Шарлотта Джей - Кости мертвецов

— Я не верю не единому вашему слову, — вскричала Стелла. — Я сама пойду к этому человеку, Вашингтону. Я разузнаю, что произошло. Я пойду в Эолу. Я найду дорогу. Я обращусь в полицию. Я обращусь в администрацию, и мне плевать, если это кому-то навредит. Вы не считались со мной, почему я должна считаться с вами?

— Стелла! — Тревор положил руки ей на плечи. Она попыталась сбросить их, но не смогла. Он развернул ее лицом к себе. Трудно подозревать человека, который смотрит прямо тебе в глаза. Ей вспомнился отец, монахини, муж, те взрослые люди, которые направляли ее и заботились о ней, которые клали руки ей на плечи и говорили: «Послушай, Стелла, скажи мне, что случилось. Стелла, ведь не…» — и все они умерли и оставили ее одну. Ее воля медленно испарялась под его взглядом.

— Вижу, вы узнали о Филиппе Вашингтоне, — сказал он. — Вы не можете винить меня в том, что я скрыл это от вас. Я поступил так потому, что чувствую себя ответственным за вас. Конечно, я хочу помешать вам наделать глупостей. Потому что знаю, что вы только навредите себе. И, даже если вы правы , хотя это не так, я бы все равно попытался остановить вас и сам провести расследование. Я не позволю вам навлечь на себя беду.

— Неужели вы не видите, что мне все равно ! — воскликнула Стелла. В ней с новой силой разгорелась искра сознания собственной правоты. И глаза ее еще ярче светились решимостью.

Энтони Найал резко развернулся, подошел к двери, но потом вернулся.

— А вы , — спросила она, глядя ему в лицо. — Почему вы не сказали мне?

Тревор посмотрел на брата и повторил:

— Да, Тони, почему ты ей не сказал?

На лице Энтони промелькнула язвительная усмешка. Он ответил, обращаясь не к Стелле, а к брату:

— Покажется странным, — сказал он, — но именно по той причине, которую ты только что назвал. Удивительно, что мы руководствовались одними и теми же мотивами? Мы можем поступать одинаково, но никому и в голову не придет, что у нас были сходные побуждения.

Тревор рассмеялся.

— Ну, ну, не горячись, братишка.

— Не надо грубить Тревору, Тони, — сказала Джанет. — Он очень добр к тебе; разрешил пожить в этом доме.

— У вас нет причин защищать меня, — резко возразила Стелла. Она простила Тревора, но не верила, что Энтони пытался избавить ее от страданий. «Вы не знали его… вы не любили его…» — сказал он.

— Зачем вам это? — спросила она. — Вы не любили Дэвида. Вам не нравится все, что связано с его именем.

— Похоже, вам доставляет удовольствие так думать, — тихо проговорил он. — Но вы ошибаетесь. У нас просто были разногласия, вот и все. Мы придерживались противоположных точек зрения на антропологию. Я не желал ему зла.

Тревор с раздражением повернулся к двери, где переминался с ноги на ногу слуга, стараясь перехватить его взгляд.

— Что еще?

— Пожалуйста, таубада, там прийти человек, что-то надо у таубада.

— Скажи ему, пусть подождет.

Кровь отхлынула от лица Стеллы. Возбуждение прошло. Она чувствовала усталость и оцепенение.

— Я увижусь с Вашингтоном, — машинально сказала она. — Я пойду в Эолу.

— Что ж, хорошо, — сказал Тревор. — Вам обязательно надо поговорить с Вашингтоном. Вы должны услышать от него о том, что случилось. Я же могу обрисовать все только в общих чертах. Но если вы хотите встретиться с ним, мне кажется, вам лучше подождать несколько дней. Он был болен.

Это предложение вызвало у нее новый всплеск эмоций.

— Я не могу ждать, — прокричала она. — Я ждала днями, неделями! Я больше не могу ждать! Джоб уже, наверное, в Эоле! Он может исчезнуть, прежде чем мы отыщем его.

— Человек перенес лихорадку и еще не оправился. Он не выходил на работу две недели. А Джоб в Равауле, — строго сказал Тревор.

Но сомнение, однажды зародившись, заставляет повсюду искать ложь.

— Откуда мне знать, болел ли он? — сказала Стелла. — Может быть, вы сами отослали его домой, пока я не покину страну или пока вы не переубедите меня, что вам почти удалось.

Тревор сдвинул брови, а Энтони улыбнулся.

— Я встречусь с ним сегодня же… сейчас же, — заявила она.

— Я провожу вас, — предложил Энтони.

Она удивленно посмотрела на него.

— Думаю, будет лучше, если вас провожу я, — сказал Тревор, чарующе улыбаясь. — Позвольте мне восстановить доброе имя. Мне это необходимо.

— Ее отвезу я, — сказал Энтони резким, решительным тоном, беря Стеллу под руку.

Стелла пошла с ним к двери. Она не понимала, как такое могло случиться, почему она шагает под руку с этим злобным, жестоким человеком, а не с его добрым братом, другом ее мужа, который по-своему заботился о ней, который никогда бы не сказал: «Вы не любили его». Она оглянулась и сказала:

— Извините за грубость. Я знаю, что вы хотели мне помочь, но мне не нужна такая помощь.

Тревор молча смотрел им вслед. Рядом с ним сидела его жена, ее желтые волосы горели, будто свеча, а белые руки отмахивались от москита, который уже давно раздумал кусать ее иссохшую плоть и в конце концов уселся на бронзовый от загара лоб Тревора. Тревор сидел против света, и черты его лица сливались в темное пятно, но Стелла не сомневалась, что на нем написано дружеское участие. Он помахал на прощанье рукой.

Она обрадовалась. Она бы не вынесла ссоры с другом Дэвида.

Все еще держа Стеллу под руку, Энтони обогнул угол дома. На ступенях черной лестницы сидел повар Найала, болтая с Хитоло. Энтони остановился.

— Мой багаж еще не готов, Хитоло, но ты можешь подвезти нас к дому мистера Вашингтона.

Усадив Стеллу на переднее сиденье, он устроился сзади. Все молчали. Стелла пыталась представить себе Вашингтона и предстоящую встречу с ним. Она старалась обдумать вопросы, которые хотела задать ему, но мысли ее путались, и она с удивлением обнаружила, что думает о сидящем позади человеке. Она повернулась к нему, собираясь заговорить. Он сидел, подавшись вперед, и они едва не столкнулись с ним лбами. Она почувствовала на своей щеке его дыхание и ощутила легкий запах его тела. На мгновение его глаза оказались прямо перед ней.

Редко можно надолго заглянуть в самую глубь человеческих глаз. Но Стелле показалось, что она не просто смотрит в эти глаза, но тонет в них. Она не успела понять, что именно увидела там, но ей стало не по себе, и она отвернулась.

— Почему вы решили подвезти меня? — спросила она.

Он откинулся назад.

— Вы все равно пошли бы туда.

— Вы непоследовательны. В прошлый раз, когда я хотела увидеться с вашим братом, вы не стали мне помогать. — Она искала с ним ссоры, но, как ни странно, голос ее звучал спокойно.

— Я изменил свое мнение о вас, — сказал он, — с тех пор…

— Как я пришла к вам на ужин, — закончила она, хотя понятия не имела, чем вызвана столь резкая перемена. Ее слова были продиктованы убеждением, что в тот вечер изменилось многое.