Айра Левин - Сын Розмари

Пока он кошмарно истязал боксерскую грушу, Розмари прыгала через скакалку.

— Груша мне не в диковинку, — объяснил Джо, подскакивая, отскакивая, лупцуя. — Золотые перчатки, средний вес.

— А мне скакалка не в диковинку, — проворчала она, разматывая подлую штуковину с лодыжки. — Команда юниоров-старшеклассников штата Омаха, два года в чемпионах.

— Это по фигуре видно, — произнес он, не оставляя грушу в покое.

И снова они бок о бок, но уже на «бегущих дорожках».

— А правда, тут неплохо? — спросил Джо.

— Высший класс! Для подъема боевого духа ничего лучше не придумаешь.

На противоположной стене заполненного тренажерами зала двигался фотоснимок — море солнца и крошечные купальники на рослых молодых женщинах.

Джо, не укорачивая шага, ухмыльнулся и отвел взгляд.

— Не в моем вкусе, — произнес он. — Когда мы с Ронни познакомились, она работала манекенщицей. В первый раз, когда она пошла «налево», я позвонил в отдел розыска пропавших лиц. — Он поглядел на Розмари и улыбнулся. — Мать у меня была, что твое метловище. Ну, ты ведь знаешь нас, парней. «Мне девчонка нужна точь-в-точь как жена моего дорогого папаши».

Розмари, шагая на месте, кивнула и произнесла:

— Да уж, знаю. Еще бы не знать,

Волнение никак не желало улечься. Розмари позвонила Джуди, та оказалась дома и, судя по голосу, в слезах. Услышав приглашение, она аж подпрыгнула.

Джуди появилась точнехонько в восемь — головной платок, суконное пальто с влажными плечами, в руке — большая коричневая хозяйственная сумка от «Блумингдэйл». Под пальто оказалось сари персикового цвета, из сумки вынырнули пластмассовая доска для скрэббла с поворотным квадратом и гнездами под алфавитные косточки, вышитый бисером кошелек с горловиной, затянутой шнурком, два черных лотка, миниатюрные песочные часы в серебряной оправе и, естественно, приборчик для ведения счета.

Они расположились за столом у окна. Сыпал легкий снежок, припудривал кроны деревьев в парке, размывал огни Пятой авеню.

Розмари глянула сквозь очки на «JETTY TR» в своем лотке, постаралась забыть о льде, растущем на крыльях самолета, о проклятых часах на краю стола (песку в верхней половине уже совсем чуть-чуть!) и сгребла косточки в две щепотки. Уложила в гнезда по горизонтали, вышло «JITTERY» [3].

— Двойное «джей», — сказала она. — Дважды по пятьдесят очков.

Джуди постучала по калькулятору — не специальным ногтем, а одним из перламутровых овалов-близняшек.

— Сотня. Для начала неплохо.

— Спасибо. — Розмари посмотрела на нее поверх очков, доставая из кошелька буквы.

Джуди перевернула часы, глянула на доску, поморгала и выстроила слово по вертикали вниз от [4].

— Двойное слово.

Розмари взяла косточки и, не разворачивая квадрата, выложила «FOXY» [5], использовав букву «X» и розовую клетку рядом с ней.

Джуди взвыла, залилась слезами и вцепилась себе в волосы.

— Теперь он мне и скрэббл изгадил! Гляди, что я наделала! «X» возле розовой клетки! Ты победила! Победила! Он мне мозги расплавил! Из-за него у меня не жизнь теперь, а дерьмо! Сглазил меня! Даром, что ли, я это слово набрала?! — Она упала грудью на доску, зарыдала.

— О, милая! — Розмари схватила покатившиеся часы, поставила, поднялась сама, обогнула угол стола и склонилась над Джуди. Погладила по голове, по содрогающейся спине. — Джуди, Джуди… Ни один парень не стоит того, чтобы так из-за него убиваться. Даже если он… А, черт! Это, случаем, не Энди? Это ведь из-за него, да?

Сквозь рыдания прорвались невнятные «да» и «Энди».

Розмари кивнула и тяжело вздохнула. Медленно до нее стало доходить. Сказывается возраст.

Залитая слезами Джуди оторвалась от доски, со щек посыпались пластинки с буквами, но черная косметическая маска сохранилась на удивление хорошо.

— Ненавижу Энди! — выкрикнула индианка и рванула значок. Затрещал шелк, кругляш полетел в окно. — И носила только потому, что не хотела, чтобы ты догадалась! Ненавижу! Сама наделаю значков, пускай все видят, что я на самом деле чувствую!.. О, Розмари! Если бы ты знала правду, если бы ты знала, что делается на девят…

— Тс-с! Тихо! — Розмари крепко обняла ее, принялась успокаивать. — Тихо, милая, все хорошо. Ну-ка, вздохнем медленно, глубоко. Вот так… Славная девочка. Так… Ага, уже лучше. А теперь давай-ка сполоснем личико холодной водой и поговорим по душам. Выпить чего-нибудь не откажешься? Здешний ресторан обслуживает номера, так что если проголодалась, скажи.

Они сидели на диване. Джуди промокала слезы. Розмари внимательно слушала.

— Летом он выступал в Мэдисон-сквер-гардене на сборе пожертвований для пострадавших от наводнения индусов. Я записала свои идеи насчет распределения продовольствия — ну, чтобы порядок навести, и пришла отдать эту бумагу ему лично в руки. И тут между нами проскочила искорка.

Розмари понимающе кивнула.

— А через несколько дней он мне позвонил, пригласил сюда, в офис, и предложил работать на «БД» — секретарем с перспективой повышения. Мы сблизились… сначала были на равных, а через несколько дней… правильнее сказать — ночей, он меня совершенно подчинил. Ты даже не представляешь, какой это потрясающий любовник!

— Да, — сказала Розмари. — Конечно, не представляю, я же его мать. Не представляю. Нет.

— Я это в общем смысле слова. — Джуди наклонилась к Розмари. — В моей стране женщин так воспитывают, что они всегда готовы пооткровенничать друг с дружкой на интимные темы. У меня две замужние сестры, да и девчонки, с которыми я в колледже жила в одной комнате, обожали поболтать о своих сексуальных делишках. И хотя сама я знала до Энди только одного мужчину, некоего субъекта по имени Натан — его хвалить совершенно не за что, — известно, что мужики в постели больше думают о своем удовлетворении, чем о партнерше. Так ведь и женщины этим грешат, когда приближается климакс, n'est-ce pas? [6]Разве не все мы целиком отдаемся исключительно своему растущему возбуждению?

Розмари кивнула.

— А вот к Энди это не относится. — Джуди горестно вздохнула. — Такое впечатление, будто часть его сознания постоянно контролировала себя, постоянно заботилась обо мне, о моих желаниях и ощущениях. А теперь о ее желаниях он заботится, о ее мерзких чувствах. И я не в силах это вынести!

— Чьи желания и чувства? — спросила Розмари. — О ком ты говоришь?

— О женщине, с которой он сейчас в Риме! — вскричала Джуди. — И с которой собирается лететь в Мадрид. О его новой любовнице! Он с нею был после того ужина в День Благодарения, когда я всю ночь прождала его звонка! Повез ее вместо меня на уик-энд! У него есть другая, я знаю! Розмари, чем еще можно объяснить, что за восемь дней и ночей я не услышала от него ни слова, ни единого словечка? Чем?