Владислав Реймонт - Вампир

Ночь уже достигла предела, комната медленно стала наполняться серым светом, как бы пепельным мерцаньем распыленных мертвых часов тишины, из мрака лениво появлялись очертания предметов.

Сонное движение начинало пробуждаться в онемевшем доме; ежедневная жизнь входила в свою колею; после тяжелого отдыха появлялись первые несмелые звуки дня; утренний ветер пролетел по съежившимся деревьям и стряхнул холодную росу; улицы начинали глухо шуметь.

Зенон все еще спал, а Джо сидел у стены, подогнув под себя ноги, не двигаясь, широко раскрыв глаза, находясь в состоянии полной каталепсии.

Только резкий звонок у входных дверей вывел его из оцепенения. Он вскочил на ноги.

В дверях стоял малаец с озабоченным выражением лица.

— Чего тебе надо? Я ведь велел тебе ждать меня дома.

— Мисс Дэзи попросила меня сказать вам, что мистера Зенона следует разбудить и оставить одного.

— Ты встретил ее на лестнице?

Джо был удивлен этим странным приказом.

— Мисс приходила наверх, послала меня, — испуганно оправдывался тот.

— Хорошо, приготовь ванну, сейчас приду...

Он еще больше удивился, когда увидел, что Зенон сидит на кровати и сгребает пальцами рассыпанные по одеялу фиалки.

— Ты давно не спишь?

— Только что проснулся. Кто это принес их и рассыпал здесь?

— Я хотел тебя спросить о том же.

— Мне снилось, что Дэзи бросила на меня охапку цветов, потом снилось, что я проснулся и думал, что эти цветы — только сон.

— Нет, это настоящие цветы, чье-то таинственное приношение, — шепнул он, помогая Зенону собирать фиалки, которые в большом количестве лежали на кровати, свежие, ароматные, еще покрытые росой, наполняя комнаты дыханием весны.

— Как ты себя чувствуешь?

— Вполне хорошо, но что произошло со мной? Я ничего не помню.

— Ничего особенного: ты упал в обморок на улице, вот и все.

— Упал в обморок?.. Странно, ничего не могу вспомнить... Брезжат какие-то смутные воспоминания, но такие туманные, что я не могу уловить их, я чувствую только какой-то шум и беспокойство... Темно вокруг... А теперь эти фиалки...

— Она прислала.

— Была здесь, была у меня! — воскликнул Зенон в удивленье.

— Обыкновенный дар. Ей незачем было приходить сюда, чтобы бросить тебе на грудь эти цветы.

— Может быть, но я не слишком верю в эти чудесные дары.

— Чудеса происходят с тобой, чудеса вокруг тебя, а ты ничего не замечаешь, ты по-прежнему слеп и не видишь света, — говорил Джо с некоторой досадой.

— Да, со мной происходят вещи необыкновенные, необъяснимые...

В памяти его пронеслись вдруг какие-то знакомые видения.

— Ты сегодня ночью находился здесь? Я что-то припоминаю.

— Я был при тебе... был... — Вдруг он вздрогнул и отскочил назад, так как снова увидел самого себя.

— Что с тобой?

— Ничего, ничего... Скажи мне, где я нахожусь? — испуганно шептал он, следя глазами за своим двойником, также склонившимся к Зенону и шептавшим ему на ухо.

— Да вот здесь, со мной... Ничего не понимаю, — обеспокоился Зенон его волнением.

— Возьми мою руку, держи крепче, сильнее. — Он со стоном опустился на стул и долго сидел неподвижно с закрытыми глазами, почти без сознания, в величайшем страхе, что, открыв глаза, снова увидит самого себя.

— Мы одни в комнате? — спросил он едва слышно.

— Совершенно одни, ведь никто не входил.

— Осмотри квартиру, прошу тебя, — голос его дрожал от страха.

— Уверяю тебя, что здесь никого нет, кроме нас.

Джо открыл глаза и робко огляделся.

— Я чувствую страшную усталость и хочу спать, — говорил он, нервно вздрагивая и продолжая оглядываться. — Если можешь, поезжай сегодня к Бэти, она с нетерпением ждет тебя.

— Обязательно поеду, вчера я не мог приехать за тобой, было поздно и...

— Вчера? Уже прошло три дня, как я был там, вспомни, вспомни, — настойчиво повторял он, впиваясь в него стальными глазами.

— Три дня... значит, я все это время был без памяти... я тогда не мог поехать к Бэти, потому что... да... знаю... помню...

Он вскочил, ошеломленный воспоминаниями, мрак вдруг рассеялся, и он увидел все, что пережил и чему был свидетелем.

— Теперь помнишь? — тихо спрашивал Джо, желая похитить тайну.

— Все, все...

— Расскажи по порядку, не так устанешь, — ласково уговаривал Джо, не отрывая от него гипнотизирующих глаз.

— Нет, не могу, нет!

Зенон упорно сопротивлялся, так как вдруг около самого уха услышал голос: «Не бойся, молчи».

— Если это тайна, я не прошу тебя, но еще раз говорю тебе: бойся Дэзи, она будет твоим несчастьем, — зловеще прошептал Джо.

— Что будет, то будет. Пусть свершится то, что должно свершиться... Я не в силах отвергнуть предназначения, — неожиданно твердо ответил Зенон.

— Прости, но я, как друг, обязан был предупредить тебя.

— Я не сержусь, наоборот, я благодарен тебе за предостереженье.

— И не боишься? — спросил еще раз Джо.

— Не знаю, мне кажется, что во мне умерла всякая возможность бояться чего-либо.

Джо пожал ему руку и молча удалился.

— Пусть свершится то, что должно свершиться, — шептал Зенон с какой-то тихой и бесповоротной решимостью. Он уже не противился своему предназначению, он чувствовал в глубине своего существа, как бы в самой сердцевине души, что обязан повиноваться, и покорно отдался н е и з в е с т н о м у, без дрожи ожидая приговора.

Теперь он все помнил, все до мельчайших подробностей, но ничему не удивлялся, не пугался и не желал понять окружавшей его тайны.

Ему даже в голову не приходил вопрос: «Что это? Зачем?»

Он держался как человек, убитый во время сраженья, зажатый в рядах и увлекаемый течением живых, движущийся вместе с другими, глядящий, замечающий, что-то бессознательно делающий, даже о чем-то автоматически думающий, но, когда расступятся ряды, замертво падающий на землю.

Он чувствовал только необыкновенную физическую слабость и был до такой степени чувствителен, что, перечитывая письма Бэти, расплакался, тронутый ее заботливостью.

«Бедное дитя», — думал он, охваченный порывом необыкновенной жалости, сам не зная, за что, собственно, он жалеет ее.

Впрочем, это продолжалось недолго, и вскоре его охватило необъяснимое беспокойство и раздражение; он не мог ни о чем думать, не в силах был ничем заняться. Ежеминутно он срывался с места, — ему казалось, что его кто-то зовет, что ему надо куда-то бежать, что-то делать, с кем-то встретиться. Он вспоминал о разных спешных делах, но сейчас же все забывал — только этот призыв звучал в нем все сильнее. Но кто звал его и где, он не мог понять.

Он беспомощно стоял, прислушиваясь к окружающему с крайним напряжением.

Да, теперь он был совершенно уверен в том, что какой-то приглушенный голос издалека зовет его, что кто-то ждет его и думает о нем.