Йон Линдквист - Человеческая гавань

Тот понял, что ведет себя недостаточно убедительно. Чтобы как — то оправдаться, он сказал:

— Я совершенно вымотался. Очень устал.

Анна — Грета немедленно отправилась стелить постель в комнате для гостей, и Андерс остался наедине с Симоном.

— Можно еще коньяку? — спросил Андерс, просто для того, чтобы что — то сказать.

Симон взял бутылку и налил ему.

Пить Андерсу совсем не хотелось. Симон по — прежнему смотрел на него с подозрением. Казалось, он хочет что — то спросить. Андерс решил опередить его.

— Как странно получилось с Бергваллями, — сказал он, как будто все они… оказались подвержены этому влиянию.

— Я думал об этом, — начал Симон. — Думал, почему одни люди особо ничего не ощущают, а другие оказались вроде как одержимыми. Элин. Бергвалли. Карл — Эрик и ты.

— Она ушла от меня.

Симон склонился над столом:

— Кто?

Андерс пожал плечами и ответил самым беспечным тоном, на который был способен:

— Майя. Она покинула меня. Я теперь свободен. Это хорошо.

Он слышал, как Анна — Грета спускается по лестнице, и встал. Симон тоже встал, и Андерс подошел к нему и обнял:

— Спокойной ночи, Симон. Спасибо за вечер. За все спасибо.

Обнимая Симона, Андерс со спокойной душой думал о своем решении умереть. Теперь это только вопрос времени.

Анна — Грета объясняла Андерсу, где что лежит, он послушно кивал. Все казалось теперь таким простым. Смерть — как панацея. Всем надо попробовать это средство. Поднимаясь на второй этаж, он бросил взгляд на дверь в кладовку.

Когда?

Как можно скорее. Такое спокойное состояние души долго не продержится.

Он слышал голоса Анны — Греты и Симона на первом этаже. Раздевшись, он нырнул под одеяло, радуясь, как ребенок. Он представлял себе Майю, которая прыгает в кровать и начинает листать книжки с картинками, и она…

Нет. Нельзя.

Он усилием воли отогнал ее образ.

Через минуту он услышал, как Симон и Анна — Грета поднимаются по лестнице и заходят в комнату напротив. И тут он заснул.

— Как это тебе пришло в голову? Не понимаю.

— Просто понял, что настало время.

— Скажи, а это была твоя инициатива?

Симон медлил с ответом. Йоран засмеялся и хлопнул его по плечу:

— На тебя это непохоже. Скорее уж на Анну — Грету. Симон сделал гримасу и по — детски возразил:

— Я тоже очень сильно хотел сделать ей предложение, на самом — то деле.

— Да — да, — сказал Йоран весело, — я так и вижу, как ты стоишь на коленях и просишь ее руки.

Симон посмотрел на Йорана:

— Нечего завидовать, если ты сам до этого не додумался. Они вышли из леса и направились к Каттюдцену. Йоран отшвырнул пустую пластиковую бутылку на обочину и сказал:

— Можно только гадать, есть ли во всем этом смысл.

— В чем?

— Ну, мы стараемся держать тут охрану днем и ночью, но нельзя же постоянно жить в страхе.

— Ты боишься за свой дом?

— Да. Если так будет продолжаться, то и он сгорит. Домик Йорана стоял на южной окраине Каттюддена.

Симон понимал его беспокойство.

— Посмотрим, может быть, все еще обойдется, — сказал Симон. — Но, если хочешь, можно подождать с бурением колодца.

— Да.

Они прошли по деревне, глядя на сгоревший дом Гренваллей. Симон почувствовал комок в горе, когда вспомнил, что случилось с женщиной, которая жила там. Они отправились к дому Йорана коротким путем.

— Что ты думаешь обо всем этом? — спросил Йоран. — Есть у тебя какие — нибудь предположения?

— Никаких, — солгал Симон быстро.

— Я знаю, что тут и раньше происходили всякие жуткие события.

— Кто этого не знает? — сказал Симон.

Йоран вздохнул и посмотрел на небольшой домик, который его дед построил более века назад. Симон остановился и взглянул себе под ноги.

Йоран направился было к нему, но замер, когда их глаза встретились. Что — то было не так. Симон стоял, широко раскрыв рот. Он выронил лозу из рук и слегка пошатывался, как будто его ударили.

— Симон!

Тот не ответил, и тогда Йоран подошел к нему. Симон стоял с отсутствующим видом, бормоча что — то себе под нос. Йоран услышал, как Симон монотонно повторяет:

— Я знаю… Знаю… Знаю…

Андерс проснулся в пустом доме. В спальне стояла тишина и только доски пола едва слышно поскрипывали. Мгновение он лежал без движения и смотрел на белый потолок. Ничего здесь не изменилось.

Он встал, медленно натянул одежду, которую Анна — Грета оставила рядом с его постелью, затем спустился вниз по лестнице. Кухонные часы показывали «11:15», Симон и Анна — Грета уже ушли по своим делам. Все было так, как и должно было быть. Он открыл дверь у лестницы. Это была дверь в кладовку, заваленную всяким барахлом, банками с краской, инструментами, корзинами, ведрами, прохудившимися лейками и остальными ненужными вещами.

Через кучу старой одежды и тряпок Андерс пробрался в заднюю комнатку. Она была темнее первой кладовки, потому что единственное окно загораживал старый стол, и там сильно ощущался пыльный спертый воздух. Андерс зажег свет.

Комната была завалена старыми сетями, мотками бечевки, прялками. Любителю старины было чем тут поживиться.

Андерс сел на корточки и вытащил из угла двустволку. Патронов не было. Андерс опустил голову и почувствовал острую боль в животе. Сунув дуло в рот, он положил палец на спусковой крючок, примеряясь, удобно ли будет стрелять. Сердце колотилось как сумасшедшее.

Дрожащими руками он отложил ружье в сторону и начал искать коробку с патронами. Они обнаружились в нижнем ящике комода, среди связок ржавых ключей от потерянных когда — то замков. Неприметная картонная коробка. Тяжело дыша, Андерс открыл ее и достал патрон.

Как просто. Как все, оказывается, просто.

Он взял патрон и зарядил ружье.

Через несколько секунд все будет кончено. Навсегда.

Какой он эгоист.

Подумав об этом, Андерс почувствовал жгучий стыд.

Это ведь день их свадьбы.

Но он не мог ждать. Не мог, и все!

Но ты ведь можешь подождать. Один день, всего один день.

Это трудно, да. Но ради них можно и подождать всего один день.

Завтра. Пусть это будет завтра.

Андерс знал, что Симон и Анна — Грета на следующий день после венчания поедут на пароме в Финляндию. Тогда он это и сделает. И к тому же не тут, не в их доме. Это уже не просто эгоизм, это почти подлость с его стороны — использовать их дом как место для самоубийства. Нет, так поступить с ними он не может.

Андерс тщательно запрятал ружье за кучу сетей, пошел на кухню, налил себе чашку кофе и стал ждать Симона.

Тот не появлялся.

Они собирались отправиться в город на пароме, что отходит от причала в час, но было уже половина первого, а Симон так и не зашел домой.