Аждар Улдуз - Сейд. Джихад крещеного убийцы

Корабли с воинами-тамплиерами благополучно отбыли в Иерусалим, но Первый Меч Тампля еще на год задержался в Палермо, укрепляя в городе-королевстве тайную власть Ордена. Пути Тампля шли через море – в Иерусалим. Пути Тампля вели от Тайного Знания – к Власти...

Короткое рондо (вне времени)

Пройдет время, прежде чем одна монашка, поклявшаяся разделить судьбу своей святой, получившая благословение Папы и вышедшая в дорогу на Иерусалим, исполнит свою клятву. Но уже сейчас мужают рыцари, клянущиеся защищать христианские добродетели... и которым предстоит помочь ей исполнить ее клятву и разделить судьбу своей святой. Еще празднуют на островах британских племена вельшов языческий праздник Бельтайн, но уже усиливается в Европе власть Церкви, всё больше превращающейся в Правительство, правящее именем Бога, чьи заповеди растаптываются несущими Слово Его...

Пройдет время, прежде чем созреют гроздья гнева на ростках ненависти в жарких, обезвоженных душах жителей Востока, и железные птицы будут поливать огнем дома тех, кто в свою очередь будет поливать свинцом ряды чужаков, продолжающих войну, которая началась сейчас. Огнем и свинцом поливают Смерть. Потому что влаги, коей поливают Жизнь, в сердцах жителей Востока не осталось – вся вытекла в слезы. И уже сейчас близится час рождения того, кого назовут Властителем Барсом, и кто, отринув миролюбие Праведника Веры, огнем и мечом прогонит несущих крест, разрушит их крепости и станет родоначальником того, что впоследствии назовут исламским террором.

Пройдет время, прежде чем в далекой Праге сожгут на костре Учителя, коего паписты будут изображать в виде смешного гуся, но будет не до смеха, когда ученики его, причастившись от Чаши, начнут расшатывать ударами цепов власть Рима по всей Европе. Но уже сейчас кровь гуннов, булгар и славян, смешавшись у берегов Дуная и Вислы, рождает народы, которым суждено обновить Историю и заложить начало тому, что потомки назовут Реформацией, чтобы прийти к тому, что уже последующие поколения назовут Просвещением...

Пройдет время, прежде чем всё изменится, чтобы всё осталось по-прежнему. Но сколько бы времени не прошло – Тайное Знание всегда будет ключом к Власти... Даже если пройдет всё время мира...

Муаллим держал в руках письмо. Оно было старое. Юноша, стоявший перед ним, не помнил этого письма. Потому что никогда не видел. Про письмо мог бы вспомнить песок его родной пустыни, потому что он-то уж видел его однажды... Но пески не умеют читать. К тому же здесь, в горах Аламута, нет песков его родной пустыни. Здесь есть камни. И Учитель со старым пергаментом в руке.

– Это письмо я забрал у того караванщика, который продал тебя мне. – Учитель говорил ровно, медленно. Так он говорил всегда, когда требовалось, чтобы ученики накрепко запомнили его слова. Впрочем, он почти всегда только так и говорил. А иначе – просто молчал. Вот и сейчас замолчал... Вспоминает, наверное, тот давний, свой последний визит в Город Мира. Из того визита он привез Сейда. С того же раза больше никогда не посещал Иерусалим. Прошло уже четыре года. За это время Муаллим ни разу не вспоминал подробности того, как именно Сейд появился в Аламуте. Все ученики великого джаллада-джаани появились здесь, следуя путем своей кадер-судьбы, и говорить об этом было глупо. Недостойно.

Учитель вновь заговорил:

– В нем сказано о том, что король приглашает семерых имамов крупнейших джемаатов эхли-муслим собраться в Иерусалиме. В нем король Иерусалима предлагает дружбу и союз праведным имамам. Союз против Праведника Веры, Льва Пустыни, Айюбида, ведущего благой джихад против несущих крест. Иерусалимскому королю и его брату, королю франков, очень хочется завоевать богатства Каира. Всегда хотели... А этим трусливым властолюбцам, именующим себя праведниками, очень не нравилась и не нравится всё возрастающая сила Льва Пустыни, истинного Праведника Веры... ты ведь знаешь, кого так называют?

– Знаю, Муаллим. Я знаю, кого в пустыне называют Салах-ад-Дином.

Учитель усмехнулся беззвучно:

– Это хорошо, что не всё забыл. А может, ты и видел его? Может, и имя его помнишь?

– Не видел, Учитель, и имени не помню. Вы учили нас, что в истинной Истории имена не важны и если и называть кого-то, то только за деяния его...

– Верно! Гашишшин не имеет имени. И только тебя зовут – Сейд. Потому что ты – святой по рождению. Святой, которому предстоит стать воином нашего джихада... Ты знаешь, кто мы?

– Да, Учитель! Мы – джемаат суфиев-шиитов, воинов джихада, который будет длиться до тех пор, пока Истина и Справедливость не восторжествуют в этом мире. Мы – мстители.

– За кого мы мстим? За что мы мстим?

– Мы мстим за имама Гасана и имама Гусейна, убитых во время намаза подлыми трусами, нарушившими истинную и справедливую преемственность халифата. Мстим, следуя путем имама Исмаила. Мы мстим за всех мусульман, чьи жизни были прерваны по вине бездействия тех, кто именует себя последователями сунны Пророка, мир Ему, но воистину за любовью к миру прячет лишь трусость свою. Мы мстим за наши сломанные судьбы. Мы мстим за хазрета Али, мир Ему, чьи заслуги не признаются в должной мере...

– Довольно, сынок! Ты действительно хорошо слушаешь и запоминаешь. Но – понимаешь ли то, что ты услышал и запомнил?

– Не знаю, Муаллим. Я не уверен, что правильно понял смысл того, что случилось со мной... когда я убил орла...

– А вот тот случай было бы хорошо и забыть. Я... наверное... ошибся...

– Вы, Учитель?

– Без ошибок лишь Аллах, говорил Пророк, мир Ему! Все ошибаются... И потому нельзя судить других, но когда мы видим, что чья-либо ошибка принесет вред мусульманам, всему исламу, мы обязаны вмешаться.

– Вы говорите об этом письме, Учитель?

– Верно. Четыре года назад имамы семи джемаатов получили такие письма. Четыре года они готовились к тому, чтобы принять это предложение. Четыре года спорили между собой, пытаясь поделить шкуру еще не убитого льва... Льва Пустыни! И, наконец, я узнал, что через два месяца они будут в Иерусалиме. Они прибудут туда, чтобы заключить союз с христианским королем – против короля мусульманского. Христиане такого никогда не допустили бы!..

– Христиане часто за золото соглашаются служить нам, говорили вы сами, Учитель!

Муаллим недовольно взглянул на Сейда, пробормотал:

– Ты растешь дерзким... очень дерзким... И, возможно, слишком умным... даже для святого по рождению!.. Но ты еще многого не понял. Христиане отличаются от нас так же, как наши религии отличаются друг от друга. Мы сильнее своей верой – простого христианина гораздо легче подкупить, чем обычного мусульманина. И чем беднее мусульманин, тем крепче его вера. Они же сильнее своим государственным устройством – как бы ни были они развращены и не погрязли в грехах против своих же правил и законов, свой флаг и христианскую общность блюдут сильнее, нежели мы.