Дмитрий Колодан - Мифы мегаполиса (тематическая антология)

В обеденный перерыв она все-таки не удержалась и заглянула на «Доску», нет ли чего. Беленький (она уже дала ему прозвище) не писал. Но прислал смайлик. Ой, еще один!

Сложный замок «Mottura» отлаженно клацнул дважды, трижды, четырежды и наконец впустил Фаину. Она включила свет в прихожей, водрузила сумку на пластиковый тубус с грязным бельем и, сощурившись, заглянула в комнаты.

Сквозь пупырчато-стеклянное окошко двери, ведущей на кухню, желтел свет — значит, все дома.

— Ты почему не открывал? Я звоню, звоню… — спросила Фаина, лобзая подставленную щеку классическим супружеским чмоком, по которому всегда можно отличить интеллигентную семью от счастливой.

— Серьезно? Я не слышал. Дверь была закрыта, — ответил муж с уютным именем Алексей (29). — Извини, у меня там сигарета незатушенная.

С этими словами Алексей порысил на кухню, мреющую в клубах сигаретного дыма.

Алексей нисколько не был похож на завсегдатаев «Доски», хотя внешность у него была самая что ни на есть североевропейская. Белобрысый, спортивный, с кусачей рыжеватой щетиной на бледном безвольном подбородке и прямым тонким носом. Он даже носил костяные мужские бусы, короткие носки и клетчатые брюки с мятыми джинсовыми пиджаками (все это, правда, выбирала ему Фаина). Но вот выражение лица у него было очень русским: капитан бригантины «Алые Паруса», опоздавший к отплытию своего судна в направлении Ассоли.

— Есть будешь? — поинтересовался из кухни Алексей.

— Ага, — откликнулась Фаина, стягивая через голову серое трикотажное платье. Следом на кресло полетел кружевной лифчик и капроновые колготы (их Фаина деловито понюхала перед тем, как отбросить). Обстановка полуосвещенной гостиной, казалось, исподтишка наблюдала за этим разоблачением.

— Готово! — из-за стены отрапортовал Алексей, и Фаина, на ходу застегивая халат, потянулась на запах пищи.

В глубокой тарелке перед ее носом набухал брикет вермишели быстрого приготовления. Кипяток затопил его, как море Атлантиду. Вакуумированные специи плавали над вермишельным островом обломками культурного кораблекрушения.

— Родители тебе привет передавали, — сказал Алексей, притискивая ножом к геометрически правильному ломтю ржаного хлеба (в последнее время они покупали только нарезаный хлеб) пахучий клин плавленого сырка.

— Спасибо. Ты им тоже передавай. Как там у тебя на кафедре?

Алексей, который работал в биохимической лаборатории, принялся рассказывать — как.

Улучив минутку, Фаина нацепила на лицо гримасу сдержанной заинтересованности и отключилась, размышляя о криминальном разделе книжного каталога. Этот раздел в «Клубе Семейного Чтения» обустраивали тщательно и любовно. Ведь он был старейшим. Фактически, с него и с «Сам себе доктор» («Исцеление шашлыком», «Йоги против изжоги») и начиналась великая эпоха каталожной торговли. До недавних пор «Крими» (как любовно называли его сотрудники) со своими «Братело в Анталии», «Накернить президента», «Зона для Бизона» уверенно лидировал по продажам. И хотя в последние два года вперед вырвались «Рукоделие» и «Магия Любви», к криминальному развороту отношение было такое же, как к четырехкратному олимпийскому чемпиону или участнику штурма Берлина… Теперь детективы читали сравнительно мало, причем на каждой планерке муссировался вопрос почему.

Фаина знала почему. Нет, вкус народа не улучшился. И даже уровень жизни, который якобы вырос, тут был ни при чем (потому что в Верхней Шуе вырос он на величину прожиточного минимума кошачьей блохи). Просто в девяностые криминальный боевик, который отчего-то звался детективом, не столько развлекал, сколько играл роль, присущую почти уже литературе — роль плохонького, но все же путеводителя по Новой Реальности. И хотя к настоящей жизни с ее мокрыми ползунками, слащаво-трагическими песнями Надежды Кадышевой, разносящимися над слякотной клоакой вещевого рынка, и поддельными духами «Annanas» на восьмое марта от свекра, три месяца не получавшего на заводе зарплаты, все это отношения почти не имело, было все же что-то хотя бы в деталях правдивое. Отличное от липких фантазмов издыхающих толстых журналов. Отличное от тягучего квазиготического бреда из кирпичей героической фэнтези. Отличное от залитых спермой и добрым бургундским басен про альковную жизнь королевских дочерей и магнатш из любовных романов (в них по велению герра Дитера очкастые переводчицы добавляли десятки страниц описания соленых куннилингусов в морском прибое). Короче, это было самое близкое из далеких приближений к реальности. И Марии Митрофановны были втайне благодарны бешеным и меченым за то, что те не оставили их один на один с дизайном (как сделали это советские писатели и их веселые друзья диссиденты, всей оравой сгинувшие на славянских кафедрах по беспечным сытым заграницам). Но, конечно, конкуренции с робкими купчихами робски и мятущимися духлесс-менеджерами, которые приблизились к описанию точки сборки российского социума еще на миллиметр, все эти афганцы-опера-фартовые-фраера просто не выде…

— …и если они думают, что я буду чисто на энтузиазме вести чужие практические только потому, что Лозовой решил посетить все стажировки на планете Земля, то они крупно ошибаются. Правильно я говорю? — пробасил Алексей.

— Угу, — промычала Фаина, втягивая губами сразу несколько горячих, пахнущих перцем и куркумой вермишельных червячков.

— А еще, меня Краснящих, кажется, берет в свою программу. С сентября уже деньги пойдут.

— Ну, классно…

— Да, меня сегодня сам Главный поздравлял. Вещал что-то пафосное — типа я теперь должен буду проявлять инициативу, про задел на докторскую…

Фаина кивнула. На планерках в кабинете герра Дитера от сотрудников Клуба тоже требовали инициативы. Остро стояла тема новых разделов (считалось, что каталог должен месяц от месяца увеличиваться в размерах, как беременная женщина). Коллеги Фаины вяло предлагали всякую ерунду типа «давайте о велосипедах страничку сделаем» или «а вот еще можно вышивание гладью выделить». Фаина точно знала ответ на вопрос, что еще нужно простому русскому читателю — раздел про Великую Отечественную. Чтобы мемуары. И про танки. И классика. А для детей и подростков — про форму солдат и опознавательные знаки на крыльях самолетов. Потому что в надфизическом обобщенном Русском Мозге есть целая мозговая доля, выделенная на это . И не скоро доля эта отсохнет. Однако на планерках Фаина безынициативно помалкивала. Знала ведь, никогда «Клуб Семейного Чтения» не сделает военно-исторического разворота.

Во-первых, потому что пытается быть жизнерадостнее итальянского телевидения («Наша позиция — позитив!»).