Стивен Кинг - Ночные кошмары и сновидения

Потом она пошла к перекрестку, но несмотря на уличное освещение и успокаивающее урчание автомобилей, продолжала со страхом оглядываться. Все ее тело болело. Из-за сломанного каблука она прихрамывала. Каким-то образом ей удалось не потерять свою сумочку. Она напрягла мышцы живота и ног — ее правая нога особенно болела, как будто она что-то в ней растянула.

У перекрестка она увидела, что каким-то образом вышла к Хиллфилд-авеню и Тоттенхем-роуд. Женщина лет шестидесяти с высокой набивной прической стояла под уличным фонарем и беседовала с мужчиной примерно того же возраста. Они оба посмотрели на Дорис, когда она приблизилась к ним, как какое-то ужасное привидение.

— Полиция, — хрипло произнесла Дорис Фриман. — Где полицейский участок? Я… я — американская гражданка и… я потеряла своего мужа… и мне нужна полиция.

— Что случилось, дорогая? — недружелюбно спросила женщина. — Похоже, вас пропустили через машину для выжимания белья, правда.

— Дорожное происшествие? — спросил ее приятель.

— Нет, — выдавила она из себя. — Пожалуйста… есть здесь поблизости полицейский участок?

— Прямо на Тоттенхэм-роуд, — сказал мужчина. Он достал из кармана пачку «Плейерс». — Хотите сигарету? Мне кажется, мэм, вам это необходимо.

— Благодарю вас, — сказала она и взяла сигарету, хотя почти четыре года назад бросила курить.

Пожилому джентльмену пришлось ловить зажженной спичкой дрожащий кончик ее сигареты, чтобы она смогла прикурить.

Он взглянул на женщину с высокой прической.

— Я немного провожу ее, Эвви. Чтобы убедиться, что она благополучно доберется туда.

— Тогда я тоже пойду вместе с вами, ладно? — сказала Эвви и обняла Дорис за плечи. — Ну, что произошло, милая? Кто-то пытался ограбить вас?

— Нет, — сказала Дорис. — Это… я… я… улица… там был одноглазый кот… улица… разверзлась… я видела это существо… его называют Тот-Кто-Ждет… Лонни… я должна разыскать Лонни…

Она понимала, что говорит бессвязно, но, казалось, она не в состоянии объяснить что-либо понятнее. Во всяком случае, она сказала Веттеру и Фарнхему, что ее речь не была такой бессвязной, потому что, когда Эвви спросила, в чем дело, и Дорис ответила ей, и мужчина и женщина отпрянули, будто у нее была бубонная чума.

Мужчина тогда сказал что-то, и Дорис показалось, что это были слова: «Снова это».

Женщина показала дорогу рукой.

— Полицейский участок вон там. На фасаде висят круглые фонари. Вы увидите. — И оба они торопливо зашагали прочь… но теперь они оглядывались назад.

Дорис сделала к ним несколько шагов.

— Не подходите! — взвизгнула Эвви… и уколола Дорис злобным взглядом, одновременно прижавшись от страха к мужчине, который обнял ее рукой. — Не подходите, если вы были в Жертвенном Городище Крауч-Энд!

С этими словами они оба исчезли в ночи.

Полисмен Фарнхем стоял, слегка опираясь на косяк двери между общей комнатой и главным архивом, где, конечно же, держали главную картотеку, о которой говорил Веттер. Фарнхем приготовил себе чашку свежего чая и курил последнюю сигарету из своей пачки — эта женщина тоже стрельнула несколько штук, она тоже курила только импортные сигареты.

Женщина вернулась в гостиницу в сопровождении сиделки, которую вызвал Веттер — сиделка должна оставаться с ней на ночь, а утром решить, не нужно ли отправить ее в больницу. Фарнхем подумал, что это трудно будет сделать из-за детей, а поскольку женщина была американской гражданкой (она упорно продолжала заявлять об этом), это будет еще сложнее. Что же она собирается рассказать детишкам, когда они проснуться утром? Что огромные чудовища из города ( Жертвенного Городища ) Крауч-Энд съели их отца?

Фарнхем поморщился и поставил чашку. Это было не его дело, ничуть. К добру, к худу ли, но миссис Дорис Фриман оказалась между государством и американским посольством в большой игре правительств. Это было совсем не его дело, он всего лишь констебль, который хотел бы вовсе забыть об этой истории. И он намеревался дать Веттеру написать этот отчет. Это было его детище. Веттер мог позволить себе поставить свою подпись под таким букетом безумия; он — старый человек. Отработанный материал. Он все равно останется констеблем с дежурством в ночную смену, когда получит свои наградные золотые часы, пенсию и муниципальную квартиру. У Фарнхема же, напротив, была цель вскоре стать сержантом, и это означало, что ему нужно быть внимательным к каждому пустяку.

Кстати, о Веттере, куда он запропастился? Он все еще дышит свежим воздухом?

Фарнхем прошел через общую комнату и вышел на улицу. Он стоял между двумя круглыми фонарями и смотрел на Тоттенхем-роуд. Веттера не было видно. Шел четвертый час ночи, улицу, как саван, окутывала густая ровная тишина. Как звучит эта строчка из Вордсворта? «Огромное сердце лежит недвижимо», что-то в этом роде. Он сошел по ступенькам и остановился на тротуаре. Почувствовал, как тонкой струйкой в него вливается тревога. Глупо, конечно. Он рассердился на себя, рассердился за то, что история этой сумасшедшей повлияла на него даже хотя бы в такой малости. Наверное, он недаром побаивался такого жесткого полицейского, как Сид Реймонд.

Фарнхем медленно прошелся до угла, думая, что должен встретить Веттера с его ночной прогулки. Но он не пошел дальше угла: если оставить полицейский участок пустым даже на несколько минут и если это обнаружиться, будет полно неприятностей. Он подошел к углу и огляделся вокруг, Смешно, но казалось, что все уличные дуговые фонари исчезли. Без них вся улица выглядела по-другому. Писать ли об этом в отчете, подумал он. И где же Веттер?

Он решил, что пройдет еще немного и посмотрит, что там. Но не очень далеко. Не стоит оставлять участок без присмотра, это был бы надежный и простой способ обеспечить себе такой же конец карьеры, как у Веттера, старика в ночной смене в тихой части города, главным образом занятого мальчишками, которые собираются по углам после полуночи… и ненормальными американками.

Он пройдет совсем немного.

Недалеко.

Веттер вернулся меньше чем через пять минут после того, как ушел Фарнхем. Фарнхем пошел в противоположном направлении, и если бы Веттер пришел бы минутой раньше, он бы увидел, как молодой констебль мгновение постоял на углу, а потом исчез.

— Фарнхем? — позвал он.

Ответом было только жужжание часов на стене.

— Фарнхем? — снова позвал он и ладонью обтер себе рот.

Лонни Фримана так и не нашли. В конце концов, его поседевшая у висков жена вместе с детьми улетела назад в Америку. Они улетели на «Конкорде». Месяц спустя она пыталась покончить с собой. Пробыла месяц в санатории. Когда вышла оттуда, ей стало значительно лучше.