Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки. Книга 1. Темная бездна

— Не ходи, — зашептал Бен. — Не ходи туда, не ходи!

Я слышал, как его ногти царапали подлокотники кресла.

Мальчик побежал. Прочь от дома, прочь от этих неулыбчивых чужаков. Куда бы мальчик ни обращал свой взор, он видел иксобразные раны. Даже у шефа полиции была такая рана на затылке. Люди, которых мальчик знал, внезапно изменились: они не хотели отпускать его, желая сдать с рук на руки родителям. Глупый, глупый мальчишка, говорили они ему. Марсиане высадились на Землю, чтобы покорить мир? Ну разве можно поверить в такое?

Весь этот ужас закончился, когда армия добралась до целой сети туннелей, которые марсиане вырыли под землей. Там марсиане прятали машину, с помощью которой они вырезали метку на затылке у людей, превращая их в существа, подобные себе самим. Вождь марсиан, голова которого напоминала стеклянную чашу с щупальцами, выглядел так, словно только что вывалился из канализационного отстойника. Мальчик и армия стали бороться против марсиан, которые с трудом передвигались по туннелям, словно преодолевая силу земного притяжения. В результате столкновения между машинами марсиан и армейскими танками Земля вот-вот могла потерять равновесие, но тут…

…мальчик проснулся.

Сон, сказал отец. Мама улыбнулась ему. Сон. Нечего бояться. Спи спокойно, увидимся утром.

Всего лишь плохой-плохой сон…

А потом мальчик поднялся наверх в темноте, посмотрел в телескоп и увидел летающую тарелку, которая спускалась с предвещающего бурю ночного неба на песчаный холм позади его дома.

Конец?

Включили свет. Субботний день в кино закончился.

— Что с ними случилось? — спросил мистер Стелко, управляющий кинотеатра «Лирик», одного из билетеров, когда мы выходили из зала. — Почему они сидели так тихо ?

Абсолютный ужас не имеет голоса.

Кое-как нам удалось оседлать свои велосипеды и начать крутить педали. Некоторые ребята отправились домой пешком, другие остались дожидаться своих родителей, которые должны были забрать их из кинотеатра. Все мы были объединены тем, что нам только что довелось увидеть. Когда Бен, Джонни и я остановились у автозаправочной станции на Риджтон-стрит, чтобы подкачать переднюю шину на велосипеде Джонни, я заметил, что Бен искоса поглядывает на затылок мистера Уайта, на котором шелушилась обгоревшая на солнце кожа.

Мы расстались на углу Боннер и Хиллтоп-стрит. Джонни помчался домой, Бен давил на педали своего велика короткими толстыми ногами, а я боролся с ржавой цепью за каждый фут пути. Мой велик уже отбегал свои лучшие дни. Его купили на каком-то блошином рынке, он был старым уже тогда, когда попал ко мне. Я не раз просил, чтобы мне купили новый, но отец говорил в ответ, что мне придется обходиться тем что есть или жить вообще без всякого велосипеда. С деньгами у нас тогда было трудно: даже субботние походы в кино считались роскошью. Несколько позже я обнаружил, что лишь в субботу днем пружины в спальне моих родителей могли играть свои симфонии так, что мне не приходилось гадать, что же там происходит.

— Повеселился? — спросила мама, когда я вошел в дом, немного поиграв с Бунтарем.

— Да, мам, — ответил я. — Фильм про Тарзана был просто классный.

— А разве показывали не два фильма? — поинтересовался отец, который полулежал, задрав ноги на диван. По телевизору шла показательная бейсбольная игра — сезон как раз начинался.

— Да, сэр. — Я прошмыгнул мимо них на кухню, чтобы разжиться там яблоком.

— И о чем же был второй фильм?

— Да так, ни о чем.

Родители умеют почувствовать неладное быстрее, чем голодный кот способен учуять мышь. Они позволили мне взять яблоко, помыть его под краном, вытереть, а потом принести его в гостиную. Они позволили мне погрузить зубы в яблочную мякоть, но потом отец оторвал взгляд от телевизора и спросил:

— Так что с тобой, сын?

Я захрустел яблоком. Мама села рядом с отцом, их глаза пристально изучали меня.

— Со мной? — переспросил я недоуменно.

— Каждую субботу тебя буквально разрывает на части от желания рассказать нам об увиденных фильмах. Тебя с трудом удается уговорить, чтобы ты не разыгрывал нам фильм сцена за сценой. Так что с тобой произошло сегодня?

— Э-э… Думаю, я… Ну, точно не знаю…

— Подойди сюда, — сказала мама. Я повиновался, и она приложила руку мне ко лбу. — Нет, температура нормальная. Кори, ты хорошо себя чувствуешь?

— Вполне.

— Итак, один фильм был про Тарзана, — стал выяснять отец с бульдожьим упрямством. — А о чем был второй фильм?

Я подумал, что могу, конечно, сообщить им название, но как объяснить, о чем на самом деле шла речь в том фильме? Как я мог им рассказать, что фильм, который я только что видел, разбудил во мне главный страх, живущий в глубине души каждого ребенка, который боится, что его родители в какое-то мгновение необратимого времени навсегда исчезнут, а вместо них появятся холодные, мрачные, никогда не улыбающиеся пришельцы?

— Это было кино о чудовищах, — признался я.

— Ага, тогда все понятно. — Внимание отца вновь переключилось на бейсбольный матч по телевизору. Словно пистолетный выстрел, щелкнула бита. — Эй! Беги же за ним, Микки! Беги!

Зазвонил телефон. Я поспешил снять трубку, пока предки не задали очередную порцию вопросов.

— Кори? Это миссис Сирс. Можно поговорить с твоей мамой?

— Минуточку. Мама! — позвал я. — Тебя к телефону!

Мама взяла трубку, а мне пришлось удалиться в ванную. От первой атаки отбился, слава богу. Однако я не был уверен, что готов сидеть в ванной комнате наедине с воспоминаниями о марсианской голове со щупальцами.

— Ребекка? — сказала миссис Сирс. — Как дела?

— Все в порядке, Лизбет. Ты взяла лотерейные билеты?

— Конечно. Четыре, и надеюсь, что на этот раз среди них уж точно окажется один счастливый.

— Хорошо бы.

— Да, вот почему я тебе звоню… Бен недавно вернулся из кинотеатра. В общем, я хотела бы знать, как чувствует себя Кори.

— Кори? Он… — Мама чуть помедлила, но в уме наверняка анализировала мое странное поведение. — Он уверяет, что с ним все в порядке…

— Вот-вот. Бен говорит то же самое, однако ведет себя немного… Пожалуй, немного… беспокойно, что ли, если попытаться найти правильное слово. Обычно он донимает нас с Симом своими рассказами об увиденном в кино, но сегодня молчит как рыба. Он сейчас вышел на задний двор, сказал, что хотел бы кое в чем убедиться, но он не желает признаваться, в чем именно.

— Кори сейчас в ванной, — сказала мама так, словно это обстоятельство ее тоже несколько озадачило. Чтобы я не смог расслышать ее слова сквозь шум воды, она понизила голос. — Он ведет себя как-то странно. Думаешь, в кино с ними что-то случилось?

— Я думала об этом. Может быть, они поссорились?…