Роман Янкин - Подарок тьмы

Высоченные потолки с покрытыми старинной лепниной сводами, узкие стрельчатые окна с разноцветным мозаичным узором, таинственный сумрак длинных мрачноватых коридоров… Просто Хогвартс какой-то! По-моему, я бы сейчас не особенно удивилась, если бы дверь одного из классов вдруг распахнулась и передо мной появился Гарри Поттер собственной персоной! Едва я об этом подумала, как в гулкой тишине прямо у меня за спиной раздался скрип открываемой двери. От неожиданности я вздрогнула. При этом нога у меня неловко скользнула по влажному полу и, если бы бабушка не успела подхватить меня за локоть, я самым позорным образом растянулась бы на только что вымытом и еще не успевшем до конца просохнуть полу.

Избежав падения, я обернулась, но вместо Гарри Поттера увидела в проеме широко распахнутой двери женщину в синем сатиновом халате. В правой руке она сжимала швабру, а в левой держала желтое пластиковое ведро, доверху наполненное водой.

– Здравствуйте, Анна Станиславовна! – певуче произнесла она. – А я только-только здесь пол притерла, да не приметила, когда вы пожаловать изволили! Должно быть, прошли, покуда я воду менять ходила…

– Доброе утро, Арина Родионовна, – ответила бабушка. – Вот, решила с утра для внучки вводную экскурсию провести. Она теперь в нашем лицее учиться будет. Как говорится, первый раз в девятый класс!

– Здравствуйте, – вежливо кивнула я. Это же надо! Арина Родионовна… С ума сойти! Да здесь, как выяснилось, не Хогвартс, а, похоже, самый настоящий Царскосельский лицей! Пожалуйста, Арина Родионовна уже есть. Теперь только еще Александра Сергеевича Пушкина для полного комплекта не хватает!

Я незаметно подергала рукой, освобождаясь от энергичного захвата бабули, которая все еще продолжала цепко держать меня, словно сомневаясь, что я в состоянии самостоятельно сохранять равновесие.

– Ну, пойдем осматривать место моей ссылки?

– Пойдем, но ты, пожалуйста, все-таки не только по сторонам глазей, но и под ноги себе смотри, – посоветовала мне бабушка.

– А ты на всякий случай расклей вокруг объявления: «Дорогие учащиеся! Хождение по коридорам опасно для неокрепшего детского здоровья!» – парировала я и поплелась за бабушкой по ведущей на второй этаж широкой мраморной лестнице.

– Солнышко, я тебя прошу, не капризничай, пожалуйста, – бабуля притормозила и умоляюще посмотрела на меня. – Вот увидишь, тебе здесь понравится…

– Уже понравилось, – недовольно пробубнила я. – Все просто супер! Скользкие полы, скрипучие двери, ржавая вода… Просто триллер какой-то! Море впечатлений!

– Но, в конце концов, мы же с тобой, по-моему, уже обо всем договорились… – не сдавалась бабушка. – И мама с папой не возражали!

– Классно! – Я едва не задохнулась от благородного негодования. – Мама с папой не возражали! Конечно, они не возражали! А зачем? Ты же все равно никогда никого не слушаешь! Раз ты сказала, значит, так и надо! Только здесь не мама с папой оказались, а я…

– Детка, но ты же прекрасно понимаешь, что я для тебя стараюсь, – растерянно произнесла бабушка.

– Конечно, понимаю! И поэтому чувствую себя самой счастливой девочкой на свете! – не сдавалась я, хотя продолжала спорить уже просто по инерции, прекрасно осознавая тот факт, что бабушка решила перевести меня в этот лицей из самых добрых побуждений.

– А мне так хотелось, чтобы ты здесь училась, – печально посмотрела на меня бабушка.

– Бабуль, не сердись, – я поняла, что перегибаю палку, и примирительно чмокнула ее в щеку.

– Ты же знаешь, что я на тебя никогда не сержусь, потому что ты – моя радость! И в прямом, и в переносном смысле! – улыбнулась бабушка.

– Знаю, – сказала я, ведь своим именем я была обязана именно ей.

Незадолго до моего появления на свет бабуля, которая тогда, конечно, еще только собиралась таковой стать, поставила моих родителей перед фактом, что девочку, то есть меня, следует назвать Радой.

– Рада? – с откровенным сомнением в голосе переспросил папа, у которого в запасе уже было приготовлено для меня несколько имен.

– А что вас, собственно, смущает? – поинтересовалась бабушка.

– Ну, не знаю… По-моему, этим именем в мелодрамах обычно называют каких-нибудь роковых цыганских красавиц, – неуверенно высказалась мама. – Во всяком случае, мне так кажется…

– Вот именно. Тебе кажется, – заявила бабуля. – Потому что Рада – это древнейшее славянское имя, в переводе означающее радость.

Так я стала Радой. И принялась радовать бабулю уже самим фактом своего существования. А заодно своими способностями к рисованию. Их бабушка каким-то непостижимым образом усмотрела еще в моих первых каракулях, которые я изобразила оранжевым маркером на серебристо-белых обоях в своей комнате.

– Это талант! – убежденно сказала она.

– Это хулиганство! – не менее убежденно возразил ей папа.

– Не думаю, что ты можешь об этом объективно судить, – возразила бабушка тоном, не терпящим возражений. – Ты очень далек от всего, что связано с живописью!

– И нисколько от этого не страдаю, – парировал папа. – Меня вполне устраивает профессия стоматолога.

– Просто наши генетические способности к изящным искусствам решили на тебе отдохнуть, – с иронией произнесла бабушка, которая уже много лет преподавала графику в художественной академии. – Но, к счастью, у моей внучки они уже начали проявляться.

Таким образом, моя судьба была решена. Я успешно окончила художественную школу, но, вопреки моим наивным ожиданиям, особо расслабиться мне так и не удалось. По той причине, что в прошлом году бабушке предложили возглавить одно продвинутое учебное заведение для особо одаренных детей при академии, где она до недавнего времени работала. В новый специализированный лицей принимали учащихся с тринадцати лет, и они – в случае успешного его окончания – могли вне конкурса поступить в академию. Что касается меня, то рисовала я действительно довольно-таки неплохо. Но к юным дарованиям себя никогда не причисляла, поскольку знала многих ребят, работавших и красками, и карандашом куда лучше меня. Но вдохновленная самыми благородными педагогическими идеями бабуля мнением любимой внучки совсем не заинтересовалась, хотя обычно потакала всем моим капризам. Даже самым дурацким. Правда, в данном случае никакие приведенные мной доводы не сработали. И это ввергло меня в состояние шока. Вернее, в состояние шока под номером один. Потому что дальше последовало состояние шока номер два. Оно было вызвано видом обязательной формы для учащихся. С тоской посмотрев на приталенный голубой пиджак с аккуратным воротничком из синего бархата и плиссированную юбку-шотландку, я мысленно прослезилась и попрощалась со своими любимыми потертыми джинсами, рубашкой в сине-белую клетку и ярко-красным джемпером с изображением Дональда Дака, в которых я так любила ходить в старую школу.