Андрей Буторин - ПЕРЕПУТАННЫЕ ДУШИ - Найти себя

– Ладно, проехали, – усмехнулась Полина, поворачивая ключ в замке зажигания. – И поехали.

Но когда машина вырулила со стоянки, «девушка», не поворачивая головы, спросила:

– А у тебя есть кто-нибудь?

– В каком смысле? – продолжал хмуриться Павел.

– Не притворяйся, что не понял.

– Тогда нет.

– А... был?.. – искоса глянула на Павла Полина и вновь устремила взгляд на дорогу.

– Был, – наконец-то улыбнулся тот. – Степан Степаныч.

Полина поперхнулась, закашлялась и чуть не съехала с полосы.

– Эй, осторожней! – воскликнул Павел.

– Это ты осторожней, – буркнула Полина. – Я же серьезно спросила.

– Я тоже серьезно ответил. Степан Степаныч – это кот. Здоровенный такой котяра, важный. Сбежал, паразит. В марте. До сих пор жалко.

– Да, жалко, - вздохнула «девушка». – И все равно ты от ответа увиливаешь.

– Ну, была, была!.. – выпалил Павел. – Да сплыла...

– Что, тоже сбежала? – усмехнулась Полина. – В марте?..

– В сентябре. Позапрошлом.

– Ого! – присвистнула Полина. – И что, вот так, почти два года, один?

– Один, – пожал плечами и отвернулся к окну Павел. – Точнее, с мамой.

– А где она?

– К счастью, в отпуске.

– Почему «к счастью»?

– Ну, представь, заявился бы сынуля домой...

– Да уж, – согласилась Полина.

– А у тебя? – неожиданно для себя спросил Павел и осознал вдруг, что даже перестал дышать, ожидая ответ.

– А мои не здесь живут. На пенсию вышли – и укатили в Осташков. Раньше желающим пенсионерам квартиры выделяли, была такая льгота для северян в советские времена. Мои папа с мамой, когда работали, все мечтали уехать куда-нибудь в среднюю полосу на старости. А на пенсию вышли три года назад, когда уже льготы эти - тю-тю! Но мечта осталась. Хорошо, хоть что-то успели скопить, да квартиру на «однушку» вот поменяли, я настояла. Так что на жилье в средней полосе хватило. Впритык, конечно. Меня тоже с собой звали, но мне север милей. Во всяком случае, пока.

– Понятно, – сказал Павел и, поерзав, добавил: – Только ты тоже от ответа увиливаешь...

– Ну, а сам как думаешь? – сощурилась вдруг Полина, и в зеркале над лобовым стеклом Павел увидел, как блеснули ехидным любопытством ее глаза.

– Вообще-то, думаю, что должен быть, – выпалил Павел то, что и впрямь думал.

– Вот и я так думаю, что должен, – хмыкнула «девушка». – Ан нет!..

– Что, и не было? – Павел попытался придать голосу как можно больше равнодушия. Получилось, видимо, плохо, потому что Полина коротко хихикнула и снова спросила:

– А сам как думаешь?

– Не могло не быть. В таком-то возрасте!.. – Сказал и смущенно прикусил язык. Но поздно...

– Ну, спасибо за комплимент, – кивнула Полина. – Так долго люди не живут, да?

– Да я же не это имел в виду! – стал оправдываться Павел.

– Ладно, я шучу, – стала серьезной «девушка». – А парень у меня был. Даже заявление подавать собирались. Но в последний момент он сказал: «Может, нам стоит получше проверить наши чувства?»

– И... что?..

– До сих пор проверяет где-то, – фыркнула Полина.

В Кулозеро они прибыли в третьем часу. Вообще-то насыщенный событиями день казался уже обоим бесконечным. Так что Павел, глянув на маленькие женские часики, даже потряс рукой и поднес к уху запястье. Часики тикали.

– Странно, – сказал он. – Я думал – уже вечер.

– А разве нет? – удивилась Полина, глуша мотор «девятки» возле желтого одноэтажного здания с синей вывеской «Кулозерский филиал областного краеведческого музея».

– Половина третьего! – гордо, словно это он, самолично, сотворил такой фокус со временем, провозгласил Павел.

– Ну и хорошо, – кивнула Полина. – Лишь бы музей в воскресенье работал.

– А когда ему еще и работать? В будни людям не до музеев.

– У меня такое ощущение, что и в выходные сюда народ не особенно тянется, – окинув взором абсолютно пустую площадь, сказала Полина. Правда, площадью называть пространство перед музеем было не совсем корректно – так, небольшой скверик, засаженный кустиками и рябиновыми деревцами, на которых уже начали созревать оранжевые кисти.

Павел первым вышел из машины и неспешно направился к широкой двери между двумя белыми выщербленными колоннами. Но не успел он поднести к ней руку, как дверь распахнулась, и из нее вышла женщина лет пятидесяти, в желтой вязаной кофте и простой коричневой юбке. Вид у женщины был самый что ни есть простецкий, как мысленно охарактеризовал его Павел – «сельский», поэтому он несколько опешил, когда «селянка» очень интеллигентным тоном спросила:

– Вы хотели осмотреть экспозицию, девушка?

Павел невольно оглянулся, ища глазами «девушку», но увидел лишь «дяденьку» в своем бывшем лице, идущего к нему от машины. Вспомнив таким образом, что «девушка» – это он и есть, Павел ответил:

– Да, хотела бы. Хотели бы. Мы, вот с ней… с ним, – кивнул он на Полину, которая, подойдя ближе, вежливо сказала женщине «здрасьте».

– Что ж, очень похвально, – радушно улыбнулась «селянка». – Молодежь, интересующаяся историей родного края, большая редкость в наше время. Только, прошу меня извинить, у нас сейчас обеденный перерыв. Вы не подождете меня полчасика? Я тут рядом живу…

– А где у вас можно пообедать, кстати? – спросил Павел, почувствовав, как призывно заурчал желудок, услыхавший фразу про обед.

– Да в общем-то… – призадумалась женщина, – и негде. Столовая есть, но сегодня вряд ли работает… А знаете что? Пойдемте ко мне?

Павел с Полиной стали отнекиваться, замотали головами, но в глазах женщины вспыхнули упрямые искры:

– Ничего неудобного в этом нет! Вы сегодня – мои гости. Я вас приглашаю на обед! Живу я одна, так что никого вы не объедите. Правда, и разносолов не обещаю. Кстати, раз уж я вас назвала своими гостями, не мешало бы познакомиться. Меня Евгенией Владимировной зовут.

– О! – подпрыгнула Полина.

– Вы – Исакова?! – изумленно-радостно округлил глаза Павел.

– Да… – слегка опешила женщина. – Откуда вы обо мне знаете?..

– Вам большой привет от Коготкова Георгия, – растянул в счастливой улыбке губы Павел.

– От Герочки? – также расцвела улыбкой Евгения Владимировна. – Как он?

– Уже лучше, – еще шире улыбнулся Павел. – В гипсе весь, но ковыляет помаленьку.

– В гипсе?! – ахнула женщина.

– А вы… не знали?.. – смутился Павел.

– Да, Паша, – укоризненно вздохнула Полина, – умом и тактом ты у нас не отличаешься…

К счастью, обеспокоенная Геркиной участью Евгения Владимировна не обратила внимания на странное обращение парня к девушке. Впрочем, данное имя встречалось иногда и среди женщин – та же Паша Ангелина, например, известная трактористка тридцатых… Но и знатные трактористки волновали сейчас музейную работницу мало.

– Так что все-таки с Герочкой? – воскликнула она, переводя встревоженный взгляд с Полины на Павла.