Сергей Пономаренко - Кассандра

— Вероятно, вы захотите взять те картины, которые выставлены на аукционе… Были выставлены. Вчера мне позвонил…

— Раз они стоят на аукционе, то пусть стоят. Я слышал, у тебя возникли небольшие трения с администрацией аукциона…

«Не с администрацией, а с тобой», — мысленно поправил Леонид.

— Я это улажу. А мне нужны такие картины… — Он достал из кармана бумажку и прочитал: — «Агхори», «Жук, терзающий девушку», «Кассандра».

Услышав последнее название, Леонид вздрогнул.

«Снова Кассандра! Откуда этот пенек знает названия картин, которые я никому не показывал? Он был до меня у Эльвиры или она ему дала список картин? Конечно, она, и никто другой. Похоже, что-то затевается за моей спиной, а я как слепой котенок».

— Первые две у меня есть, а что касается третьей, что-то не припомню такого названия — может, просмотрел. А что на ней изображено? — поинтересовался Леонид.

Коллекционер пожал плечами:

— Не знаю — у меня есть только названия. Приедешь домой, пересмотри картины — если вся коллекция у тебя, значит, и эта картина должна быть.

— Хорошо, я так и поступлю, — согласился Леонид.

Ему очень не понравилось то, что Никодим Павлович конкретизировал свой выбор, — похоже у него имелся очень выгодный заказ, раз он так быстро согласился замять старую историю и даже проявил великодушие — пошел на некоторые уступки.

— А за какую картину вы дадите сорок процентов? — поинтересовался Леонид.

— За «Жук, терзающий девушку». Хорошо, что мы договорились. Завтра… нет, к сожалению, завтра буду в отъезде — послезавтра привези мне эти три картины домой.

— Хорошо, я предварительно позвоню.

— Надеюсь, ты правильно меня понял. А с Тимой поменьше общайся, выходи прямо на меня. Эта болтливая молодежь… Учишь их, учишь, а у них язык впереди мозгов.

Выйдя из подъезда, Леонид задумался: вся эта история с картинами его настораживала — в ней было что-то не так. Известный коллекционер вдруг заинтересовался тремя конкретными картинами неизвестного художника, предложил сделку на очень хороших условиях. Из этого можно сделать вывод, что у Никодима Павловича есть очень выгодный покупатель и этот покупатель дал ему названия картин. Слова о месяцах, требуемых для продажи, рассчитаны на дураков. И явно речь идет даже не о тех ценах, по которым он выставил на аукционе картины, а о гораздо более высоких, иначе не было бы такой заинтересованности у старого коллекционера. На аукционе выставлены совсем другие картины, в прессе упоминалась лишь картина «Агхори», а об остальных двух нигде не было сказано ни слова. Выходит, покупатель знает об их существовании. Почему же он тогда не купил их у художника, когда тот был жив? Или не вышел на вдову после его смерти?

Напрашивался вывод: Смертолюбов не хотел продавать эти картины, а благодаря усилиям Леонида, «засветившего» картины в прессе, заинтересованное лицо узнало о смерти художника и теперь хочет приобрести картины. Администратор аукциона проговорился, что были запросы из-за границы, интересовались владельцем картин. Понятно, почему в аукционных торгах покупатель не участвовал, — выставлены в качестве лотов не те картины, которые его интересуют. Почему же он не действовал через вдову художника, а прибег к услугам старого коллекционера? Ведь ему было известно об этих картинах, и не мог он не знать ближайшее окружение художника! Или картины Смертолюбова участвовали в каких-то выставках, поэтому покупатель узнал об их существовании? Логическая цепочка не выстраивалась, было пропущено какое-то звено. Загадки вокруг, одни загадки…

Леонид решил не спешить с передачей картин старому коллекционеру: кто знает, может, стоимость этих трех гораздо выше стоимости всей оставшейся коллекции? У него было полтора дня до оговоренной встречи с Никодимом Павловичем, которые он хотел потратить на самостоятельные поиски покупателя, и надеялся хотя бы приблизиться к пониманию истинной стоимости этих картин. Тут же возник вопрос: а почему они могут быть более ценными, чем остальные? Что прибавляло им стоимости? Ведь не имя же художника и не сюжеты. Тогда что?

Возможно, Эльвира не все ему рассказала о картинах своего покойного мужа?

Леонид набрал номер телефона Эльвиры, но та не отвечала, что было весьма странно. Ехать к ней домой днем без звонка рискованно — можно ее не застать и потерять драгоценное время, которое начало свой неумолимый отсчет до предстоящей встречи с коллекционером. Попробовал набрать Ксану — тот же результат. Он вспомнил о назначенной встрече с экстрасенсом с халдейским именем, и как бы ему ни хотелось не тратить на это время, он решил все-таки заехать и развлечься байками явного шарлатана.

По дороге он думал о Никодиме Павловиче: миллионер, а живет, как скотина в хлеву. Какой прок от того, что у него такая богатая коллекция антиквариата, если он не знает радостей жизни, а живет словно Гобсек или, скорее, Скупой рыцарь Пушкина? Денег у него нет на новую квартиру — разговор для идиота! Хочет меня оставить в дураках — посмотрим, кто окажется ловчее и хитрее.

Мужчина с халдейским именем Седрах оказался лишь помощником-секретарем экстрасенса, он составлял график приема и ведал финансовыми вопросами.

Леониду пришлось подождать минут пятнадцать, в течение этого времени он несколько раз собирался уйти. Наконец Седрах, напыщенный сорокалетний толстячок, ввел его в полутемную комнату. Экстрасенсом оказалась женщина, точнее, молодая девушка, которая поднялась из-за стола и пошла к нему навстречу. Яркий электрический свет, проникший из приемной, осветил ее. Высокая, гибкая, со свободно ниспадающими на плечи черными волосами, с правильными чертами лица, выражающего удивительное спокойствие, но самым примечательным были ее глаза, отливающие зеленью змеиной кожи — они сразу поразили Леонида. Почему цвет ее глаз он сравнил с кожей зеленого пресмыкающегося, которого в жизни не видел, только по телевизору, а не с изумрудом или малахитом, он не мог бы объяснить, разве только тем, что ее глаза постоянно находились в движении, были неоднородны, по ним время от времени словно пробегала рябь.

— Есфирь, — представилась она, тревожа своим необычным взглядом, и сразу добавила: — В переводе с древнееврейского мое имя означает «звезда».

«Странно было бы, если бы оно оказалось менее диковинным, чем у твоего секретаря. Обычно шарлатанство скрывается за впечатляющими образами, именами и за неадекватными поступками — так его труднее распознать. Посмотрю, какая ты звезда. Теперь понятно хихиканье Богданы, отправившей меня к этой чудотворной девице».

Есфирь молча выслушала его рассказ о странных ночных сновидениях, не перебивая, не задавая наводящих вопросов, не спешила высказывать свою точку зрения, так что в конце рассказа повисла тишина. Девушка молча, не мигая, смотрела на Леонида, как ему показалось, отрешившись от всего, и он засомневался, слышала ли она его.