Сергей Пономаренко - Миссия Девы

Вновь на поиски маски Орейлохе Мара отправилась, когда старшей дочери исполнилось пятнадцать лет и она переняла большинство магических знаний жрицы. На ее попечении остались младшие дети, которых к тому времени было уже пятеро: три девочки и два мальчика. Вне зависимости от того, кем по национальности были их отцы — славянами, греками или татарами, — все они были воспитаны как тавры. И никто из их отцов не заслуживал того, чтобы, дав жизнь, самому остаться живым.

Но и на этот раз поиски закончились безрезультатно — Беата, а с ней и маска Орейлохе словно провалились сквозь землю. На месте заложенного Василием посада теперь было целое поселение, и уже мало кто вспоминал о самом основателе и его жене-латинянке, исчезнувшей неизвестно куда, бросив все нажитое. Но Мара была уверена: маска богини рано или поздно даст о себе знать, если не при ее жизни, то при жизни ее детей или даже детей их детей. Поэтому, вернувшись, она сделала все, чтобы ее дети не забыли о своем таврском происхождении, сохранили язык, веру и знания, всегда помнили о своем предназначении, о наказе вождя Тиурга и это передали своим детям.

Она спокойно умерла в преклонном возрасте, зная, что миссия, которую ей поручил вождь Тиург, пусть со временем, но будет выполнена.

— Ирина, тебя Маша к телефону! Подойдешь или тебе принести трубку? — строгий голос мамы ворвался в ее сон.

Она давно приметила: если мама называет ее Ириной, а не Ирочкой, то это к домашнему конфликту.

— Какая Маша может быть, когда я так безумно хочу спать? — проворчала она тихонько, натягивая на голову подушку, как будто это могло спасти от гнева мамы. Та незамедлительно вошла к ней в комнату и произнесла недовольным тоном:

— Ира, ответь Маше, а потом мы с тобой поговорим. Хотя ты себя считаешь достаточно взрослой, но твое поведение… Дима спокойный, хороший парень — я вчера говорила с ним по телефону. Он еще ничего не рассказал своей маме и вечером ждал от тебя звонка. Я прождала тебя до часа ночи, то и дело звонила тебе на мобильный, который то был вне связи, то ты просто не отвечала. Своими выбрыками ты доведешь меня до инфаркта. И отца тоже. Где ты была? — Мама сняла подушку с ее головы, увидела пирсинг и все остальное — раздался дикий вопль ужаса. Она выронила телефонную трубку, мягко упавшую на пушистый коврик. — Кто с тобой ЭТО сделал? Боже, мне сейчас станет плохо! Отец, подойди, посмотри, что со своим лицом сделала твоя любимица! Она превратила себя в негритянку! Хуже — в папуаску!

Сон мгновенно улетучился, и Ира, изогнувшись с ловкостью обезьяны, достала трубку с коврика. Помахала рукой, прося маму выйти из комнаты, мол, потом, после разговора, готова предстать перед семейным судом. В коридоре раздалось шарканье тапочек — это папа спешил на зов мамы. Она выпорхнула из комнаты ему навстречу и лишь для видимости прикрыла дверь, оставив небольшую щель. Ира не поленилась, вскочила с кровати и плотно закрыла дверь.

— Машка, ты меня подставила! — возмущенно заявила Ира в трубку. — Благодаря тебе маман увидела мой пирсинг. Кто тебя просил звонить в такую рань?

— А ты предполагала, что будешь передвигаться по квартире в шапке-невидимке и тебя мама не заметила бы? Что ты себе думала, когда устраивала весь этот кошмар? Мне Софа еще ночью позвонила — видела тебя на дискотеке. Не буду тебе пересказывать все, что она говорила, но ты поразила ее воображение! Подчеркивать индивидуальность здорово, но не таким образом. Поэтому не перекладывай свои проблемы с окучерявленной головы на здоровую, — ехидно заметила Маша.

— Я бы хоть сегодня утром нормально выспалась, — пробурчала Ира, уже полностью проснувшись. — А теперь предстоит выслушивать домашние разборки с больной головой.

— Ира, я звоню не по этому поводу. Помнишь, о чем мы вчера договорились?

— Нет, — честно призналась Ира. — Для меня недоспать — это хуже, чем… — она задумалась, чтобы привести сравнение пострашнее, — прийти на вечер-гулянку в одинаковом с тобой наряде.

— Спасибо, но это, слава Богу, невозможно, — сухо прокомментировала Маша и вернулась к сути вопроса. — Как ты знаешь, я сегодня после обеда уезжаю с Сашей в Египет на десять дней. Дома у меня остается на хозяйстве кот Тигрис. Его нужно кормить и все прочее. Цветы поливать. Я вначале договаривалась об этом с Зоряной, но вчера вечером она сообщила, что тоже уезжает. Словом, меня подвела… Остаешься только ты, хотя, если честно, у меня все это время будет на душе неспокойно. Ты можешь пообещать, что все будет в порядке: кот не умрет от голода, цветы не завянут, а на квартиру не свалятся стихийные бедствия? Что не будешь там проводить «полномасштабные» пати, от которых соседи сойдут с ума?

— У тебя есть другой выход? — поинтересовалась Ирка, окончательно проснувшись.

— К сожалению, нет, — призналась Машка, но тут в ее голосе зазвучала надежда: — Но может, у Александра есть — у него друзья все такие уравновешенные, как и он сам.

— Машка, не дури! — взвилась Ирка. — Я присмотрю за твоим котом Бегемотом…

— Тигрисом, — поправила Маша.

— Хоть львом! Мне все равно. Ты хочешь отдохнуть — я тоже, от родителей. Достали! Хочется тишины, уединения. Может, изредка с кем-нибудь фужер шампанского… Когда захочу, а не тогда, когда есть возможность. В общем, сваливай спокойно — все будет в полном ажуре, не волнуйся.

— Если бы не безвыходное положение… — вздохнула Машка. — Давай приезжай поскорее — я тебе должна все рассказать, где что.

— Не слышу восторга в твоем голосе… — начала было Ирка, но осеклась. — Да не волнуйся, Машка, — все будет в порядке. Скоро буду. Готовь шампанское за отъезд. До встречи.

— Жду, — Маша вздохнула. — Не позже чем через два часа будь у меня. Я все покажу и расскажу. Выпьем на дорожку шампанского — и гуд-бай. — И повесила трубку.

За дверью послышалось шуршание, она распахнулась, в комнате появились мама со скандальным выражением лица и папа в полосатом халате, с недобритой левой стороной лица.

— Подслушивали! — разозлилась Ирка и сама ринулась в бой.

Взаимные препирательства по силе высвобождаемой энергии походили на морской бой. Мама била бортовыми залпами, громко, но неэффективно, потому что Ира умело лавировала и поражала цели одиночными, но очень точными выстрелами. Папа напоминал собой санитарный корабль: к его помощи то и дело обращались то Ира, то мама, но из-за сильного волнения он держался в стороне. Когда боезапас у мамы закончился, она попросила перемирия. Ира милостиво согласилась, не настаивая на полной капитуляции. После выигранного боя настроение у Иры улучшилось. Она включила музыку в тех децибелах, к каким приучала соседей снизу на протяжении последних двух лет, и стала собираться к Машке.