Лана Синявская - В когтях у сказки

В центре улицы выделялся приземистый дом. Он был больше других, на его двери висела вывеска, во всех окнах горел свет. Анна подошла ближе, привстала на цыпочки и попыталась прочесть название заведения, но вывеска была такая грязная, что ей это не удалось. Через окно она увидела ряды столов с длинными лавками и что-то вроде барной стойки. Что ж, местная харчевня – лучшее место для расспросов. Девушка толкнула дверь и с разбегу врезалась в створку носом – дверь оказалась запертой.

Потирая ушибленную часть тела, Анна перевела озадаченный взгляд обратно на ярко освещенное окно: большой зал был набит людьми, которые спокойно потягивали какой-то местный напиток из больших кружек, время от времени лениво перебрасываясь короткими фразами. На её деликатный стук никто не обратил внимания. Наплевав на хорошие манеры, девушка забарабанила в дверь кулаками, а напоследок наподдала ногой.

После этого дверь приоткрылась. В проеме маячило бледное вытянутое лицо с непонимающими глазами. Анна поняла, что объяснять что-либо бесполезно, поэтому, поднатужившись, подвинула дверь плечом вместе с хозяином. Ввалившись в зал и пытаясь стряхнуть с себя прицепившегося мужичка, девушка разом оказалась под прицелом десятка пар глаз. Все разговоры смолкли.

Энтузиазм Анны поутих – как-то не так они смотрели…

Старательно скаля в улыбке зубы и кивая головой, девушка неловко плюхнулась на свободный стул в конце длинного стола рядом со входом. Тут же нарисовалась мрачная баба в мятом фартуке и брякнула перед ней тарелку с большим бутербродом, буркнув:

– За счет заведения!

– Спасибо. – слегка растерянно поблагодарила Аня, но баба никуда не ушла. Она высилась возле стола, явно чего-то ожидая. Девушка вопросительно подняла бровь, но так и не дождалась объяснений.

Мучительно пытаясь понять, чего от неё хотят, Анна нагнулась к тарелке и подозрительно потянула носом. От ломтя хлеба с торчащими во все стороны кусками колбасы здорово несло чесноком. «Мне сегодня целоваться не с кем», – подумала девушка и лихо откусила от бутерброда приличный кусок. От количества чеснока на квадратный сантиметр площади бутерброда у нее заслезились глаза. Сквозь туман она увидела, как все посетители разом потеряли к ней интерес и снова занялись своими делами. «Вот чудаки», – пожала плечами Анна, поедая бесплатное угощение.

Со двора донесся многоголосый ор, и сразу же в харчевню гурьбой ввалилась толпа краснорожих мужиков. Посетители повскакали со своих мест, и гвалт многократно усилился. Анна напряглась, решив, что делегация явилась по ее душу. Непрожеванный бутерброд встал поперек горла. Девушка поперхнулась и закашлялась, окончательно перестав понимать происходящее. Наконец, она смогла разобрать в этом шуме отдельные слова и похолодела:

– Ведьму поймали! Ведьму! – надрывался кто-то особо горластый.

Анна исподтишка огляделась, но не обнаружила никакой другой ведьмы, кроме себя самой. Да и что это она так перепугалась? Бутерброд с чесноком съела? Съела. Вопросов не задавала – просто не успела. А так у нее на лбу не написано, что она… ну, это самое… при делах.

– Айда на кладбище! – взывали вновь прибывшие. – Ведьму жечь будут!

«Круто взялись, – совсем погрустнела Анна. – Пожалуй, хорошо, что я не стала у них ничего спрашивать».

Минуту спустя харчевня опустела. Все, включая хозяина и бабу в фартуке, подались на кладбище. Анна скромненько пристроилась в конце колонны и двинулась за толпой.

Идти далеко не пришлось, кладбище начиналось сразу за околицей. Среди могил копошилось человек тридцать – сорок. Нехорошее предчувствие шевельнулось у девушки в груди и она, забыв об осторожности, протиснулась сквозь плотные ряды людей. Её глазам представилась страшная картина.

Разъяренные крестьяне стояли плотным кольцом, точнее квадратом. Они с такой силой напирали на железную могильную ограду, что несколько прутьев успели прогнуться. В руках у многих Анна заметила длинные палки, которыми они тыкали сквозь прутья, пытаясь попасть в мечущуюся внутри, как по загону, щуплую фигурку. Иногда удары достигали цели, и женщина внутри издавала отчаянно пронзительный крик. Её одежда была окровавлена. Седые волосы развевались на ветру.

Кто-то поднял факел повыше, подтвердив самые худшие опасения девушки: там, внутри, на волосок от ужасной смерти, металась Пирошка, каким-то образом угодившая в западню. Старуха жалобно скулила, неуклюже уворачиваясь от ударов, но ей нигде не было спасения. Рослый парубок, взгромоздившись на ограду, шарахнул несчастную по спине. Что-то хрустнуло. Старуха упала на землю, икая от крика и слез, поджала колени к груди и пытаясь прикрыть тонкими руками голову.

– Что ж вы, гады, делаете!!! – взревела Анна, перемахнула через ограду и встала рядом с несчастной.

Глаза девушки, которыми она с ненавистью обводила толпу, полыхали зеленым огнем в темноте, как у загнанной в угол дикой кошки. Увидев это, толпа немного отпрянула.

На секунду стало тихо.

– Ну, вот она я! – громко крикнула девушка. – Чего стоим? Кого ждем?

Ответить ей не решились. Толпа обиженно загудела.

– А ну, бросайте свое дреколье и валите по избам, граждане! И выбросьте эти гирлянды – как папуасы, право слово!

– А ведьму куда? – спросил кто-то наиболее любознательный.

– Где ты ведьму углядел, болезный? – ласково спросила Анна, демонстративно посмотрев по сторонам. Пирошка жалась к её ногам, как побитая дворняга. Парень ткнул пальцем прямо в нее.

– Вот она, ведьма, на земле!

– Это?! Не смешите меня. Вы, дорогие мои, ведьм настоящих не видели.

– Почему это? – возмутился народ.

– Да потому, что ведьма бы вас по ветру развеяла, а эта старушка и так на ладан дышит. Кто ж вас так запугал-то, золотые мои?

Лишенная зрелища толпа не собиралась так просто сдаваться.

– Она творила заклинания! – наябедничал рыжий юнец.

– Твори-ила-а-а?! А ты видел?

– Карл ее на месте поймал! Скажи, Карл, скажи! И бумагу ей покажи! Пусть посмотрит!

Вперед нехотя протиснулся тот, кто нанес Пирошке последний удар. Пыл его поугас. Объясняться с этой злобной фурией – это не то, что гонять старуху по кладбищу. Мало ли что? Он явно тянул время: тщательно вытер о штаны руки, зачем-то поплевал на них, потом долго шарил по карману и наконец извлек мятый, испачканный в земле плотный листок.

– Эта тварь закопала его прямо в могиле, – сообщил он, протягивая добычу Анне. Та, едва взглянув на листок, ехидно прищурилась:

– А скажи-ка мне, мил-человек, что ты сам, добрый христианин, делал ночью на кладбище?

– Так ведьму ловил! – испуганно залепетал парень, заметив на себе косые взгляды. – Не слушайте ее! Я ведьму еще за околицей заметил и проследил. А когда она в земле ковыряться стала, я калитку поленом припер, да скорее в деревню, за подмогой!