Ирина Лунгу - Дочь Тьмы

Я уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но его казалось, это завело ещё больше. Его язык уже хозяйничал в моём рту, возвращая мне такой привычный вкус его поцелуев, заставляя забыть все свои тревоги относительно него и оставляя только желание, чтобы это не прекращалось.

Наконец, здравый смысл взял верх над моими чувствами, и я с силой оттолкнула его от себя, тут же отбегая к высокому дереву, росшему неподалёку.

— Твои действия в наш договор не входили, — проговорила я, вытирая рот ладонью, так, как если бы хотела показать, что мне неприятны его поцелуи.

Дэн усмехнулся такой знакомой усмешкой и ответил:

— Пусть это станет тем, что приятно разнообразит наше совместное времяпрепровождение.

Я холодно ухмыльнулась в ответ, уверяясь, в своих подозрениях и он оценил эту усмешку по достоинству.

— Мне нравится, когда ты злишься на меня, малышка. Это заводит гораздо больше знания того, что мы с тобой враги.

Я остановилась, упёршись спиной в дерево, и стала наблюдать, как он медленно подходит ко мне, очевидно, уже решив, что сейчас мы снова начнём «скрашивать» как он изволил выразиться наш временный союз.

— Вот только ты забыл спросить меня, хочу ли я этого, — ответила я, готовясь к тому, чтобы ударить его.

— А ты разве этого не хочешь? — он вздёрнул бровь, как будто для него это было крайне удивительно, и я покачала головой.

— А похоже, что я этого хочу?

Он снова усмехнулся, шагая ко мне и поцокал языком:

— Именно так. До этого было видно, что ты этого хочешь не меньше меня.

Он приостановился в паре шагов от меня и засунул руки в задние карманы джинсов.

— Это было в прошлый раз. Сейчас всё совсем по-другому.

— Да? И что же изменилось с того самого раза?

— Надоело разнообразие, — как можно равнодушнее пожала я плечами, смотря куда-то в сторону, лишь бы не глядеть ему в глаза. И на эти губы, жёсткие и нежные одновременно, которые так хотелось целовать.

— Ясно, — только и ответил он, так и оставаясь стоять на месте, и заставляя меня испытать облегчение вперемежку с сожалением, что на этом всё и закончится. Но я ошибалась. Совершенно неожиданно Дэн подскочил ко мне, вжимая своим сильным телом в дерево и одновременно блокируя одной рукой мои руки, а второй ладонью хватая меня за подбородок и находя глазами мои глаза.

— Неужели ты ничего ко мне не чувствуешь? — хрипло прошептал он мне в губы, обжигая их дыханием и сводя с ума своей невыносимой близостью.

Он снова поцеловал меня, только теперь его поцелуй был полон нежности и трепета, как будто он хотел вложить в него всё то, что не мог высказать словами.

— Я не верю тебе, — снова прошептал он, на миг оторвавшись от моих губ, но лишь для того, чтобы снова коснуться их поцелуем, таким же мучительно нежным, как и предыдущий.

Я с удивлением обнаружила, что мои руки уже не скованы захватом его ладони, да и на подбородке пальцы сжимаются скорее нежно, чем властно и грубо. Дэн давал мне выбор, как именно ответить ему и я сделала его, открывая губы ему навстречу и зарываясь пальцами в его волосы, чтобы притянуть его голову как можно ближе к себе.

Даниэль низко простонал мне в губы, ещё больше вжимая меня в дерево, и, подхватив меня под попку, заставил обвить ногами его торс. Его нетерпеливые пальцы уже срывали с меня одежду, обнажая грудь для поцелуев, которые я так отчаянно хотела почувствовать снова. Язык ласкал жаждущую прикосновений кожу, заставляя выгибаться навстречу его движениям, и только постанывать от удовольствия ощущая на себе тепло его рта. Он поочерёдно обвёл языком соски на моей груди, иногда втягивая их в рот, и выбивая из моей груди сильные стоны. Но мне хотелось большего. Хотелось, чтобы он заполнил меня до предела, заявив на меня свои права самым верным и древним как мир способом. Даниэль, как будто почувствовав моё желание, опустил меня вниз, быстро срывая с меня джинсы вместе с трусиками и оставляя на мне только высокие сапоги, а следом снимая джинсы с себя.

Он снова подхватил меня под ягодицы, сажая на себя и одновременно врываясь в моё тело. Эта внезапная поспешность, и резкость с которой он начал обладать мною, вырвала из моей груди крик наслаждения, приправленного лёгким оттенком боли. Дэн опустил взгляд вниз, туда, где сливались наши тела, а потом, взглянув мне на губы, обхватил их, терзая поцелуем.

Он стал двигаться сразу резко и быстро, насаживая меня на себя и заставляя выгибаться и кричать от чистого наслаждения снова быть с ним вот так — когда все грани стёрты. Резкие движения, хриплое дыхание, ничем не приглушённые стоны, когда он всё же прекращал меня целовать, чтобы сделать глубокий вдох и вот я лечу в бездну оргазма, который Дэн продолжает, нежно двигаясь внутри меня, в такт моей пульсации.

Я обессилено повисла на его руках, наслаждаясь тем, как сладко было ощущать себя вот так, находясь с Дэном настолько близко, насколько это только возможно между мужчиной и женщиной, а он поставил меня на ноги и развернул спиной к себе, чуть нажав на лопатки и заставляя нагнуться.

Я обхватила руками дерево, чтобы хоть как-то удержаться на ногах от того рывка, с которым он ворвался в моё тело, снова неистово задвигавшись внутри меня и распаляя меня ещё больше, чем это было до этого момента. Теперь моим стонам не мешало ничего, хотя я уже скучала по вкусу его поцелуев, которые так яростно и страстно сжигали мои губы.

Снова сладость, разлившаяся внутри меня, стала сжигать пожаром, подводя к тому пику, с которого так остро приятно было падать в неземное блаженство и с которого хотелось сорваться вместе с ним. Дэн ухватил мои волосы, оттягивая голову назад, и зарычал в ухо:

— Давай, малышка.

И, словно повинуясь его приказу, моё тело запылало в новой ослепительной вспышке, в которой я горела вместе с Даниэлем. Стоны смешались в один, разливаясь в ночной тишине, что так быстро окутала нас, сменив вечерние сумерки. Последние движения, горячие и обжигающие прикосновения, утолённая страсть, которая, я знала, позже снова разгорится с новой силой и такая приятная истома, разлившаяся по телу.

Дэн покинул меня, но лишь для того, чтобы обхватить за талию и прижать к себе, прошептав на ухо ту фразу, услышав которую я испытала не меньший восторг, чем тот, что испытывала, тая в его объятиях.

— Это стало для меня таким же наказанием, как и для тебя, малышка.

Наш дальнейший путь снова проходил в полнейшей тишине, за исключением того, что то напряжение, что было раньше, исчезло, уступив место какой-то мучительно-нежной неге, разлившейся между нами по салону авто, и окутавшей каждую клеточку наших тел. Даниэль в основном курил, молча глядя на дорогу перед собой, а иногда поворачивал голову в мою сторону и открыто улыбался мне, заставляя забыть про ту усмешку, которой он обычно меня награждал.