Энн Бишоп - Дочь крови

— Теперь тебе нужно поспать. — Она стянула с Деймона ботинки и потянулась к пряжке ремня.

— Я сам могу раздеться, — зарычал он и тут же устыдился своей резкости. Ведь Джанелль только что избавила его от ужасных страданий.

Девочка отошла на шаг от постели.

— Ты стесняешься.

Деймон изучил ее. Она вовсе не прикидывалась скромницей.

— Я не раздеваюсь перед юными девицами.

Джанелль одарила его странным, задумчивым взглядом.

— Что ж, как хочешь. Змеиный зуб еще не скрылся в своем гнезде, поэтому будь осторожен, не сломай его. — С этими словами она развернулась и направилась к двери.

Было больно услышать от нее этот холодный, вежливый тон.

— Леди, — тихо позвал Деймон. Когда девочка вернулась к постели, он поднес ее руку к губам и легонько поцеловал. — Спасибо. Если когда-нибудь тебе понадобится повторить еще один урок, чтобы получше запомнить его, я сочту за честь послушать.

Джанелль улыбнулась ему. К тому времени, как она тихонько вышла из комнаты, Деймон уже крепко спал.

Сюрреаль попыталась пошевелить бедрами, надеясь устроиться поудобнее, но рука, обнимавшая ее, напряглась и с силой схватила ее за запястье.

Филип Александр назначил встречу с ней сегодня еще с утра. Это была единственная предсказуемая вещь, которую он совершил. Никакого спокойного ужина, разговора, выключенного света, легкой, нежной прелюдии. Он взял ее сразу же, резко и тяжело, когда огни свечей горели в полную силу, и он не мог представить другую женщину на месте шлюхи. Кончив, он скатился с Сюрреаль, съел успевший остыть ужин, выпил почти все вино и снова взял ее. Теперь Филип невидящим взглядом смотрел на полог над кроватью, вцепившись пальцами в уже успевшую покрыться синяками руку.

Она могла бы остановить его. Серый против Серого. Разумеется, Зеленый Камень тоже дарил ей защиту, но не настолько, чтобы не чувствовать боли. Серый был ее тайным оружием, и Сюрреаль вовсе не хотелось отказываться от такого преимущества до тех пор, пока обстоятельства не вынудят. После второго раза он не делал вообще ничего, только прижимал ее к себе, но девушка чувствовала бурлящий в нем гнев, видела, как его Камень мерцает, поглощая энергию.

— Я бы убил этого ублюдка, если бы только мог, — сквозь стиснутые зубы выплюнул Филип. — Он ведет себя так, словно ничего не происходит, в то время как она…

— Кто? — Сюрреаль попыталась поднять голову. — И что за ублюдок? — Если у нее появится хотя бы смутная догадка, что заставило Филипа вести себя таким образом, возможно, ей удастся пережить остаток ночи.

— Подарочек, который Доротея прислала Александре. На леднике больше тепла, чем в этой твари, и, несмотря на это, Леланд…

Сюрреаль ощутила запах крови. Она слегка повернула голову и увидела, что Филип в ярости прокусил себе губу.

Сюрреаль уже давно догадалась, что преданность Филипа двору Александры была связана с дочерью, а не матерью. Разве не для этого он всегда гасил свет в комнате? Он пытался представить себе, что неспешно, неторопливо, размеренно занимается любовью с Леланд. Очевидно, в отсутствие Роберта Бенедикта не раз имели место быстрые совокупления, удовольствие от которых приглушалось и отравлялось страхом, что о них узнают. Но теперь при дворе был Сади, и Леланд могла получать удовольствие в объятиях другого мужчины при полном одобрении и попустительстве Роберта.

Сюрреаль содрогнулась, слишком хорошо помня, каково оказаться в постели Садиста.

— Замерзла? — спросил Филип. Его голос теперь звучал чуть мягче. Сюрреаль почувствовала, как он подтыкает ей под бок одеяло. Теперь, зная, где искать, будет нетрудно добраться до Сади — если она захочет. Очень уж им интересовалась рыжая ведьма у Алтаря Кассандры. А за Сюрреаль и впрямь был должок.

Девушка оперлась на локоть, борясь с напрягшейся рукой Филипа, не дававшей ей отстраниться и на дюйм. Она пригладила волосы, позволив им упасть черной волной на спину и плечи.

— Филип, почему ты так уверен, что Сади обслуживает леди Бенедикт?

— Она открыто призывает его в свою комнату, поэтому вся семья и большинство слуг знают, что он проводит с ней время, — прорычал тот в ответ. От гнева его серые глаза казались пустыми и холодными. — А за столом каждое утро она распространяется о том, как хорошо он ее развлекает.

— Она утверждает, что с ним можно развлечься?! — Сюрреаль упала на спину и рассмеялась. Леланд оказалась куда умнее, чем она думала.

Филип бросился на девушку, всем телом прижав ее к кровати.

— По-твоему, это смешно?! — выплюнул он. — Ты находишь это забавным?!

— Ох, милый мой, — произнесла Сюрреаль, подавившись очередным смешком. — Судя по тому, что я знаю о Сади, он может быть весьма занятным компаньоном вне постели, но непосредственно в ней он редко может развлечь женщину.

Хватка Филипа несколько ослабла. Он нахмурился, озадаченный.

— Она уже далеко не первая, знаешь ли, — с улыбкой добавила Сюрреаль.

— Не первая в каком смысле?

— Не первая женщина, так открыто привлекающая внимание к тому, что пользуется услугами раба для утех. — Она героически поборола новый приступ смеха. Он так ничего и не понял.

— Но зачем?..

— Затем, чтобы впоследствии к этому привыкли и начали ожидать продолжения. И горничные не будут сплетничать о смятом постельном белье, потому что история уже несколько устарела. Вот тогда раба можно спокойно отпустить, а любовник достойной леди сможет провести с ней пару часов наедине, и никто ничего не заподозрит. — Сюрреаль выразительно посмотрела Филипу в глаза. — А у леди Бенедикт есть любовник, не так ли?

Еще несколько мгновений Князь молча смотрел на нее, а потом улыбнулся и вздрогнул от боли — на губе снова выступила кровь.

Сюрреаль игриво оттолкнула его, выбралась из постели и небрежной походкой направилась в ванную. Она включила свет и изучила свое отражение. На руках и плечах остались синяки от его пальцев, на шее — от зубов. Она вздрогнула, ощутив острую боль между ног. Дедже придется обойтись без ее услуг еще несколько дней.

К тому времени, как она вернулась в спальню, Филип поправил постельное белье и теперь спокойно лежал на спине, заложив руки за голову. Серый Камень мягко засиял, когда он откинул одеяло, позволяя девушке лечь. Мужчина осмотрел синяки и нежно коснулся их пальцами.

— Я причинил тебе боль. Прости.

— Издержки профессии, — не моргнув глазом ядовито отозвалась Сюрреаль. Он вполне заслужил небольшого ножа в грудь.

Филип пристроил ее голову к себе на плечо и снова подоткнул одеяло. Она знала, что он отчаянно пытается отыскать способ вернуть их отношения в привычное русло, облегчить причиненную ей боль. Сюрреаль продолжала невозмутимо молчать до тех пор, пока тишина не стала совсем уж напряженной. Теперь она оставалась шлюхой лишь по одной причине — так легче всего было подобраться к мужчинам, изучить их привычки и совершить убийство. Поскольку имя Филипа занесено только в один из ее журналов и вряд ли могло оказаться во втором, ей было все равно, вернется ли он снова.