод, а кто еще?

— Мистраль и Шолто.

Я молча на него уставилась.

— Но это ж было месяц назад, — сказал Гален.

— Верно. А помнишь ты, чем мы занялись в ту же ночь, когда вернулись в Лос-Анджелес?

Гален припомнил:

— Ох. — Он поцеловал меня в макушку. — Но у меня ведь соитий с Мерри не было, потому что все мы поняли, что король из меня паршивый. А от орального секса не забеременеешь.

— Детишки, — вмешался Рис. — Той ночью на свободу вырвалась дикая магия фейри. Я был Кромм Круахом в ту ночь, мог исцелять и убивать прикосновением, Мерри с Мистралем и Эйбом оживила мертвые сады и призвала Дикую охоту вместе с Шолто. Сырая магия разлилась повсюду и коснулась всех. А когда на свободе столько магии — правила меняются.

— Это же ты, Рис, затеял оргию, когда мы вернулись домой. Ты догадывался, что из этого получится? — спросил Гален.