Стивен Кинг - Ученик дьявола

Неужели Тодд Бауден его надул?

Он решил, что это могло быть. По крайней мере — теоретически, ведь Тодд такой умный мальчик. И мог провести кого угодно, не только Эда Френча. Мог подделать подписи матери и отца на хвостовках, полученных за неуспеваемость. Многие дети, когда получают хвостовки, открывают в себе недюжинные способности к фальсификациям. Тодд мог с помощью пятновыводителя подделать оценки в табелях за вторую и третью четверть для родителей, а потом исправить обратно, чтобы классный руководитель ничего не заметил, даже если бы посмотрел табель. Двукратное применение пятновыводителя заметить можно, но при более пристальном изучении, и не в классе, когда учитель собирает их назад. Хорошо, если удается собрать все до звонка, не говоря уже о том, чтобы рассматривать по одному.

А что касается окончательных оценок Тодда, то они снизились не более, чем на три десятых в среднем — каких-то две четверти с плохими оценками из двенадцати. Остальные оценки были как-то несимметрично выше, что сглаживало разницу. А многие ли родители смотрят в журнал успеваемости, который ведется департаментом Калифорнии по образованию?! Особенно родители таких способных учеников, как Тодд? Бауден? На обычно гладком лбу Эда Френча появились морщинки.

Сейчас уже не важно. Это была истинная правда. В старших классах Тодд занимался образцово: никаким обманом нельзя заработать в среднем 94 балла. Мальчик будет учиться в Беркли, так говорилось в статье, и его родители, должно быть, очень этим гордятся. Конечно, они этого заслуживают. Эду все чаще казалось, что низменные стороны американской жизни — грязные притоны, легкая нажива, доступные наркотики, бездумный секс, мораль — становятся все хуже с каждым днем. И когда ребенок, несмотря ни на что вырастает яркой личностью, родители могут с полным правом им гордиться.

Сейчас это уже не важно… но кто все-таки был этим подставным дедушкой?

Это не давало покоя. Кто? Неужели Тодд пошел в местное агентство Гильдии уличных актеров и подал заявку? МОЛОДОМУ ЧЕЛОВЕКУ С ПРОБЛЕМАМИ В УЧЕБЕ НУЖЕН ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА В ВОЗРАСТЕ 78–80 ЛЕТ, ЧТОБЫ ИЗОБРАЗИТЬ ДЕДУШКУ ОПЛАТА ПО ТАРИФУ ПРОФСОЮЗА. У-гу. Абсурд. Но кто этот взрослый, который хранил безумную тайну? И по какой причине?

Эд Френч, он же Трусишка, он же Калоша Эд, просто не знал. А поскольку это было уже не важно, то потушил сигарету и поехал на семинар. Но мысли были далеко.

На следующий день он поехал на Ридж-лейн и долго беседовал с Виктором Бауденом, Они говорили о винограде, о розничных ценах на продукты и о том, как большие магазины вытесняют мелких торговцев. Обсудили ситуацию с заложниками в Иране (в то лето все обсуждали эти темы), политический климат в Южной Калифорнии. Мистер Бауден предложил Эду бокал вина. Эд с радостью согласился. Несмотря на то, что было еще только 10.40 утра, ему ужасно хотелось выпить. Виктор Бауден был так же похож на Питера Уимзи, как автомат на дубинку. У Виктора Баудена совсем не было того акцента, который запомнился Эду, к тому же он был полный, а человек, выдававший себя за Дедушку Тодда, был худой, как палка.

Перед отъездом Эд сказал ему:

— Я буду вам очень признателен, если вы ничего не скажете мистеру и миссис Бауден. Возможно, есть разумные объяснения всему… и даже если их нет, все равно, это дело прошлое.

— Иногда, — сказал Бауден, поднимая бокал и любуясь глубоким цветом, — прошлое не отпускает. Разве не поэтому люди учат историю?

Эд неловко улыбнулся и промолчал.

— Но не беспокойтесь. Я никогда не лезу в дела Ричарда. А Тодд — хороший мальчик. Закончил с отличием, вторым в классе… должен быть хорошим мальчиком. Разве не так?

— Конечно так, — горячо сказал Эд Френч, а потом попросил еще бокал вина.

Дуссандер спал неспокойно, ему опять снились кошмары.

Они ломали забор. Тысячи, миллионы. Они выбегали из джунглей и бросались на забор с колючей проволокой под током, и вот он стал явно клониться внутрь. Некоторые стойки согнулись и упали прямо на утоптанный плац, пуская синие искры. А конца им все не было. Фюрер был безумцем, Раммель был прав. Если бы подумал, если бы он хоть когда-нибудь подумал — это все можно было изменить. А теперь их миллиарды, они заполнили всю Вселенную, и все пришли за ним.

— Старик, проснитесь, старик! Дуссандер. Проснитесь.

Сначала он подумал, что это голос из кошмара.

Говорили по-немецки, значит, это все еще кошмар. Именно поэтому голос был такой пугающий. Если он проснется, все кончится, поэтому он начал всплывать…

Рядом с его кроватью верхом на стуле сидел мужчина, настоящий. Это он говорил: «Проснитесь, старик». Он был молод, не больше тридцати. За очками в тонкой металлической оправе — изучающий взгляд темных глаз. Длинные темные волосы доходили до воротника, и сначала Дуссандер принял его за переодевшегося мальчика. Но это был не мальчик, на нем был старомодный синий костюм, слишком теплый для калифорнийского климата. На лацкане пиджака небольшой серебряный значок. Серебро используют, чтобы убивать вампиров и оборотней. Значок был в форме еврейской звезды.

— Это вы мне говорите?

— А кому же еще? Вашего соседа нет.

— Хейзела? Да, он выписался вчера.

— Вы уже проснулись?

— Да, но вы, кажется, меня с кем-то путаете. Меня зовут Артур Денкер. Вы, наверное, ошиблись палатой.

— Меня зовут Вайскопф. А вас — Курт Дуссандер.

Дуссандер хотел облизать губы — и не смог.

Может быть, это все еще кошмарный сон, не более, чем новая фаза. Принесите мне бродягу и тесак, мистер еврейская-звезда-на-лацкане, и я развею вас, как дым.

— Я не знаю никакого Дуссандера, — сказал он молодому человеку. — Я вас не понимаю. Может, позвать сестру?

— Вы все понимаете, — сказал Вайскопф. Он уселся поудобнее и убрал прядь волос со лба. Будничность его жеста развеяла остатки надежд Дуссандера.

— Хейзел, — сказал Вайскопф, указывая на пустую кровать.

— Хейзел, Дуссандер, Вайскопф, — мне эти имена ничего не говорят.

— Хейзел упал с лестницы, когда прибивал водосточный желоб к стене дома, — сказал Вайскопф. — И сломал позвоночник. Возможно, он уже никогда не сможет ходить. К сожалению. Но это не единственная трагедия в его жизни. Он был узником лагеря смерти в Патине, где погибли его жена и две дочери. В Патине, которым командовали вы.

— Думаю, у вас с головой не все в порядке, — сказал Дуссандер. — Мое имя Артур Денкер. Я приехал в эту страну после смерти жены. А до этого…

— Избавьте меня от вашей сказочки, — сказал Вайскопф, поднимая руку. Он не забыл вашего лица. Вот этою.

Вайскопф жестом фокусника сунул в лицо Дуссандеру фотографию. Это был один из тех снимков, которые давным-давно ему показывал мальчик. Молодой Дуссандер в лихо сдвинутой на бок кепке СС с тросточкой под мышкой.