Джон Маркс - Страна клыков и когтей

Лицо Торгу светилось от удовольствия. На бледных щеках играли краски.

— Скажите, а что в точности говорят юристы и полиция?

— Дайте подумать. Говорят, что при старом режиме вы были политзаключенным.

Лоб у него собрался складками.

— Более чем верно.

— Что вы румынский националист.

Он погрозил мне пальцем.

— Вот и ошибаются. Я даже не румын. Но к этому мы вернемся позже. Что еще?

— Что ваша империя по контрабанде людей и наркотиков простирается от Москвы на востоке до Мюнхена на западе. Что вы торгуете оружием. Что любому, пожелавшему купить в этой части света обогащенный плутоний, приходится иметь дело с вами. Что, так уж вышло, вы один из самых преуспевающих легальных бизнесменов Румынии, и ваше общее состояние исчисляется сотнями миллионов.

Забавно было перечислять все это, будто я читала ему его собственную биографию, но его взгляд принуждал говорить правду. Если я не упомяну про обогащенный плутоний, Торгу решит, будто я пытаюсь что-то скрыть. Мне хотелось рассказать ему все. Разумеется (и это слишком уж банально), мне хотелось понравиться ему, чтобы он мне доверял, хотя я и знала, что сама ему не доверяю и что он мне не нравится.

— Так вот какую историю вы хотите рассказать. Просто, что я преуспеваю в том, что делаю?

— Более или менее. Все это правда.

Он, защищаясь, поднял руки.

— Боже мой! Это самый важный вопрос. Пожалуй, отложим его на потом. Я ничего не отрицаю. Я ничего не подтверждаю. Так ведь, кажется, выражаются американские преступники?

Пожав плечами, я сделала глубокий вдох и отпила вина. Сейчас я была ему рада. Алкоголь в крови позволял расслабиться. Придавал мне уверенности. Хорошее красное. Мне вдруг представилось, что я устраиваю Роберту первоклассный танец на коленях, скажем, в медовый месяц.

— Вы представитель весьма таинственной категории людей, мистер Торгу. К примеру, нам многое известно про русских олигархов. Мы видели их интервью и читали о них книги. Мы знаем про деятелей организованной преступности в Соединенных Штатах, про джонов готти и так далее — до тошноты. Но что нам доподлинно известно про организованную преступность в Восточной Европе? Немногое. В наши дни, после 11 сентября, ходят слухи, что исламские террористические группировки, возможно, закупают оружие и собирают деньги через таких, как вы, преступников…

Кулак Торгу грохнул об стол, его темные зубы обнажились в оскале.

— Лжете! — взревел он.

Я и бровью не повела. Только поставила бокал. В таких переговорах бурные эмоции неизбежны. Я стараюсь не принимать их на свой счет. Зачастую у людей есть веская причина выступить перед нашими телекамерами. Одним грозит суд. Другие уже за решеткой. Третьих друзья и соседи обвинили в нанесении страшнейших увечий и в убийствах, и выступать в нашей программе они соглашаются лишь, чтобы защитить себя. Едва ли Торгу от них отличается. Его правительство пыталось (безуспешно) отдать его под суд. В ФБР мне сообщили, что США предприняли попытки экстрадиции — с тем же результатом. Поэтому меня не удивило, что Торгу так бурно отреагировал на мой перечень его преступлений, и я не дрогнула. Даже глазом не моргнула. Крики — часть переговоров. Мы уговариваем, задабриваем и даже запугиваем людей, чтобы те согласились на интервью. Мы рассеиваем подозрения и успокаиваем ярость, мы ищем, как обойти безразличие. В свое время я прибегала ко всем мыслимым тактикам, разве что тело свое не продавала. Предстать в эфире перед миллионами людей — не шутка. Для многих наших героев рискованно уже дать пролиться на себя свету камер, подставить свои лица и тела под их объективы. Я не виню их, что они нам сопротивляются. Кое-кто, конечно, бросается к нам, потеряв голову от счастья. Такие слетаются в «Час», как осы на сахар. Но я видела всевозможные реакции. Мне говорили, что лучше застрелиться, чем появиться в «Часе». Мне угрожали расправой. Меня обзывали дрянью и шлюхой. Меня хвалили, говоря, что я спасаю Америку. Мне говорили, что Господь меня благословит. Этот человек начал с бессовестного притворства. Мы еще не начали обсуждать его появление в эфире, а он уже назвал меня лгуньей. А ведь я ни на йоту не отступила от истины. Я ждала, когда он объяснится.

— Я знаю истинного покрывателя вашей программы, мадам, — заявил он уже почти спокойно. Я с отвращением заметила, что его жвачка плавает в его бокале.

— Вы хотите сказать покровителя.

— Нет, не хочу. — Он поднял палец с длиннющим, как рог, ногтем. — Я, моя дорогая, говорил про покрывателя, про Ангела разрушения. — Он презрительно оскалился. Покачал головой и отъехал со стулом от стола, словно собирался встать. — Я мог бы упомянуть имя некоего злодея, — сказал он, голова у него подергивалась, будто его била дрожь. — Некоего хорошо известного и приносящего немалый доход господина в черном плаще.

— Вы про парк аттракционов?

— Ха!

У меня возникло странное ощущение: во мне словно нарастало бурное веселье. Мне казалось, я вот-вот расхохочусь и уже не смогу остановиться. Это будет как икота. На коже у меня выступили мурашки. Образина передо мной хлопнул в мясистые ладоши. Торгу усмехался какой-то своей шуточке, потом придвинулся со стулом к столу и отпил из своего бокала. Я заподозрила, что это вовсе не Йон Торгу, а душевнобольной прохиндей, заманивший меня в Трансильванию, чтобы выдоить побольше денег. Возможно, он ошибочно решил, что мы заплатим за интервью со знаменитым преступником.

— Должна сказать, подобные вспышки не внушают мне уверенности. Откуда мне знать, что вы действительно Йон Торгу? У вас есть документы?

Наградив меня мокрой синезубой улыбкой, он подмигнул и выпил еще.

— Документов у меня не было с тех пор, как меня выпустили из лагеря в горах.

Еще одна проблема, какую Локайер не предусмотрел, подумала я. Как, скажите на милость, нам проверить, тот ли он, за кого себя выдает? А без документов, удостоверяющих его личность, нам вперед не продвинуться. Нельзя же отснять интервью с государственным служащим на пенсии или с помешанным, или с тем и другим одновременно. И его национальность мы сами установить не в силах. С виду он походил и на венгра, и на русского, на немца или на серба… черт их всех разберет.

— Раз уж вы затронули эту тему, давайте поговорим о парке аттракционов. Газеты выдвигали гипотезу, что вы главный инвестор этого проекта, и если это правда, информация о парке может нас заинтересовать.

— Влад Цепеш — румынский национальный герой и никакого отношения к графу Дракуле не имеет. — Торгу снова скривился.

— Прошу вас не упоминать больше это имя.

Я достала из сумочки румынскую банкноту. Нельзя, чтобы он заплатил за вино. Сейчас позвоню Локайеру и изложу ему ситуацию. Интервью сомнительно. Даже если сидящий передо мной человек действительно Торгу, то в качестве интервьюируемого хлопот с ним не оберешься. Уже одно это очевидно.