Мишель Роуэн - Ночной дурман

Белесые губы открылись, обнажая внушающие ужас зубы, с черного языка закапала слюна, и чудище склонилось к моему горлу.

Деклан успел схватить и отшвырнуть дампира до того, как тот вонзил в меня свои зубы или когти. Монстр выглядел неуклюжим, но на самом деле он был быстрым и сильным. Он заверещал — казалось, от этого звука лопнут барабанные перепонки, — а я тем временем отползла подальше от дерущихся.

Я боялась, что тварь ранит Деклана, одержит над ним верх, но уже через секунду увидела блеск серебра, и Деклан пронзил кинжалом грудь дампира. Тот закричал… громко, страшно, даже зубы свело, словно кто-то провел ногтем по стеклу. Потом все стихло. Он не превратился в горстку пепла, как вампир, но я ни капельки не сомневалась в его смерти.

Тут к нам присоединилась группа людей во главе с Карсоном.

— Хорошая работа, — сказал он Деклану раздражающе спокойным голосом и взглянул на меня. — Отведи ее обратно. Мы тут все уберем.

Деклан кивнул и встал. Все это время он сидел на корточках рядом с дампиром. Он оставил свой нож в груди монстра. Взяв меня за руку, он направился в дом, провел через холл и поднялся по лестнице к моей комнате.

— Ты в порядке? — спросила я срывающимся голосом.

Он не ответил. Может, потому что дышал так, словно пробежал марафон. Учитывая, как собран он был обычно, я с трудом верила, что сейчас он так странно себя ведет из-за смерти дампира. Я развернула Деклана, чтобы посмотреть на его лицо. Он не поднимал глаз от земли.

— Мне надо идти, — сказал он. В голосе явно слышалась боль.

— Деклан, что с тобой?

Он нахмурился и посмотрел мне в глаза.

— Мне не нравится то, что я чувствую.

— Что именно?

— Та тварь. Я ее убил. Не задумываясь, хотя это был такой же дампир, как и я.

— Ты же сам говорил, что между вами ничего общего.

— Это как посмотреть. Смертная мать, отец вампир. Как и у меня. Вот только это создание умерло от моего кинжала, и это не первый раз, когда я так поступаю. И теперь я ненавижу себя за свои сомнения.

— Это надо было сделать.

— Тупое существо, думающее только о том, как бы нажраться, ведомое одними опасными инстинктами. Очень похоже на то, во что я превращаюсь. — Он покачал головой. — Карсон меня предупреждал. Нельзя было прекращать прием препарата. Если из-за этого я себя так чувствую, должен с ним согласиться.

— Хочешь сказать, что мучаешься виной за то, что убил дампира?

— И не только.

— Тебе больше нравится оставаться роботом, запрограммированным на безжалостное истребление врагов?

— Да, наверное.

— Просто привычка. Но это не значит, что так и должно быть. Что это правильно.

— Карсон не стал бы пичкать меня химией, если бы это не было бы необходимо.

— Карсон пытается медикаментами задушить твою истинную сущность. Хорошо, что ты слез с сыворотки. Так у тебя появился шанс вздохнуть полной грудью и начать жить, а не просто существовать.

Он снова покачал головой.

— Ты ошибаешься. Надо все исправить, пока есть такая возможность.

Он достал из кармана коробочку точь-в-точь такую же, как утащили слуги крови. Я вырвала ее из его рук, и он посмотрел на меня, не скрывая удивления.

— Отдай.

— Нет.

— Джилл…

— Та замечал, что раньше называл меня Джиллиан?

Он смерил меня хмурым взглядом.

— Какое это имеет значение к происходящему?

— Вскоре после нашего необычного знакомства я сказала, что друзья зовут меня Джилл. И ты обращался ко мне так, пока снова не подсел на сыворотку.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать… — Я скрипнула зубами. Может, я пыталась донести на него, что хочу считаться его другом? Несмотря ни на что? — Проклятье, не знаю я. Но считаю, тебе не надо возвращаться к уколам. Дай себе шанс.

— Шанс превратиться в монстра, похожего на того, что я только что прикончил?

— Ты совсем не такой, — уверенно сказала я.

— Уродливый кровожадный дампир, мечтающий овладеть тобою. На самом деле, у нас с той тварью много общего.

— Ты не уродливый. А с этой жаждой овладевания мы разберемся.

Он помрачнел еще больше и протянул руку.

— Отдай коробку. Сейчас же.

— Нет.

— Я с легкостью могу ее отобрать.

— Уверена, так и есть. Поэтому обещай, что не будешь принимать препарат, не поставив меня в известность.

— Джилл, прекрати. У меня нет терпения на эти игры.

— Я и не играю.

Но он просто не слышал меня. Схватил и отобрал коробочку, словно леденец у ребенка. В конце концов, он же сильнее.

— Если я сделаю укол, то больше не сделаю тебе больно.

— Больно? — недоуменно переспросила я. — Ты говоришь о том, что произошло до тревоги?

Тень набежала на его лицо.

— Еще одно доказательство правдивости моих слов.

Я покачала головой:

— Ну, честное слово. Ты совсем в себя не веришь?

— Что за хрень ты несешь?

Я подошла ближе и положила руки ему на грудь. Он тут же напрягся и начал пятиться назад, пока не уперся спиной в закрытую дверь.

— Деклан Рейс, иногда ты просто выводишь меня из себя, — сказала я. — Ты это знаешь?

— Джиллиан…

— Джилл, хорошо?

— Меня опасно трогать.

— Для тебя или меня?

— Для тебя.

— Тогда почему именно ты выглядишь сейчас испуганным?

— Ты же понимаешь, что я хотел с тобой сделать. Если бы не сирена…

— Ах да… Ты о этом. — Сквозь тонкую ткань футболки я отчетливо почувствовала, как его сердце забилось почти так же сильно, как мое. Я выкинула из головы все мысли о дампире из подземелья и сосредоточила свое внимание на том, что стоял передо мной. — Правда, что у тебя еще никогда не было женщины?

Он сглотнул, и его адамово яблоко заметно дернулось.

— Это слишком опасно. Моя сыворотка…

— Просто очень удобное оправдание, чтобы держаться подальше от людей. Значит, ответ утвердительный?

Деклан затравленно на меня посмотрел.

— У Ноя чертовски длинный язык.

— Это мы уже выяснили.

Мне показалось, что я заметила на его щеках румянец.

— Джилл, сейчас есть дела поважнее. Мне надо сделать укол.

— К черту твои уколы. — Я снова отобрала у него коробочку и швырнула ее в сторону. — Хотя согласна, есть дела поважнее. Например, то, о котором ты упоминал той ночью в машине. — Я отбросила все сомнения и провела рукой по его мускулистой груди, вниз по животу, остановившись поверх внушительной выпуклости, натянувшей джинсы. — Помнится, ты что-то говорил про то, что хочешь войти в меня как можно глубже?

Он со свистом выдохнул.

— Джилл, пожалуйста…

— Знаешь, нельзя говорить такое приличной женщине, когда она чувствует себя уязвимой. Мы имеем склонность зацикливаться на подобных вещах, особенно если нас на пару дней запирают в комнате в полном одиночестве.

— Не стоит меня жалеть, если все дело в этом. Не надо проявлять милосердие и ради благотворительности позволять такому уродливому ублюдку тебя касаться.