Стивен Кинг - Ночные кошмары и сновидения

Голос американца:Боже, они в моей голове, они жрут мой гребаный м…

Статические помехи.

Дагболт:Я думаю, здравый смысл требует стратегического отступления в кормовой трюм. Все остальные мертвы. В этом нет никакого сомнения. Жаль. Храбрые были ребята. Даже толстый американец, который все время ковырял в носу. Но, с другой стороны, я не думаю…

Статические помехи.

Дагболт:…все-таки все мертвы, даже Чин Линсун… потому что ее отрезанная голова проплыла мимо меня. С открытыми глазами, моргая. Похоже, она меня узнала и…

Статические помехи.

Дагболт:…держать вас…

Взрыв. Статические помехи.

Дагболт:…вокруг меня. Повторяю, они вокруг меня. Черви. Они… я хочу сказать, знает ли ктонибудь…

Крик, ругательство, снова крик. Опять звук пережевывания картофельного пюре беззубым стариком.

Связь обрывается.

Тремя секундами позже корабль «Дэн Сяопин/Трумен» взорвался. Три сотни земных телескопов зафиксировали начало, ход и развязку этого трагического контакта землян с инопланетной жизнью, темным шаром, неведомо откуда прибывшим в Солнечную систему и названного Звездой Полынь. Судя по последним шестидесяти одной секунде, существа, похожие на червей, уничтожили весь экипаж. За мгновения до взрыва корабль просто исчез под массой червей. После взрыва, на единственном снимке, сделанном пролетающим мимо метеорологическим спутником, среди разлетающихся обломков хорошо видны ошметки, которые вроде бы можно принять за куски червей. С идентификацией плавающей среди них человеческой ноги в китайском скафандре проблем не возникло вовсе.

Но мир уже занимали другие проблемы. Ученые и политические лидеры обоих стран точно знали, где находится Звезда Полынь: над расширяющейся дырой в озоновом слое Земли. Что-то излучала эта Звезда, и ничего хорошего ждать от этого излучения не приходилось.

В космос полетели ракеты с ядерными боеголовками. Звезда Полынь легко уходила от встречи с ним, а потом возвращалась на прежнее место.

Спутниковая антенна Палсиферов сообщала о том, что все больше мертвяков поднимается из могил, и теперь их количество превысило критическую величину. Если в начале зомби кусали только тех людей, которые оказывались рядом, то в последние недели, предшествующие тому, как на экране телевизора остались только помехи, мертвяки уже принялись гоняться за живыми.

Им похоже, понравилась человечина.

Окончательную попытку уничтожить Звезду Полынь предприняли США. Президент одобрил решение атаковать темный шар ядерными ракетами, размещенными на орбитальных платформах, напрочь забыв о том, что Америка многократно во всеуслышание объявляла о том, что никогда не выводила в космос ядерного оружия. Впрочем, никто и ухом не повел. Все молились за успех этого начинания.

Идея, безусловно, была хорошая, да вот реализация подкачала. Ни одна ракета ни с одной орбитальной платформы не стартовала. Одна неудача следовала за другой.

Современная технология показала свою полную несостоятельность.

А уж потом, после всех катаклизмов на земле и на небесах, пришел черед битвы на маленьком и единственном кладбище острова Дженни. Но и это событие обошло Мэдди стороной. В конце концов, она там не присутствовала. С приближением конца цивилизации (до него оставалось совсем ничего), отрезанные от остального мира (какое счастье!), островитяне не считали, что жизнь кончена, и, както очень естественно, вернулись к законам, по которым жили еще в незапамятные времена. Они уже понимали, что их ждет, только не знали, когда. Но готовились встретить неизбежное во всеоружии.

Женщин от решения важных вопросов отстранили.

Организовать дежурства предложил, естественно, Боб Даггетт. Иначе, наверное, и быть не могло, потому что Боб уже тысячу лет возглавлял совет самоуправления Дженни. Через день после смерти президента (о том, что он и первая леди бродят по улицам Вашингтона, округ Колумбия, кусая живых за руки и за ноги, не упоминалось; не хотелось даже думать об этом, пусть и этот мерзавец и его блондинка-жена были демократами) Боб Даггетт созвал первое со времен Гражданской войны чисто мужское собрание. Мэдди, хоть и не присутствовала на собрании, но все узнала. Дэйв Эймонс ввел ее в курс дела.

— Вы все знаете ситуацию, — начал Боб, он совсем пожелтел, как при желтухе, но люди помнили, что из четырех его дочерей на острове осталась одна. Остальные жили в городах… на материке.

Но, с другой стороны, у всех были родственники на материке.

— У нас на Дженни только одно кладбище, — продолжал Боб, — и пока на нем все спокойно, но это не значит, что так будет всегда. У нас ничего не произошло, но в многих местах… мне кажется, если где-то это началось, нам тоже этого не избежать.

По спортивному залу начальной школы, единственному помещению, которое могло вместить всех, пробежал гул одобрения. Мужчин собралось человек семьдесят, начиная от Джонни Крейна, которому только-только исполнилось восемнадцать, до Френка, двоюродного дедушки Боба, который в свои восемьдесят ходил со стеклянным глазом и жевал табак. Плевательницы в спортзале, конечно же, не было, поэтому Френк Даггетт принес с собой пустую баночку из-под майонеза, чтобы сплевывать в нее сок. Что он и проделал, прежде чем заговорить.

— Переходи к делу, Бобби. Это не предвыборная кампания, нечего тратить время зря.

Вновь зал одобрительно загудел, а на щеках Боба выступил румянец. Каким-то образом дедушке всегда удавалось выставить его круглым дураком, а он ужасно не любил, когда его: а) выставляли круглым дураком; и б) называли Бобби. Он уже не ребенок, черт побери, а уважаемый гражданин, владеющий немалой собственностью. И он же еще материально помогал старому пердуну покупал ему эту гребаную жвачку!

Но всего этого сказать он не мог, потому что глаза старого Френка уже превратились в две ледышки.

— Ладно, — кивнул он. — К делу. Дежурить будем по двенадцать человек. Прежде всего составим список. Смена каждые четыре часа.

— Я могу стоять на вахте больше четырех часов! — громогласно заявил Мэтт Арсенолт, и, как поняла Мэдди со слов Дэйви, после собрания Боб пожаловался, что такие вот бездельники, живущие на пособие, вроде Мэтта Арсенолта, никогда не решились бы подать голос в присутствии приличных людей, если этот старикан не называл его Бобби, словно он мальчишка, а не солидный мужчина, которому через три месяца стукнет полтинник.

— Может, сможешь, а может, и нет, — ответил ему Боб, — но народу у нас достаточно, и никто не должен заснуть на дежурстве.

— Я не собираюсь…

— Я же не говорил, что ты заснешь, — прервал его Боб, а по взгляду, брошенному на Мэтта Арсенолта, чувствовалось, что думал он как раз о нем.