Шеррилин Кеньон - Дьявол может плакать (Син и Катра)

Эш резко дернулся, увидев воспоминания Катры. Ей было не больше семи, и они с Артемидой были одни в её спальне. Они вместе лежали на кровати Артемиды.

Кэт, хмурясь, положила маленькую ручку на мокрую щеку Артемиды.

— Почему ты плачешь, Матисера?

— Ты слишком молода, чтобы понять, моя маленькая.

— Тогда скажи мне, почему ты плачешь, и я не пойму. Но ты почувствуешь себя лучше и будешь снова счастлива.

Артемида улыбнулась сквозь слезы, и повыше натянула одеяло на Кэт.

— Я совершила ужасную ошибку.

Кэт нахмурилась в замешательстве:

— Но ты богиня, ты не можешь ошибаться.

Артемида взяла маленькие ручки Кэт в свои, и запечатлела на них нежный поцелуй.

— Поверь мне, маленькая. Все ошибаются. Даже боги, и наши ошибки намного хуже, чем людские. В отличие от людей, страдаем не только мы. Более того, мы делим страдания с тысячами. Поэтому ты должна научиться быть, как твой отец. Сдерживать слезы и ярость. Стараться не наказывать тех, кого любишь.

— Но ты не наказываешь меня, Матисера.

Артемида поцеловала её в лоб.

— Нет, Катра. Я люблю мое маленькое сокровище.

Катра все еще была подавлена слезами матери.

— И я — твоя ошибка, Матисера?

— О, великий Олимп, нет! Почему ты только подумала такое, дитя?

— Потому что никто не знает обо мне. Ведь ты стараешься прятать свои ошибки?

— О, малышка, нет. Я не потому прячу тебя. Я просто не хочу делить тебя с другими. Ты только моя. Ты всегда будешь моей маленькой девочкой, и я не хочу делить тебя с кем-то еще.

Кэт почесала свой крошечный лобик.

— Как ты думаешь, папа полюбит меня?

Артемида потерлась носом о нос Кэт.

— Твой отец будет любить тебя даже больше, чем я. Он будет будить тебя щекоткой и поцелуями, и укладывать в постель с крепкими объятиями.

— Тогда почему мы его не найдем?

Печаль вернулась на лицо Артемиды.

— Потому что он ненавидит меня и не хочет иметь со мной ничего общего.

— Почему кто-то должен тебя ненавидеть, Матисера? Ты красивая и добрая. Любящая. Я не могу представить, что кто-то не видит этого в тебе.

Артемида пригладила ее светлые кудри.

— Я плохо с ним поступила, Катра. Очень. — Она с сожалением вздохнула. — Однажды у меня в руках был весь мир, но я об этом не знала. Я позволила глупости ослепить меня и потеряла его из-за этого.

— Тогда скажи ему, что ты сожалеешь.

— Как скажет твой отец, есть некоторые вещи, которые «мне жаль» исправить не может. Иногда боль проникает так глубоко, что словами её нельзя облегчить, не важно, как много ты в них вкладываешь.

Катра села в постели.

— Но я могу вылечить все. Я положу руки ему на сердце и сделаю так, чтобы ему стало лучше. Тогда он снова полюбит тебя.

Артемида притянула её к себе, и сжала в объятиях.

— Мое маленькое сокровище. Как бы я хотела, чтобы ты могла. Но все правильно. Он дал мне тебя, и тебя я могу любить без сожалений.

Кэт отпустила Эша и подумала о другом воспоминании.

— Она не всегда была идеальной матерью, но я не хочу лучше. И даже когда она была менее, чем замечательна, я всегда знала, что она любит меня.

Эш не мог говорить, их образ преследовал его. Он забыл, что существует еще эта сторона Артемиды. С того дня, как Артемида воскресила его, она наказывала его за то, что любит его.

Она затаскивала его к себе в постель, чтобы использовать его тело, и как только они заканчивали, выбрасывала его. Даже когда он любил её, её любовь была эгоистичной. Она винила его во всем.

Но вначале Артемида была к нему добра. Однажды она обняла его, и они вместе смеялись без причины. Сейчас он не мог вспомнить последний раз, когда они вообще над чем-либо смеялись. Последний раз, когда она прикасалась к нему, просто чтобы он был рядом.

Потеря дружеских уз причинила ему боль.

Он взял руки Кэт в свои.

— Я рад, что её ненависть ко мне не распространилась на тебя.

Она дразняще улыбнулась.

— Я тоже. — Она протянула руку и убрала прядь волос с его лица. — Не могу поверить, что это реально. Что ты здесь, видишь меня.

Не мог поверить и он. Это было сверхъестественно.

Но по воле судьбы, они были вместе.

В его голове возник еще один вопрос.

— Почему ты была с моей матерью в саду?

— Я пыталась помочь Сину сражаться с галлу и Даймами. У него есть брат…

— Закар.

Она не знала почему, но была удивлена, что он знает о Закаре.

— Ты знаешь его?

Эш кивнул:

— Встречал его пару раз. Он довольно хороший парень.

Приятно было это узнать. Последнее, чего она хотела, — выпустить в мир еще одного врага.

— Хорошо, но он пропал. Один из галлу сказал, что они держат его в плену. Сину нужно знать, правда ли это.

— Моя мать помогла найти его?

— Мы что-то видели, но я не знаю, он ли это был. Все расплывчато.

— Да, у сфоры есть недостатки. — Он скользнул руками под волосы и снял ожерелье. Это был маленький красный стеклянный шар, но как только он надел это на нее, Кэт поняла, что это крошечная сфора. — Эта гораздо сильнее пруда. В ней часть меня.

Сердце Кэт быстро застучало, она накрыла сфору руками, не веря, что он отдал её что-то настолько ценное. С его ДНК внутри, она могла использовать сфору не только, чтобы увидеть кого-то, но и чтобы уничтожить Эша.

Если учесть, как мало он доверяет кому-либо, она понимала огромное значение этого подарка.

Он отступил.

— Скажи ей, что тебе нужно, и она приведет тебя к этому.

— Спасибо тебе.

Он склонил голову.

Улыбнувшись отцу, Кэт приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

Эш не мог дышать, когда почувствовал её нежный поцелуй. Поцелуй его дочери. Он был нежный и сладкий, и вызвал в нем такую волну любви, которую раньше вызывала только Сими.

Он хотел прижать Кэт к себе, но она была слишком взрослая, чтобы с ней обращались как с ребенком. Его дочь выросла, и он должен был уважать её как женщину.

— Будь осторожна, — прошептал он ей на ухо.

— Ты тоже.

Эш отступил еще на шаг и сделал самую трудную вещь в жизни. Он отпустил руку дочери.

— Если я понадоблюсь — зови меня, и я приду, невзирая на последствия.

— Я знаю… Спасибо, папа.

Со слезами на глазах он смотрел, как она исчезает и оставляет его одного в комнате Артемиды. Он провел тыльной стороной ладони рукой по глазам.

У меня есть дочь…

Это звучало так невероятно.

— Ты зол на меня, Апостолос?

Он сжал зубы, услышав голос матери в голове.

— Нет, Метера. Мне просто больно, что ты скрыла её от меня.

— Лучше бы ты был на меня зол. Твоя боль ранит меня.

— Мне жаль.

— Почему ты извиняешься, когда я неправа?

— Потому что я никогда не причиню тебе боль, ни за что.

Его мать бледной тенью появилась перед ним.

— Вернись домой, Апостолос. Освободи меня, и я сделаю так, что никто больше не причинит тебе боль.