Фридрих Шиллер - Духовидец ( Из воспоминаний графа фон О***)

Граф, разумеется, понял скрытый смысл сей трогательной фразы: Бьонделло — шпион, специально проникший в окружение принца, великолепно сыграв свою роль, улетучился.

Рассказ барона Фрайхарта о ситуации последних месяцев звучал просто и достаточно убедительно: и все же ощущались неувязки и противоречия, относительно которых барон не мог просветить своего друга. В первой беседе, у постели страдающего от лихорадки Фрайхарта, граф услышал только самый общий очерк осенних событий.

Страсть принца Александра к молодой даме из Мурано росла с каждым днем. Все остальное он, казалось, забыл, ничем более не интересовался, жил только предчувствием долгих прогулок с возлюбленной в саду на острове. Равнодушие к другим зашло далеко: принц не только не реагировал на самые насущные вопросы барона, но едва слушал обращавшегося к нему маркиза Чивителлу. Маркиз переносил оскорбительную холодность принца стоически, однако, наконец, не выдержал, когда Бьонделло несколько раз в течение недели повторил, что принц не желает с ним разговаривать. Итальянский темперамент взорвался, маркиз устроил скандал у двери, набросился со шпагой на негров принца; прибежавший барон едва его утихомирил. Фрайхарту удалось взять его под руку, они вместе сели в гондолу и направились домой к маркизу. Разгневанный Чивителла молчал всю дорогу, однако вблизи палаццо немного успокоился и даже пригласил барона отужинать. Барон охотно согласился, ибо это давало возможность объяснить поведение принца Александра. Он рассказал маркизу, сколь и он сам и юнкер фон Цедвиц страдают от любовной одержимости их господина, ибо для него, видимо, ничего в мире, кроме сада Мурано, не существует. Откровенно признался, что предоставленные маркизом деньги полностью потрачены и, тем не менее, принц упорно не желает написать в резиденцию, игнорируя всякий вопрос на эту тему.

Маркиз быстро дал себя убедить. Несколько минут он шагал по комнате, затем приблизился к шкафу, достал оттуда шкатулку, порылся среди бумаг и разыскал какую-то записку.

— Не припоминаете ли, барон, мое собственное приключение в Мурано? Это копия письма к неизвестной и внизу расшифровка. Дама не кто иная, как пассия принца, тут нечего и говорить. Из письма, однако, ясно: он не единственный чичисбей. Не знаю, запало ли вам в память содержание этих строк, вот, читайте.

Барон взял листок и прочел:

«Решайтесь! Два пути открыты, — выбирайте, какой хотите. Я привез вас сюда вовсе не упиваться грезами любви. Либо Вы исполняете мои указания и помогаете в моей игре, либо отказываетесь. Тогда можете возвращаться в любое время, необходимая сумма всегда в Вашем распоряжении. В последнем случае вы меня больше не увидите. Е.».

Чивителла взял листок и бережно спрятал в шкатулку.

— Кто бы ни был этот «Е», — заключил он, — таинственный армянин или кто другой, его близкие отношения с дамой из Мурано не вызывают сомнений. И поверьте, барон, я докопаюсь до сути.

Маркиз принялся за работу в тот же день. К сожалению, его раскрыли быстрее, нежели он сам что-либо раскрыл: уже через неделю Бьонделло сообщил своему господину о соглядатаях маркиза Чивителлы, наблюдающих за ним и за дамой из Мурано. Принц и без того угнетенный крупным долгом маркизу, разгневался до крайности. Он не хотел и слушать возражений Фрайхарта о безусловно благородных намерениях маркиза, занял крупную сумму у одного известного ростовщика, отослал деньги и приказал маркиза более не принимать.

Тем настойчивей продолжал Чивителла свое расследование: для него стало делом чести доказать, что принц Александр попал в сети мошенников. Кое-какие факты обнаружились, о чем он доверительно поведал барону.

От маркиза, вернее от его людей, удалось узнать следующее:

Прежде всего, мадонной с картины флорентийского художника, предложенной принцу, была дама из Мурано, изображенная на садовой террасе. По словам художника, заказал картину иностранец в русской военной форме, судя по описанию, не кто иной, как пресловутый армянин. Когда картина была закончена, этому господину вздумалось узнать суждение какого-нибудь знатока. Художник, уверенный в своем мастерстве, охотно согласился, русский отослал его к принцу, посоветовав захватить еще несколько работ для сравнения. «Мадонна» привела принца в восторг — это имело целью, пояснил маркиз, подготовить его к лицезрению оригинала.

Далее удалось проследить спутницу дамы — когда она, во время очередного посещения принца, покинула дом; закрыв лицо густой вуалью, она зашла в один подозрительный погребок и встретилась с мужчиной, одетым по испанской моде, несомненно, армянином. Они поговорили на неизвестном соглядатаю наречии, она взяла письмо и окольными путями вернулась в дом.

В-третьих, Чивителла, убедился: Бьонделло шпион, нанятый все тем же таинственным армянином. Каждое из интересных происшествий, снискавших ему полное доверие принца, было простой инсценировкой. Странную историю с наследством прокуратора, в которой Бьонделло сыграл столь благородную и бескорыстную роль, представили принцу несколько прощелыг — таковых в Венеции за пару золотых можно отыскать хоть дюжину. Этот прокуратор, прежний хозяин Бьонделло, равно как его наследство, — мираж, мыльный пузырь. Что же касается адвокатов из таверны на острове св. Георгия, которые якобы испытывали честность Бьонделло, — подкупленный плут сам их выдумал, дабы совершенно очаровать принца своей верностью. Люди маркиза дважды видели, как Бьонделло, недалеко от дома принца, передавал футляр некоему гондольеру; они проследили и заметили — гондольер вручал футляр личности, весьма напоминающей означенного армянина.

До сего пункта дознания Чивителлы велось успешно, однако вскоре грянул жестокий ответный удар. Трем лучшим людям было дано задание установить, наконец, личность армянина, коего они видели уже неоднократно. Однажды вечером явились они — отчаянные парни, кстати сказать, — в палаццо маркиза и пожелали его видеть. Они дрожали, белые, как полотно, и бормотали невесть что. Наконец, один более или менее связно объяснился: они имели встречу с армянином и разговаривали с ним. Им тотчас велено оставить не только службу у маркиза, но и город, если хотят дожить до завтрашнего утра. Уговоры, денежные посулы ни к чему не привели, — они упорно отмалчивались. Маркиз пригрозил инквизицией, — безуспешно: недавно пережитое потрясение отшибло обычный страх перед тайным трибуналом. Они исчезли и больше их в Венеции не видели.

Как раз в это время заболела Вероника — так называл принц свою возлюбленную. Несмотря на ревностные усилия, маркиз касательно ее персоны ничего толком не разузнал. Она была немкой по имени Вероника, но данный факт принц уже давно сообщил барону. Приближенные заблуждались насчет осведомленности принца Александра: прекрасная дама, как он выразился без экивоков, от всяких уточнений воздержалась, более того, взяла с него обещание не любопытствовать и расследований не проводить.