Кэт Патрик - Воспоминания о будущем

Осень

Записка от вторника:

10/14 (Втор.): Слишком короткие черные джинсы… тем более с дико натирающими красными балетками (приобрела в «Гудвилле»). Черная водолазка. С утра забыла про дезодорант, возм., поэтому Райан Грини весь урок отодвигал от меня свой стул. К тому времени, как прозвенел звонок, он почти уселся на колени к своему напарнику по лабораторной.

Карли назвала меня «монашкой».

Никогда больше не надевать водолазку.

Избегала Пейдж на физре и весь остаток дня. Мутило при одной мысли о следующей неделе (Джейми). Принести учебник англ.; завтра тест по испанск. (его нет в расписании) — простые глагольные спряжения. Три шарика мороженого после обеда… Может быть, меня от этого мутило? Сделай домашку, а то влипнешь.

Разве пятница не должна быть хорошим днем? Или только эта выдалась такая неудачная?

Все не заладилось с самого утра. Записка на ночном столике не порадовала ничем интересным. Веки не открываются, любимые джинсы оказались в корзине для грязного белья, а в холодильнике закончилось молоко.

Но самое ужасное, что у меня умер сотовый телефон — блестящий, леденцово-красный телефончик, верой и правдой служивший мне до рокового падения в водосточную канаву; чудный телефон с календарем и звуковыми напоминалками, мой надежный, мобильный и социально приемлемый фетиш, дающий ощущение безопасности!

— Все будет хорошо, — говорит мама, подвозя меня утром в школу.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я. — Может быть, у меня сегодня какая-нибудь важная контрольная? Или школьное собрание, о котором я знать не знаю!

— Это всего один день, Лондон. Ты прекрасно сможешь один день обойтись без своего телефона.

— Легко тебе говорить, — бурчу я, глядя в окно, за которым проносится холодная мертвая земля.

Сейчас — в данный момент, стоя посреди раздевалки, — я запросто могу доказать, что мама ошиблась. Нет, я не смогла даже один день «прекрасно обойтись» без своего телефона.

Почему? Потому что именно сегодня мне оказалась нужна футболка для урока физкультуры. Мой телефон, который мы с мамой в начале года напичкали бесчисленными напоминалками такого рода (я это знаю, потому что в будущем году мы с мамой сделаем то же самое), своим привычным мелким рубленым шрифтом напомнил бы мне принести футболку, если бы не был безнадежно мертв к утру.

И вот теперь я стою посреди раздевалки, в физкультурных шортах и теплом свитере, и соображаю, что же делать дальше.

Почти все девочки уже переоделись и вышли в зал, готовые к началу занятия.

Но у меня нет футболки, поэтому я никуда не вышла.

Поскольку в теплом черном свитере не слишком удобно играть в баскетбол (а если верить объявлению, висящему на доске возле раздевалки, сегодня мы будем заниматься именно этим), я спрашиваю соседку, нет ли у нее лишней футболки. Она с подозрительной готовностью отвечает:

— Конечно, Лондон, о чем речь! Опять забыла чистую футболку, да?

Опять?

После урока надо не забыть записать себе в напоминалку: принести в понедельник свежую футболку для физры. Вот только непонятно, почему об этом не было сказано в моей сегодняшней напоминалке?

Но соседка не дает мне времени всесторонне обдумать эту проблему. Она с улыбкой протягивает мне огромную ядовито-желтую футболку с изображением улыбающейся кошки и надписью: «Пусть день будет муррным!».

— Спасибо, Пейдж, — говорю я, забирая у нее футболку. Потом быстро переодеваюсь. Футболка почти полностью закрывает шорты, — шорты! — которые я уже успела натянуть раньше. Понятия не имею, почему в моем шкафчике лежат шорты, а не пара каких-нибудь более теплых и более симпатичных спортивных штанов, прикрывающих, по крайней мере, большую часть нижней половины тела!

Непременно дописать в напоминалку: принести тренировочные брюки.

Теперь мне кажется, что Пейдж с любопытством наблюдает за мной. Я смотрю на нее — точно, так и есть. Я улыбаюсь — и она улыбается мне в ответ. Тогда я быстренько забрасываю одежду в шкафчик, с грохотом захлопываю дверцу и выхожу из раздевалки.

По дороге в зал в голове у меня крутятся две мысли. Во-первых: разрешит ли мне миссис Мартинес сходить в медпункт за пластырем, чтобы заклеить неожиданно взбухший на пятке волдырь, с каждым шагом болезненно трущийся о кроссовку. И, во-вторых, я думаю о том, что мне все-таки здорово повезло: как ни крути, а всего двенадцать зевак, явившихся на первый урок физкультуры, увидят меня в этом чудовищном спортивном костюме.

К сожалению, миссис Мартинес оказалась бессердечной женщиной.

— Нет, — отвечает она через минуту, когда я скромно прошу разрешения сходить к медсестре до начала игры.

— Нет? — недоверчиво переспрашиваю я.

— Нет, — повторяет она и с вызовом смотрит на меня своими черными глазами. В одной руке она уже держит наготове свисток

— Я не кретинка, поэтому не пытаюсь настаивать. Просто молча хромаю обратно к скамейке, где сидят мои партнеры по команде, и даю себе слово играть через «не могу».

Примерно на середине того, что справедливости ради следует признать самым низкорезультативным баскетбольным матчем в спортивной истории средней школы, гулкий спортзал рикошетом облетает звук, от которого у меня встают дыбом волоски на руках, вдавливаются барабанные перепонки и дробно стучат зубы.

На какое-то мгновение я перестаю понимать, что происходит. Затем миссис Мартинес начинает энергично махать руками в сторону выхода, и мои одноклассники строем маршируют туда, как зомби, увидевшие свежую плоть.

И тогда до меня наконец доходит, в чем дело.

Это сработала пожарная сигнализация.

Мы, ученики средней школы Меридан, выходим на улицу. Все 956 человек.

И в их числе я, Лондон Лэйн, одетая в ярко-желтую футболку с кошечкой, с голыми ногами, выставленными на обозрение всей школе.

Нечего сказать, замечательная пятница.

Физкультурный зал расположен очень близко к выходу, поэтому мы одними из первых оказываемся в безопасности на преподавательской парковке. Стоя среди причудливого скопления автомобилей, где обычный универсал соседствует с вишневым «порше», я смотрю на поток скучающих учеников, которые с такой неохотой выползают из бетонного здания нашей средней школы, словно заранее уверены в своей огнеупорности.