Лана Синявская - В когтях у сказки

Прежде чем выйти из себя, Анна всегда считала необходимым сосчитать до десяти. Правда, частенько от этих манипуляций давление лишь нарастало, и последующий взрыв причинял гораздо больший ущерб. В этот раз она дошла до пяти, когда тетушка Видонка вдруг взвизгнула:

– Матка Боска, спаси и сохрани!

– Что еще? – Анна удивленно взглянула на неистово крестящуюся, ставшую как будто меньше ростом, старушку. Та икнула:

– Глаза! Ваши глаза! Они светятся! Сгинь! Изыди!

– Так уж сразу и изыди, – обиженно пробормотала девушка, косясь в зеркало и пытаясь экстренно притушить горящий взгляд. – Да все, все уже! Вам показалось. Открывайте глаза и убедитесь сами.

Анна протянула руку, но тетушка Видонка, почувствовав прикосновение, резво отпрыгнула и вжалась в стену.

– Я все скажу! – пообещала она, часто кивая головой. – Все, что хочешь, только сгинь, пожалуйста.

– Да без проблем. – Пожала плечами Анна. – Сгину, когда вы мне все расскажете. Только поскорее, а то спать хочется – сил нет.

Старушка приоткрыла один глаз и с любопытством глянула на странную гостью.

– Я сразу догадалась, что вы оттуда! – она ткнула пальцем в потолок.

– Вы уж определитесь: оттуда – Анна показала наверх. – Или отсюда. – Палец опустился вниз. Старушка снова зажмурилась и перекрестилась. – Ладно, с этим после. – Девушка вздохнула. – Вернемся к нашим баранам. Во-первых – ключ. Откуда эти царапины? Это ведь ваших рук дело? – Тетушка Видонка соображала быстро и заколебалась, прикидывая про себя, не свалить ли вину на неизвестного злоумышленника, но соврать все-таки не решилась и робко кивнула.

– Отлично. Чем вы это сделали?

– Плоскогубцами. Я услышала крик из комнаты наверху. Это был ужасный крик. Потом стало тихо. Я подождала немного и стала подниматься по лестнице. Дверь была заперта изнутри. Я долго слушала. Ни единого звука! Я позвала ее по имени. Сначала тихо. Потом – громче. Она не ответила. Что я должна была делать?

– Вызвать полицию, – подсказала Анна.

– Но я должна была знать, что произошло! А после того, как я это узнала, мне совсем не захотелось встречаться с полицией. Вдруг они решили бы, что это я? Тем более, что я действительно повернула ключ снаружи, зажав самый кончик плоскогубцами. Жалко, что царапины заметила не сразу, глаза уже не те.

– Об этом после. Зачем вы вообще вернулись в дом? Что-то забыли?

– Стальную петельку.

– Что?

– Стальную петельку. Чтобы вытаскивать косточки из черешни. Никто не любит варенье с косточками. И я не люблю. У Терезы, конечно, есть своя петелька. Но она только одна.

– Хорошо, хорошо, вы пришли за петелькой, вошли в дом и услышали крик. Через какое время вы вернулись от Теречиков?

– Часа через полтора. Сначала мы попили чай с Терезой. Немного поболтали, потом вымыли ягоды, и только тут обнаружилось, что я забыла петельку. А без петельки…

– Я поняла! – перебила Анна, не в силах больше слышать про петельку. – Открыв дверь, вы увидели…

– Это был ужас! У меня закружилась голова от ужасного запаха, а уж когда я ее увидела…

– Оливия лежала на кровати?

– Нет, на полу.

– Вы не подумали о том, чтобы вызвать врача?

Хозяйка впервые взглянула на девушку с превосходством:

– Милая моя! Врач ей был уже не нужен. Я достаточно пожила, чтобы суметь отличить живого от мертвого. Вокруг везде была кровь. Море крови! И под ней натекла целая лужа… – старушка судорожно вздохнула и мелко затряслась.

Анна выглядела растерянной. Если старуха не врет, – а она не осмелилась бы соврать, – то, получается, что, когда она вошла, преступник еще был в доме, в комнате Оливии и продолжал терзать свою жертву.

– Вы никого не видели? – уточнила она.

– Мимо меня никто не проходил, – заверила старушка. – Услышав крик, я спряталась под лестницей. Оттуда хорошо видно входную дверь и я могу поклясться, что никто не выходил из дома. Эта женщина крикнула при мне только один раз. Потом сразу наступила тишина. Странно, что даже шагов я не слышала, а ведь в той комнате две половицы – на самом ходу – постоянно скрипели. Кошка прошмыгнет – и то слышно. Как же он удрал?

– Вот и я об этом думаю. Из окна слишком рискованно, потолки у вас очень высокие. Через дверь – исключается. Может, есть черный ход?

– Есть, как не быть. Только, чтобы к нему попасть, все равно нужно пройти через холл, а я, повторяю, никого не видела.

– Значит, все-таки, окно, – задумчиво проговорила Анна.

– Теперь вы уйдете?

– Что? Да, разумеется.

Анна положила ключ на край комода и, не оглядываясь, пошла к выходу. Этот разговор вместо ответов принес еще больше загадок. Похоже, девушка переоценила свои детективные возможности, тайна смерти Оливии оказалась ей не по зубам.

Когда Аня наконец-то добралась до дома, часы показывали половину девятого. Несмотря на бессонную ночь, она чувствовала себя почти сносно, должно быть, открылось второе дыхание.

Маленький соня все еще спал. Девушка подхватила проскользнувшего в приоткрытую дверь Каспера, который немедленно повис у нее на руке, как перехваченный посередине пузырь с водой, что должно было означать протест против чересчур фамильярного обращения.

Однако, в кухне кот подобрел и даже пару раз утробно проурчал нечто одобрительное. Анна спустила его на пол, открыла холодильник и потянулась за вареной печенкой для Каспера, когда в спальне раздался громкий отчаянный крик. Уронив печенку на пол, Аня бросилась в комнату.

Взлохмаченный спросонок Ник, скорчившись, сидел в углу постели и таращился на свою подушку. Он беззвучно открывал и закрывал рот, вцепившись пальцами в одеяло, как будто собирался укрыться им с головой. Анна давно уже не видела мальчика таким испуганным и немедленно ударилась в панику.

Бухнувшись на колени возле кровати, она принялась тормошить ребенка, заметив, что все его мышцы будто одеревенели.

– Что случилось? Что? – повторяла она, но малыш только мычал и дико вращал глазами. Анне с трудом удалось проследить за его блуждающим взглядом. По всему выходило, что Ника напугала подушка. Ане совсем поплохело.

– Да что же это такое? – взмолилась она. – Кто тебя так напугал, детка?

Звук ее голоса немного привел Ника в чувство, по крайней мере, он уже значительно отличался цветом от простыни и даже попытался выкарабкаться из душивших его объятий.

– Я не детка! – возмутился он.

Анна нервно хихикнула:

– Конечно, нет! Я оговорилась. Ты уже совсем большой. Мужчина.

Большой мужчина одиннадцати лет покосился на ее подозрительно честное лицо, но не заметил подвоха и позволил себе немного расслабиться, признавшись смущенно:

– Я испугался.

– Это бывает, – кивнула Анна. – Страх – это не стыдно.