Дмитрий Колодан - Мифы мегаполиса (тематическая антология)

— Хорош врать! Чего пиндос говорит? — раздалось из-за баррикады.

— Вот это самое и говорит!

— Не может быть!

— Очень даже может! Всем чуркам вешаться согласно Вашингтонскому договору 2013 года!

— Пиндосские свиньи! — взвизгнул бригадный генерал Хухуев.

— Моджахеды не сдаются! — подсказал ему Криворучко.

— Сам дурак!

— Повторяется, — Криворучко улыбнулся. — Занервничал, чучмек.

Иванов скрылся в люке, потом выбрался обратно с пластиковым стаканчиком. Перегнулся вниз, протянул стаканчик подполковнику.

— Кофе.

— А мне? — железным голосом спросил переводчик.

Криворучко от неожиданности подпрыгнул.

— Тьфу, черт, — сказал он, принимая стаканчик. — Сделай пиндосу тоже. Только послабее.

Моргенштерн отстегнул от пояса рацию и что-то в нее забормотал.

— Жалуется, падла, что ему первому кофе не дают, — объяснил Криворучко лейтенанту.

— Может, ему еще туалетной бумаги отмотать? — бросил Иванов презрительно.

— Даже не вздумай.

— И в мыслях не было, товарищ подполковник.

Криворучко допил кофе, вернул стаканчик лейтенанту, дождался, когда снова нальют, и передал мутную жидкость Моргенштерну.

— Ну, что делать-то будем? — спросил он советника. — А? Чего молчишь, пиндосина? Давай, жри наш русский кофеек. Авось подавишься и сдохнешь.

Моргенштерн подавился, облил себя кофе и принялся мучительно кашлять. Подполковник зашел за танк и от души треснул советника кулаком по спине.

— Не сдох, — констатировал он, возвращаясь на открытое место.

Из-за баррикады показалась бритая голова.

— Русские! Скажите пиндосу — договор неправильный!

— Какая разница?! Нам по хрену ваши договоры с пиндосами! Вешайтесь, чурки!

— Вы же войска НАТО!

— А нам по хрену!

— Вы же русские…

— И поэтому нам по хрену!!!

Голова исчезла. Иванов снова курил, разглядывая баррикаду.

— А то стрельнуть разок? — спросил он. — Для острастки.

— Тогда пиндос точно сдохнет. В Вашингтонском договоре про стрельбу ни слова. Там написано, что, как только приходят войска НАТО, все негодяи сами разбегаются.

Моргенштерн за танком чихал и плевался. Иванов курил. Криворучко ждал.

— Эй, русские! — позвали из-за баррикады. — Слушай, ехали бы вы домой, а?

Иванов выматерился и полез в башню.

— Лейтенант! — прикрикнул Криворучко.

Иванов высунулся обратно.

— Ты мне брось эти еврейские штучки, — посоветовал Криворучко миролюбиво.

— Вы бы потом сказали, что я случайно задел спуск.

— Ага, сапогом… Отставить, лейтенант. Спокойнее.

Моргенштерн снова бубнил в рацию.

— Теперь жалуется, что я его ударил, — предположил Криворучко. — Чмо.

Из хвоста колонны прибежал вестовой.

— Товарищ подполковник, идите завтракать.

— Принеси сюда. Мне и лейтенанту.

— Есть.

Моргенштерн закончил общение с рацией и взялся за переводчик.

— Сообщили ли вы противнику, что войска НАТО оставляют за собой право…

— Уже два раза, — перебил Криворучко.

— Twice, — перевел лейтенант.

— And fuck you, — добавил подполковник. — Ой, блин. Само вырвалось. Я этого не говорил.

Моргенштерн впал в задумчивость.

Пришли бойцы в поварских халатах и шапочках. Через пару минут посреди дороги красовался стол, накрытый белоснежной скатертью и уставленный посудой. Принесли два стула. Иванов слез с брони.

— Что у нас сегодня? — спросил Криворучко, усаживаясь. — Опять яичница? Ладно, ладно. Лейтенант, присоединяйся.

— Русские! — крикнули из-за баррикады. — Водки хотите?

— Точно нервничает, чурка, — подполковник усмехнулся. — Ишь, заигрывает.

Некоторое время ничего не происходило. Офицеры завтракали, Моргенштерн тупо глядел на свой переводчик.

— Русские! А русские!

— Чего надо? — невнятно спросил Криворучко, жуя.

— Вы сколько тут еще будете?

— А у тебя что, намаз? Иди, мажься! Мы тут надолго. Навсегда.

— Вот же свиньи… — раздалось из-за баррикады.

Подполковник запил яичницу огромной кружкой кофе, откинулся на спинку стула и задумчиво оглядел свой живот.

— Кончится война, — сказал он, — займусь спортом. Бегать буду. Каждое утро. Ну, не каждое, но по выходным точно. По воскресеньям.

Моргенштерн вышел из прострации и снова взялся за радиопереговоры.

— А я в деревню уеду, — сообщил Иванов, доставая сигареты.

— Уволишься, что ли? Брось. Между нами, тебе следующая звездочка вот-вот капнет.

— Спасибо, конечно, но… Надоело пиндосам служить. Заведу лучше пасеку, медовуху буду гнать. Вы в гости приедете.

— Ты не пиндосам, а Родине служишь! — заявил подполковник твердо. — Как говаривал товарищ Сталин, Гитлеры приходят и уходят, а русские остаются.

— М-да… — сказал Иванов. И больше ничего не сказал.

Стояло ясное утро. Солнце все выше поднималось над Москвой. Иванов курил, пуская дым в небо. Криворучко неодобрительно щурился на торчащую из-за Кольцевой дороги бетонную иглу Останкинского минарета.

Моргенштерн издал неясный звук, пытаясь привлечь внимание.

— Что тебе? — спросил Криворучко. — Жрать охота? Увы, совсем ничего не осталось.

— В связи со сложившейся кризисной ситуацией командование дает приказ отступить для проведения консультаций и перегруппировки сил! — объявил переводчик.

— Ну и отступай, — добродушно согласился Криворучко.

Советник прицепил на пояс рацию, убрал переводчик в карман и короткими перебежками ускакал в хвост колонны, к своему «Хаммеру».

— Пиндос, — совершенно без выражения сказал подполковник.

Подумал и добавил:

— Вот ведь послал нам бог дурака. Уж и кормить его перестали, вторую неделю сухпаем давится, а все никак не поумнеет.

Подошли бойцы, начали собирать со стола.

— Слушай приказ, — сообщил подполковник, ни на кого не глядя. — С этой минуты пиндосу кофе ни грамма. Довести всему личному составу.

— Есть.

Бойцы забрали посуду, подхватили стол и удалились.

— Эй! — крикнул подполковник вдогонку. — А узнаю, что кто-то дал пиндосу туалетной бумаги, — разжалую и посажу!

Иванов встал, потянулся, забрался на танк и сказал в люк:

— Завтракать идите.

Из машины полезли заспанные танкисты.

Иванов оглянулся на Москву, посмотрел на Криворучко.

— Ну так что? — спросил он. — Развернем лагерь прямо здесь?

Криворучко закинул ногу на ногу, почесал серую щетину на подбородке и произнес:

— …И назовут это позже «Стояние на реке Москве». Ты готов войти в историю, лейтенант?

— Вляпаться в историю не готов, — быстро ответил Иванов. — А войти — всегда пожалуйста.

Подполковник встал и принялся расхаживать туда-сюда поперек шоссе.

— Русские! — позвали из-за баррикады. — Ну чего вы тут застряли? Почему не отступаете?

Криворучко покосился на лейтенанта.