Татьяна Корсакова - Пепел феникса

– Пойдем, – буркнул Громов и поволок ее следом за собой.

Он шел уверенно и быстро, словно мог видеть в темноте. Оглушенная Анна не сразу заметила в его руке карманный фонарик, которым он освещал себе путь.

– Пришли. – Громов отпустил ее руку, сам присел на корточки перед лежащим на земле телом. – Вот твой ненаглядный Демос.

– Что с ним?! – Анна рухнула на колени перед парнем, провела ладонью по его лбу, отбрасывая с лица волосы. – Громов, что с ним?! Он живой?

– Живой, не переживай ты так. – Громов присел рядом, сунул Анне в ладонь что-то маленькое, цилиндрическое. – Наверное, пытался воспользоваться газовым баллончиком, но не слишком удачно. Сейчас полежит немножко и оклемается.

Точно в подтверждение его слов Демос зашевелился и застонал.

– А эти? – Анна подхватила парня под плечи, помогая сесть. – Ты их прогнал, да?

– Я? – на сей раз в голосе Громова послышалось насмешливое удивление. – Я не успел. Это, похоже, твой подопечный расстарался. Шустрый он у тебя мальчик. Шустрый, но неосторожный. Эй, Ланселот! – он помахал рукой перед лицом Демоса. – Ты бы потренировался дома, как с газовым баллончиком нужно обращаться, а то испортил такую шикарную концовку.

– Что я испортил? – Голос Демоса был хриплый и придушенный.

– Ну, как же?! Блестяще разобрался с обидчиками. Только вот вместо того, чтобы завершить миссию и спасти прекрасную даму, ушел в отключку.

– А где они? – шепотом спросила Анна. – Я слышала, как они кричали.

– Да тут поблизости. – Громов нырнул в темноту, но уже через мгновение вернулся обратно, волоча за шиворот одного из отморозков.

Отморозок не сопротивлялся, лишь закрывал голову руками и жалобно скулил.

– Да успокойся ты! – рыкнул на него Громов и швырнул на землю рядом с Демосом. – Много чести такую шваль добивать. – Он навел на отморозка луч фонарика и озадаченно присвистнул. Ворот куртки гопника оплавился и превратился в обгоревшие ошметки, а на шее был отчетливо виден след от свежего ожога. В сыром воздухе повис запах горелой плоти.

Анну затошнило в тот самый момент, когда она почувствовала этот сладковатый, врезавшийся в самые глубины памяти дух, а горло снова сдавило невидимой рукой.

– Не нужно, я прошу вас, не нужно! – Гопник пытался заслониться рукой от света фонарика. Глаза у него были совершенно дикие. – Пусть он уйдет! Пожалуйста…

– Я сейчас. – Громов снова скрылся в темноте.

– Ты как? – Анна стянула перчатку, сжала холодную и влажную ладонь Демоса. – Они тебя сильно избили?

– Нет. Кажется, нет. – Тот растерянно тряхнул головой, стер ладонью сочащуюся из носа струйку крови. – А как ты?

Ответить Анна не успела – вернулся Громов.

– С остальными та же история, – буркнул он, – живы, но малость подгорели.

– Это не я! – Ладонь Демоса сделалась совсем ледяной. – Я вообще ничего не помню, у меня даже зажигалки с собой нет…

– Ясное дело – не ты! – Громов грубо, не церемонясь, поставил его на ноги, сказал с мрачной решимостью: – Давайте-ка отсюда убираться, а то мало ли что.

– Он ушел. – Анна продолжала сжимать руку Демоса, точно боялась, что без ее защиты с ним может случиться что-нибудь непоправимое.

– Откуда ты знаешь? – спросил Громов и направил луч фонарика прямо ей в лицо.

Анна зажмурилась, замотала головой:

– Убери!

– Откуда ты знаешь, что он ушел? – Громов и не думал выполнять ее просьбу, глазам по-прежнему было больно.

– Эй, мужик, что ты к ней пристал?! Кто ты вообще такой?! – Наверное, Демос окончательно пришел в себя, потому что голос его сделался решительным и злым.

– Дима, это мой знакомый, – сказала Анна успокаивающе и тут же требовательно добавила: – Громов, убери фонарик!

Удивительно, на сей раз он послушался, фонарик не убрал, но отвел в сторону.

– Когда он приходит, я его чувствую, – прошептала Анна.

– Как чувствуешь? – так же тихо спросил Громов.

– Кого чувствуешь? – выдохнул Демос.

И даже гопник, кажется, перестал скулить.

– Демос, ты не обижайся, но это тебя не касается. – Анна старалась, чтобы ее голос звучал не только решительно, но и ласково.

– Не касается? – переспросил он. – А кого тогда касается? Его?! – Он махнул рукой в сторону Громова.

– И его не касается. Все, уходим отсюда!

Не дожидаясь, когда эти двое последуют за ней, она направилась к выходу из сквера, почти на ощупь, ориентируясь лишь на тусклый свет чудом уцелевшего фонаря. И только оказавшись на аллее, она вдруг поняла, что приехала к себе домой, а не к Любаше, и что теперь ей, возможно, придется лицом к лицу столкнуться с той силой, от которой Громов пытается ее защитить…

– А чего это вы сюда поперлись? – Громов, похоже, читал ее мысли. – Ты ж должна была у подруги ночевать?

– Передумала! – Не станешь же рассказывать этому совершенно чужому человеку, что ошиблась?!

– Оно и верно. – Громов согласно кивнул. – Меньше народу, больше кислороду.

– Это ты сейчас о чем? – насторожилась Анна.

– Это я о том, что Гальяно решил, что твою подругу тоже нужно охранять. – Он бросил взгляд на часы, добавил многозначительно: – Вот уже часа два охраняет.

– От кого охранять? – поравнявшийся с ними Демос зло дернул Анну за рукав куртки. – Что тут вообще происходит?

– От шпаны. Ты же видишь, какой здесь район, – соврала она.

– Ага, вижу. А еще я вижу, что шпану тоже нужно от кого-то охранять! – Демос остановился перед Анной, требовательно заглянул в глаза: – Это же что-то потустороннее? Я прав?

– Ты не прав, – она протестующе мотнула головой.

– Потустороннее, потустороннее, – расплылся в мрачной ухмылке Громов. – И опасное, как ты уже понял. Так что давай-ка, Мэрлин Мэнсон, я вызову тебе такси.

– Я не Мэрлин Мэнсон! – голос Демоса вдруг сделался по-детски обиженным. – Слышишь, ты, урод?!

– Хорошо, договорились – ты не Мэрлин Мэнсон, – Громов равнодушно пожал плечами, – но такси я тебе все равно вызову.

Чайник, поставленный на газ уже десять минут назад, все никак не закипал. Анна в раздражении барабанила пальцами по столу, искоса поглядывала на Громова. Странное дело, но тому, что он напросился в гости, она была даже рада. Хотя как напросился? Просто поставил перед фактом – сказал, что сегодня будет ночевать у нее. Еще и чая горячего потребовал, а чайник все никак не закипит. Если бы закипел, у Анны появилось бы хоть какое-нибудь дело, и не пришлось бы сейчас чувствовать себя так неловко под бесцеремонным взглядом Громова.

– Может, бутерброд какой сделаешь? – спросил он и привалился спиной к урчащему боку холодильника. – Я сегодня и не ел толком.

– Сделаю. – Получив временную передышку, Анна вздохнула с облегчением, встала из-за стола, распахнула дверку холодильника.